Отпуск на войну - Альберт Байкалов Страница 5

– Совсем озверел! – морщился и шипел Гришко, корчась на полу.

– Вот дает! – восхитился Шмиль. – Так Толстого двинул, что тот со шконки улетел!

– Я не специально. – Балун взял полотенце и прижал к лицу. – Сон плохой приснился.

Шипя и кряхтя, Гришко поднялся. Над бровью стала увеличиваться в размерах шишка. Из носа закапала кровь.

– Я не понял! – возмутился Кишка. – Ты чего пол поганишь?! Дуй в сортир!

– Сейчас! – Гришко неловко протиснулся в проход.

– Ты тоже хорош. – Кишка бросил на подушку полотенце и сел напротив. – Задолбал уже. Почти каждую ночь голосишь или вскакиваешь!

– Приготовиться к построению! – прорычал Михась, идя по проходу.

На завтрак были макароны. Только не в том понимании, в каком их едят на воле, предварительно процедив воду. Здесь, наоборот, они плавали в похожем на помои бульоне, и это варево больше походило на суп из макарон. В нем можно было найти колечко от луковицы, а иногда со дна всплывала бордовая соломинка морковки. Все это украшали несколько кружочков жира.

– Ты сколько сидишь? – стуча ложкой по дну миски, спросил Лева.

– Год. – Балун отломил кусочек хлеба и отправил в рот. – Почему спросил?

– Все думаю, столько время прошло, а ты все по ночам голосишь… Чего так убиваешься?

– Не убиваюсь я. И вообще, не помню, что снится…

– В церковь сходи, – посоветовал Шмиль.

– А я не хожу? – озлобился Балун.

– Странный ты. – Шмиль облизал ложку и сунул в нагрудный карман старого пиджака.

– Я что слышал, – слегка наклонившись, шепотом заговорил сидящий напротив Макар. – У кого статья по-старому УК предусматривает «вышку», расстрелять могут…

Балуна обдало жаром, но он не подал виду.

– Кто сказал? – напрягся Шмиль.

– Есть люди…

– Больше слушай, – буркнул Шмиль. – Хотя на воле вон что творится. Если бы кто раньше сказал, что в Украине война будет, не поверил бы…

После завтрака оставалось еще свободное время, и народ собрался у телевизора. Балун подошел и встал сзади.

– …террористы обстреляли школу и больницу. – За спиной дикторши со смазливым личиком возникло изображение дымящихся руин и плачущих женщин. На мгновенье картинку закрыл бронетранспортер с флагом Украины. – Террористам помогает российская армия. Вот что рассказал нашему журналисту майор украинской армии Зеленчук.

Дикторшу со смазливым личиком сменил военный в камуфляже со свирепым выражением лица:

– В одиннадцать двадцать со стороны России обстрелу подверглась насосная станция. В двенадцать сорок русские обстреляли колонну беженцев…

– Чего им у нас надо? – раздался гневный голос Мазенчука по кличке Мазепа.

– Москали совсем оборзели! – подхватил кто-то.

– Не вовремя сел, – с досадой заметил Шмиль.

Балун не понимал, как такое может быть. Жили рядом, считались братскими народами…

«А ведь Катя русская, – неожиданно подумал он. – Да и я только наполовину украинец. Как теперь быть?»

Никита распахнул проделанную в железных воротах калитку и шагнул в горячий полумрак гаража. Слежавшийся запах пыли, масла и резины, разбавленный едва уловимым оттенком бензина, заставил тревожно забиться сердце.

Он поставил на стеллаж аккумулятор, неторопливо обошел купленную на страховку «Хонду». Мать себе места не находила, а отец и вовсе порывался ее сломать. Еще бы, чудом избежавший инвалидной коляски и собранный по частям сын, едва оклемавшись, купил мотоцикл. Не мог он без адреналина.

– Ну, вот и все, – похлопав «железного коня» по бачку, присел он на корточки. – Другой у тебя теперь хозяин будет.

Назначенное покупателем время давно истекло, когда Никита выехал на бетонную площадку напротив парка. Почему так долго катался? Наслаждался напоследок ездой. А может, попросту хотел, чтобы покупатель, так и не дождавшись, уехал? Лихо развернувшись, он остановился и поставил ноги на землю. Стянутый с головы шлем повесил на ручку руля и огляделся. Из припаркованного у забора джипа вышел рослый мужичина и направился в его сторону. Он никак не походил на человека, который по телефону представился Павликом. Как минимум Павел. Видимо, с иронией у этого похожего на Терминатора громилы все в порядке.

– Никита? – Громила изучающе посмотрел ему в глаза и провел ладонью по заросшему косматой бородой подбородку.

– Он самый, – тусклым голосом подтвердил Никита и ударил ладошкой по баку: – «Хонда».

– Модель какая?

– А сам не разбираешься? Эс‑бэ‑эр пятьсот эр…

– А мощность?

– Ну ты даешь! – изумился Никита. – Берешь мотоцикл и не знаешь какой?!

– Может, я тебя проверить хочу? – Мужчина сунул руки в карманы джинсов. – Вдруг угнал?

– Ага, и документы сделал, – усмехнулся Никита. – Сорок восемь лошадей. Устроит?

– Не знаю, – пожал плечами Павлик-Терминатор и с умным видом обошел мотоцикл.

Стояние на одном месте в жару тяготило Никиту. Сделанная из металла и кожи одежда разогрелась на солнце. Он наконец зацепил каблуком подножку и слез с мотоцикла. Неожиданно в кармане зазвенел сотовый. Номер был не знаком. Приложив трубку к уху, Никита услышал женский голос:

– Это Лена. Ты меня искал?

– Да матери сказал, что надо поговорить, – удивленный вопросом, подтвердил он. – Это она, наверное, тебе позвонила?

– Зачем я тебе понадобилась?

– Рита попала в беду, и ей нужна помощь. Но она гордая и не примет ее от меня, если ты не расскажешь правду.

– Какую? – удивилась Лена.

– Как какую?! – возмутился он. – Зачем ей сказала, будто в ее день рождения я у тебя ночевал?

– Что?! – завопила трубка, отчего Никита даже отстранился от нее, словно оттуда могли вылететь брызги. – Ты? У меня? Ты себя хоть слышишь?

– Хочешь сказать, что она сама все выдумала? – растерялся он.

– Послушай, – тронул его за руку Павлик-Терминатор, – он какого года?

– Десятого, – не оборачиваясь, бросил Никита.

– Что десятого? – не поняла Лена.

– Это я не тебе, – пояснил Никита. – Лучше скажи, а твои подруги не могли ей наплести об этом?

– Зачем? – фыркнула она.

Никита ровным счетом ничего не понимал. Почти год назад он так же приехал в отпуск. Они с Ритой не расставались. Он предложил ей перевестись на заочное отделение и поехать с ним. Девушка с радостью согласилась, но уже на следующий день, когда он позвонил, не взяла трубку.