Я - вор в законе. Большой шмон - Евгений Сухов Страница 5

— Я, товарищ лейтенант, скажу так: тачку-то бензином снаружи и изнутри облили, и этого хмыря тоже. Не мог он так сам по себе полыхнуть. Что-то тут не так. Явно не несчастный случай…

— Это не нашего с тобой ума дело! — сердито оборвал старшину лейтенант, раздраженный тем, что напарник раньше него додумался до столь очевидной версии. — Я группу вызвал. Вот прилетят соколы из утро — пусть они и кумекают, несчастный это случай или счастливый…

Он еще раз обошел почерневший металлический кузов авто, заглянул под капот и все же констатировал для самого себя:

— Да, блин, это точно не авария. Поджог явный… Ты смотри, как все выгорело! И похоже, не так давно, всего час прошел, не больше. Ты только посмотри, Егор, — пробурчал он, нагибаясь под раскуроченный передок. — Номер-то свинтили… Нету переднего номера! А там? — Он торопливо зашагал к багажнику, светя перед собой фонариком. — И тут нет номера. Оба свинчены! Интересное кино… Ну а у тебя что, Егор?

— Да вот мобилу нашел.

Старшина протянул руку с завернутой в платок «Нокией».

— Небось тоже обгорела? — заинтересовался находкой лейтенант.

— Да нет, Вась, целехонькая мобила. Даже как-то странно.

— Ну-ка дай-ка… Это ты с платочком ловко придумал… — Лейтенант через ткань нажал несколько кнопок. — Ага, вот номерок этой самой «Нокии» высветился. Может, хоть по нему установят личность потерпев… погибшего…

Поднеся к губам рацию и глядя на дисплей сотового телефона, дважды повторил дежурному семизначный номер.

— Ну-ка, проверь, милый, кому этот номерок принадлежит, — завершил он свою просьбу, и отключил рацию.

Два инспектора дорожно-постовой службы продолжали стоять над почерневшим трупом мужчины и задумчиво разглядывали еще слегка дымящуюся машину. Что же тут произошло в самом деле?

То, что на сгоревшей тачке не было номеров, размышлял старшина Бережной, определенно указывало на тщательно продуманное убийство: даже по обгоревшим номерам можно было бы быстро вычислить хозяина машины. Но номера свинтили — значит, свинчивал тот, кто этого хмыря мог сюда привезти и сжечь… А на чем же он слинял отсюда? Выходит, две тачки были? Или он не на тачке, а пехом уходил? Тут если рысью, то минут за пятнадцать — двадцать можно до МКАДа добежать… Да, обидно — а ведь могли бы сами застать преступника на месте преступления! Но час назад, когда, по прикидкам лейтенанта, загорелась эта тачка, они, по обыкновению, устроили вечернюю засаду на беспечных водил, спрятав свой «жигуль» в рощице на Минском шоссе, километрах в тридцати от этого злополучного места — далеко за пределами своей зоны ответственности.

Вдали послышался визгливый вой сирен. На ночной трассе появились моргающие синие глазки приближающихся милицейских машин. Судя по количеству мигалок, их было не меньше трех.

— Ну блин, ща начнут копать, почему так поздно обнаружили, почему проворонили, где были да что делали… — зло проворчал лейтенант.

И тут у него в руке ожила рация:

— «Кречет-восемь», «Кречет-восемь», я — «Сокол — пять». Прием!

Он поспешно поднес ко рту черную коробку и рявкнул:

— «Кречет-восемь» на связи! Что у вас?

— Установлена личность погибшего на Сколковском шоссе… — сквозь треск радиопомех прорывался звонкий далекий голос. — Ну, вашего владельца «Нокии»…

— И кто же он? — с внезапно охватившим его волнением прохрипел лейтенант. Ему вдруг пришло в голову, что если они с Бережным еще до приезда опергруппы и впрямь сумеют установить личность сгоревшего водителя, то, может, им удастся этим важным достижением отвлечь внимание начальства от факта их возмутительного отсутствия на участке патрулирования.

— Оказывается, мобильник этот уже неделю как стоит на прослушке… Номер зарегистрирован на Игнатова Владислава Геннадьевича, 1958 года рождения, объявленного в федеральный розыск по подозрению в… Ты хоть просек фишку, Васька?! — позабыв о всех правилах ведения служебных радиопереговоров, завопил «Сокол-пять». — Ты хоть понял, чей труп ты там нашел в кювете? Это же вор в законе Варяг! Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Ну ни хрена себе!

Петька Кравцов, по кличке Краб, высокий тощий парень с бритым черепом, нервно сглотнул слюну и, пропустив вперед битком набитую маршрутку «газель», бросил зеленую «шкоду-фелицию» в левый ряд Московской кольцевой автодороги. Два дня назад, воспользовавшись страшной суматохой, возникшей на Ильинке после взрывов около здания Торгово-промышленной палаты, Краб, как и было предусмотрено планом, добежал до этой «шкоды», включил мотор и стал дожидаться Леньку Лиханова, по кличке Лихач, который, отстрелявшись из гранатомета, должен был от Ильинки подворотнями добежать до места их встречи. Краб угнал эту новенькую тачку со стоянки около магазина «Рамстор» на Шереметьевской улице и потом уже, припарковавшись в тихом переулке неподалеку от Ильинки, быстро осмотрел захламленный багажник, все лишнее оттуда выкинул, оставив только брезент. Он знал: брезент ему еще понадобится…

В тот же вечер он скинул Леньку на стройке в Новых Химках и договорился встретиться здесь же ровно через сутки, потом загнал «шкоду» в заброшенный гараж-ракушку на Речном вокзале, а сам провел ночь и весь следующий день в заранее снятой квартирке неподалеку. Днем он отзвонился Максиму Петровичу, и тот дал последние инструкции относительно «финальной фазы»…

И вот эта «финальная фаза» настала. Подхватив ничего не подозревающего Леньку на той самой стройке в Новых Химках, Краб съехал с МКАД на Волоколамку и попер на север. Туда, где ему надлежало сделать последнюю остановку.

Справа замельтешили сумрачные покосившиеся хибары с пустыми глазницами окошек и ветхими кровлями, потом ухабистая грунтовка вывела «шкоду» к грязному, сплошь заросшему осокой и камышами пруду. Вдалеке высилась белозеленая стена березового леса. К березовому лесу и вела грунтовая дорога, по мере приближения к опушке все больше сливающаяся с давно не паханным лугом.

Немного углубившись в березняк, Петька сбавил скорость и, зачем-то оглянувшись, проехал еще метров сто.

— Ну все, — бросил он глухо, ставя на ручной тормоз, но не заглушая движок. — Тут и передохнем. Сорок минут гоню без продыху… Сзади все было чисто, а, Лихач?

— Чисто… — хмуро отозвался Ленька. — Слушай, Петь, а как все-таки с бабками?

— С какими еще бабками? — не понял Краб и, распахнув дверцу, стал вылезать из-за руля.

— Ну, которые тот мужик с собой вез… в эту самую Торговую палату. Клиент наш… — Леня вылез следом за Петькой. — Ты же сам говорил: у него портфель с бабками…

— Ну ты лихой! — снова ухмыльнулся Краб. — Даром, что ли, Лихачом тебя кличут. Че ж я, по-твоему, должен был лезть в самое пекло за портфельчиком с бабками? Нет, извини, брат, у меня такого желания не возникло… Я ноги делал…

Краб передернул плечами и отвернулся с таким видом, точно выругался: мол, ну и мудак ты, Ленчик! Ленька был знаком с Петькой уже года три, и эта засада на Ильинке стала их пятым совместным делом. Правда, еще ни разу им не приходилось действовать так дерзко: среди бела дня, на глазах у сотен людей. Но и ставка была крутая: Краб посулил аж сто штук зеленых. Это выходило по полтиннику на брата. Таких деньжищ Ленька в жизни не держал… Да еще Петька сказал, что у того мужика, на которого они сегодня на Ильинке засаду устроили, с собой был портфель, туго набитый бабками. Эх, жаль, пропали те бабки… Но и обещанные пятьдесят кусков премии — тоже неплохо. Ради такого куша стоило залечь с гранатометом на чердаке в самом сердце Москвы…