По ком воют сирены - Александр Чернобук Страница 51

— Я представляю, как перегоняются бабки через систему интернет–счетов, — перебил его Вячеслав. — Что‑нибудь такое же из близлежащего? Вариации? Какие‑то еще схемы, наработки?

— Да, это тебе не сигнализацию в «БМВ» электрошокером глушануть. Здесь головой думать надо, — нагнувшись к самому уху Ключника, прошептал Сека.

— Да уж, — обиженно протянул Виктор.

— Ну, с ходу, вот так… Вроде, бы основное все, — Крымов пожал плечами и близоруко сощурился.

— Так. — Свят тыльной стороной руки задумчиво потер переносицу. — Тогда для первого раза мне достаточно. Надо переварить эту информацию. Ты, Жека, поразмышляй на досуге. Может, еще что путное в голову придет. На днях мы обязательно встретимся и продолжим наш разговор. А сейчас мои друзья тебе кое‑что объяснят. Да, еще последний вопрос. Какое количество времени тебе нужно для того, чтоб раздавить все ваше программное обеспечение вирусами?

— Это… — Зрачки Крымова расширились, он запнулся, пытаясь подобрать слова.

Свят оглянулся на Секу и едва заметно повел плечом:

— Ваш выход.

— Отвечай на вопрос, живо! — Игорь со всего маху хлопнул раскрытой ладонью программиста по уху. Удар был звучный, но не болезненный. Так, чтоб оглушить, не причинив особой боли и не оставив следов.

— У меня все для этого есть. Загрузить вирус в систему ― дело нескольких секунд. Результат стопроцентный. Система восстановлению не подлежит, — в ту же секунду исправился Евгений.

— Вот и славно. Я в тебя верю, Крымов. А это немало. Не подведи себя и свою семью. До встречи. — Вячеслав кивнул подельникам и покинул квартиру.

— Ну что, очкарик, наш выход! — развязно заявил Ключник, и махнул у самого лица программиста разведенными в «вилку» пальцами.

Тот испуганно отшатнулся и съежился.

— Да, ты правильно все понял, дятел. — вступил в разговор Сека, поставив колено на табурет, а локтями упершись в столешницу. — Наш интеллигентный друг нас покинул, и теперь мы с тобой поботаем по душам. Лица наши ты запомнил, и я тебе обещаю, что сниться они тебе будут долго. Даже разрешаю тебе кричать ночью и звать мамочку. Но не больше…

— А базар будет у нас простой и непродолжительный. Смотри‑ка вот сюда, — с другой стороны насел на Крымова Виктор, протягивая лист бумаги, — вот тебе списочек. Погляди, не пропустили ли мы кого из твоих родных–близких и друзей–знакомых. Папа, мама, дети, жена, сестры, братья, дяди, тети, бабушки, дедушки и прочие, прочие, прочие. Здесь все они — твои родные. Адреса, телефоны, места работы…

— Я же не вижу ничего, — принимая дрожащей рукой список, забормотал Крымов.

— Не щурься, возьми свои стеклышки, — Сека протянул программисту очки и грубо похлопал его по шее, — читай.

Строки прыгали перед глазами Крымова.

— Теперь у нас с тобой должно быть полное взаимопонимание и безграничная любовь, правда, Женя? — Выждав, пока он пробежит взглядом список, вкрадчивым тоном поинтересовался Виктор.

— И что… как… у меня… теперь… — выронив бумагу, Евгений ошарашенно переводил взгляд с одного мучителя на другого, вполне осознав степень угрозы, нависшей над его семьей.

— А значит это, Поликарпович, что ты попал. И папа твой, Поликарп, тоже. И остальные родаки твои тоже висят на ниточке. Тоненькой такой. Спрятать всех своих родственников у тебя, штемп, никак не получится. При всем желании. И теперь ты, Евгений, будешь делать все, что мы тебе будем говорить. Усек? — Сека бесцеремонно схватил программиста за волосы и рывком поставил на ноги.

— А–а-а–а-а–а! — от боли и страха взвыл Крымов.

— Так что? Любовь и взаимопонимание? — Ключник направил струю дыма в лицо программисту.

— Да–а-а.

— Вот и славно, — резюмировал Сека. — Мобилку держи при себе круглосуточно. Не вздумай выкинуть какую‑нибудь шнягу. Севшие аккумуляторы за отмазку не проканают. По первому звонку выходишь с нами на контакт. Пойдет что‑то не так — вырежем всю семейку до третьего колена. Если все понял, кивни!

— Понял! Все сделаю. — Крымов энергично закивал головой.

— Вали к жене и детям, гений. Ключник протянул руку для пожатия. — Небось, ужин уже остыл.

Михаил Кивалов со вздохом облегчения вышел из переполненной электрички на станции «Дачная». Все‑таки простоять, на одной ноге в переполненном вагоне сорок минут удовольствие ниже среднего. Ладно б еще налегке — все проще, а с двумя увесистыми сумками сомнительное удовольствие превращается в откровенную пытку.

Был полдень, солнце било прямо в глаза, асфальт плавился под ногами, легкая футболка буквально пропиталась потом. Он надел солнцезащитные очки, в очередной раз посетовал из‑за того, что машина сломалась, придется тащить две тяжеленные сумки с продуктами на себе.

И отвертеться от этого мероприятия было невозможно. Жена с детьми живут на даче постоянно, а он возит им еду по выходным дням. Неделя уже закончилась, пришло воскресенье — значит пора. Дети ждут папу, жена любимого мужа, и все они вместе ждут запас провизии на следующую неделю.

И воскресенье наступило, несмотря на капризный характер карбюратора, который сегодня напрочь отказался работать. Старенький «Жигуленок» так с места и не двинулся. «Надо гнать в СТО. Своими силами уже не справиться», — решил Михаил, захлопывая капот и с обреченностью понимая, что поездки в электричке не избежать.

«Эх, взять бы отпуск на недельку! Да остаться здесь с женой, Колькой и Машкой. С Колькой на рыбалку на озеро сходить. С дочкой в лес. С обоими змея запустить».

Подбадривая себя такими несбыточными мечтами, он взвалил на плечо одну сумку, вторую взял в руку и углубился по тропинке в лес. Народ весь пошел через поселок, их же дача крайняя, на самом отшибе, через лес быстрее. А следовательно, и легче — меньше нести.

«Не отпустит главный редактор. Ни за что не отпустит. Можно даже не подъезжать к нему с таким вопросом. Скажет, что горячая пора. Отдыхать все любят, а работать некому. И тут же напомнит про склоку с директором ликероводочного завода, народным депутатом. Сам, дескать, затеял, втянул издательство в суды, а теперь в отпуск. Нет уж дорогой. Арбайтен. Радуйся, что хоть в воскресенье выходной у тебя получается. Пока получается».

— Эй, мужик! Погоди секунду! — прервал его размышления громкий мужской голос.

Кивалов поставил сумки, с облегчением распрямился и только после этого оглянулся. По узкой тропинке его догоняли два молодых парня в спортивной одежде. У каждого в руках было по большой палке. Когда они подошли ближе, журналист понял, что это биты для игры в американскую «лапту». Так он называл для себя бейсбол.

— Слушаю вас, ребята! — улыбнулся он нагнавшим его спортсменам. — Собрались мячик погонять?

— Не совсем, — ответил черноволосый, небольшого роста, крепкого телосложения парень. — Мы хотели у тебя сигарет стрельнуть. А то, видишь ли, у нас закончились.