От сумы до тюрьмы - Александр Белов Страница 52

— Ну ни хрена себе, сходил за хлебушком! — но тут же осекся, поняв, что сморозил глупость, и виновато посмотрел на президента.

На его немного опухшем, узкоглазом лице богдыхана появилась добрая, расслабленная улыбка. Ему понравились и растерянность Белова, и его реакция на окружающую их государственную роскошь. Здорово, понимаешь, получилось! Ловко это Батин придумал! Хоть и баскетболист.

— Так значит, ты и есть наш агент 007, Джемс, понимаешь, Бонд? — с самым благожелательным видом спросил он. — Сколько, говоришь, ты там террористов замочил в сортире?

Саша опешил. Судя по всему, Борис Николаевич имел в виду сортир на базе террористов в Алаховке, но президента неправильно информировали: он туда даже не заходил, просто постоял на дворе у водосточной трубы… Он беспомощно оглянулся на стоявшего позади секьюрити, но тот сделал вид, что его происходящее в зале не касается.

— Вообще-то, не в сортире, а в подвале… Одного в подвале, — нерешительно попытался объяснить, как было на самом деле, Саша. — А в доме, на первом этаже, — второго, — заканчивая фразу, он заметил, что бровастый генерал, замерший в ужасе ошую, то есть слева от трона, близок к обмороку, да и Батин тоже изменился в лице.

— То есть, как это одного? — президент кивнул на стоявшего одесную Батина. — Всеволод Всеволодович говорил, что ты замочил в сортире пятерых террористов, а потом они — теперь он кивнул в сторону генерала Хохлова, — послали тебя спасать наших элитных детей, — он повернулся к премьеру и строго спросил, показывая пальцем на Белова: — Ты же говорил, что это он твою дочь спас!

В воздухе запахло грозой. Даже седая прядка на голове президента встала, как наэлектризованная. Присутствующие замерли в ожидании атмосферного разряда высочайшего гнева, а журналистка Троегудова, высокая, очкастая дева, одетая не по форме в миниюбку, принялась лихорадочно строчить в своем блокноте название сенсационной статьи: «Криминальный авторитет Белов спасает «Будущее России»»!

К чести премьера надо сказать, что он не потерял самообладания.

— Это близко к тексту, но не совсем так, — пустился в объяснения Батин. — При личном участии Александра Николаевича были ликвидированы два террориста, но благодаря ему были уничтожены в целом пять. И полностью ему принадлежит заслуга в спасении от взрыва ста восьмидесяти детей и преподавателей интерната «Сосновый Бор»! Здесь присутствуют директор интерната Лариса Генриховна Шубина и куратор проекта «Будущее России» господин Зорин, они могут это подтвердить как свидетели.

Президент повернулся всем телом к Зорину и вопросительно, испытующе на него посмотрел. И Виктору Николаевичу не оставалось ничего иного, как утвердительно наклонить голову с соответствующей моменту светской улыбкой на iy-бах. Лариса Генриховна присоединилась к нему без малейшего сопротивления. Александр нравился ей как мужчина. Вот только с длинными волосами ему было лучше!

— Ну, молодец Белов! — рубанул рукой воздух Гарант в направлении Белова. — Хвалю!.. Ну как же ты, понимаешь, с криминалом, того, связался? — он убрал довольную улыбку с лица и уставился на Сашу, как дед на провинившегося внука.

«Что тут скажешь? — подумал растерянно Белов. — Не объяснять же тут все свою историю с начала и до сегодняшнего дня?»

Ведь в том, как сложилась его судьба, есть и личный вклад Бориса Николаевича. Уж лучше промолчать, чем оправдываться. К тому же после того, как он услышал о гибели Земфиры, ему стало глубоко плевать на все, что произойдет в ходе этого спектакля. Саше даже показалось, что этот искусственный свет вокруг него вдруг померк, и все дворовые люди президента в зале стали какими-то бутафорскими, ненастоящими, словно марионетки.

Наверное, это настроение отразилось на его лице, что не ушло от внимания Батина. Он почувствовал, что пауза непозволительно затягивается и пора прийти на помощь Белову. Покашляв, премьер сказал тихим, немного дребезжащим голоском:

— Парадокс заключается в том, что если бы Александр Николаевич не был связан с криминалом, он бы не смог прийти на помощь нашим спецслужбам в части предотвращения терактов. Вот генерал Хохлов, — премьер показал на Хохлова, который с достоинством сделал шаг вперед и коротко, по-военному кивнул, — разработал у нас целую систему мер по внедрению наших людей в криминальные и террористические структуры. Одним из них является господин Белов. И к тому же в этом деле он сам, по собственной инициативе сделал все, чтобы реабилитировать себя в глазах порядочных людей…

Услышав о реабилитации и порядочности, президент оживился. Он вообще любил восстанавливать справедливость, поскольку в свое время сам был объектом гонений и преследований со стороны товарищей по партии. Поднявшись с места, он торжественно произнес:

— Ты, Белов, герой, понимаешь, поэтому Родина в моем лице награждает тебя звездой Героя России…

У Саши голова noinjfa кругом от нереальности всего происходящего. Может, это только сон, и на самом деле он все еще находится в тюремном карцере или подвале дома в Алаховке?

Премьер Батин снова был вынужден вмешаться, поскольку произнесенных президентом слов не было в изготовленном администрацией президента сценарии, с которым глава государства ознакомился накануне мероприятия.

— Не совсем так, Борис Николаевич, — деликатно хмыкнув, сказал он. — Героя мы ему дадим в следующий раз, а сегодня — орден Мужества за спасение детей от террористов.

Президент на секунду замешкался, соображая, как поступить в этой ситуации, но в конце концов решил сделать вид, что все идет, как надо. Он принял из рук Батина коробочку с наградой, негнущимися пальцами достал орден и с отеческой улыбкой посмотрел на Белова…

Секьюрити подтолкнул Сашу в направлении трона. Шагая по красной ковровой дорожке, он заметил, что за ним волочится длинный черный шнурок, видимо, в свое время небрежно завязанный фээсбэшниками в белых халатах. Но когда он попытался нагнуться, чтобы хотя бы запихнуть его в ботинок, фээсбэшник в штатском железной рукой вернул его в вертикальное положение, а потом подвел и остановил в нужном месте.

Борис Николаевич просто ткнул Белова орденом в грудь и, о чудо, тот сам собой пристал к нему, как банный лист.

Толпа государственных мужей и жен сгрудилась вокруг Саши. Многократно усиленный акустикой гром рукоплесканий отразился от стен и купола зала и прямо-таки ударил по ушам. Вокруг сияли искренние и фальшивые улыбки, каждому из присутствующих, правда, по разным соображениям, хотелось его поздравить. Тем более, что среди них было немало родителей, чьих детей он спас от гибели.

— И чтоб от него все отвязались, — громко, чтобы перекрыть поднявшийся в зале радостный шум, крикнул Борис Николаевич, — а то знаю я вас! Где Генеральный прокурор?

Из толпы выступил вперед солидный господин в синем мундире.

— Господин Юстинианов, слышал, что я говорю? — Президент вознес указательный палец и показал куда-то в середину купола. — Белов с криминалом завязал! И точка! Чтоб никаких там тюрем, понимаешь, лагерей. А то вам, прокурорам, лишь бы человека за решетку засадить. — И, довольный произведенным впечатлением, царственным жестом удалил чиновника обратно в толпу.