Ставки сделаны - Андрей Воронин Страница 54

Анализируя заново события, в результате которых он оказался в госпитале на берегу Байкала, Марк понимал: люди, которых он преследовал в заброшенном микрорайоне, не должны остаться в живых. Так же, как и та девчонка из «Титаника».

Он был виноват перед ней.., виноват неизмеримо. И жалел о сделанном, и презирал себя. Но сейчас эта девушка стала непосредственной угрозой его безопасности – живым свидетелем того, что никак несовместимо не только с карьерой в Конторе, но, может быть, и с дальнейшим существованием вообще. Ведь он теперь – грязное пятно на репутации целой системы. И это пятно не смыть никаким химическим средством.

Если только люди, взломавшие «Мнемосину», были как-то связаны с этой девчонкой и Панкратом, наверняка имевшим прямое отношение к спецслужбам, тогда ему нужно было действовать как можно скорее. Если они доберутся до какого-нибудь журналиста-правдоискателя (а такие пока еще встречаются) и предъявят ему рассказ девчонки вкупе со служебной информацией о Марке Эрдмане, – жди взрыва. И не только в прессе, но и в собственной квартире или машине.

Контора не позволит живому компромату так просто ходить по земле.

Вариантов у него было немного. Если уж совсем точно, то один.

Девчонку необходимо было убрать.

Затушив сигарету, Марк поднялся, подошел к журнальному столику из зеленого стекла на никелированных ножках и взял мобильник. Набрал номер Толика Грехова.

– Привет, – поздоровался он со своим заместителем. – Как дела?

– Да все в норме, – отозвался тот на фоне шелеста автомобильных шин: видимо, звонок застал его в машине. – А ты еще подлечиваешься? Как там погода, на берегах Байкала? Медсестричек небось потрахиваешь? – засыпал он его вопросами.

– Уже нет, – ответил Марк. – Я прилетел сегодня утром в Москву. Отдыхаю.

– Предупредил бы, что ли, – обиделся Грехов. – Мы бы тебя встретили. Если не всем отделом, то…

– Ладно, неважно, – перебил его Марк. – Слушай, Толик, окажи мне одну услугу.

– Какую?

– К завтрашнему дню подготовь все материалы по тем ребятам, которые вскрыли нашу спецсеть. Ты говорил, что уже накопал кой-чего, монастырь вспоминал, по-моему. В общем, подсуетись, Толян, о'кей?

– Решил окунуться в работу? – Марк ощутил его усмешку. – Давай-давай. Но я бы на твоем месте сейчас в зоопарк сходил.

– Куда-куда?!

– В зоопарк, – повторил Грехов как ни в чем не бывало. – Я сегодня по радио слышал, что лучшее расслабляющее средство – это прогулка в зоопарке. Разумеется, без капризных детей и надоедливой супруги. У тебя нет ни того ни Другого, так что вариант, по-моему, практически идеальный.

– Зоопарка мне на работе хватит, – отшутился Марк. – Давай, Толя, действуй. И какую-нибудь аналитическую отсебятину добавь. Хочу посмотреть на ход твоих мыслей.

– Мои мысли – как рыба: ходят глубоко и с поверхности не видны, – рассмеялся Толик. – Ладно, я задачу понял. Ты завтра в бункере появишься или тебе на ящик кинуть?

– Не знаю, – задумчиво протянул Марк. – Но ты на всякий случай кинь.

– Deal, – с настоящим оксфордским акцентом ответил Грехов. – Пока.

– Увидимся.

Марк отключил телефон.

«Мне будет нелегко убивать ее, – внезапно осознал он. – Пожалуй, впервые в жизни мне будет нелегко кого-то убивать».

* * *

Олег Эрдман возглавлял в организации, частью которой был отдел «ноль», службу внутренних расследований, за что и получил прозвище Гранд-Стукач. Так называли его за глаза сослуживцы всех званий и должностей, даже собственные подчиненные.

Зная об этом, он не обижался.

Но, услышав от собеседника такое в лицо, мог запросто сломать ему переносицу.

Сам он называл себя и своих сотрудников «санитарами леса». И твердо придерживался того принципа, что порочить не положено даже генеральский мундир. Олег не делал исключений ни для кого, и мало-помалу остался без друзей. А со своим сводным братом, который стремительно сделал карьеру в Конторе, за четыре года поднявшись до уровня руководителя отдела, общался только по делам службы.

Впрочем, он никогда не завидовал Марку. Поскольку знал, что брат всегда рассчитывал на собственные силы, а не на помощь отца, легендарного контрразведчика и непотопляемого заместителя начальника КГБ, пережившего на своем веку трех генсеков и четырех руководителей Конторы.

Сейчас, устав от мирских забот, старик Эрдман доживал свои последние дни на одном из островов в Эгейском море, который, ничтоже сумняшеся, приобрел в собственность, чтобы даже случайный турист не потревожил его покой. У Бориса Эрдмана несколько лет назад обнаружили лейкемию, и раз в неделю он посещал клинику на Крите, оборудованную по последнему слову техники специально для лечения всех разновидностей рака. Там ему делали полное переливание крови и вкачивали препараты с неудобопроизносимыми названиями и неприлично высокими ценами.

Когда у Олега возникли сомнения в служебной чистоплотности Марка, он первым делом отправился к отцу, чтобы получить его разрешение на внутреннее расследование. Дело в том, что оба сына Бориса Эрдмана обладали особой неприкосновенностью, когда речь заходила о мероприятиях такого рода. Своей до сих пор еще не ослабшей властью старик наложил негласное «вето» на любые попытки преследования как Олега, так и Марка, о чем те всегда прекрасно знали, но никогда не злоупотребляли своим «иммунитетом». Поэтому, начни даже сам Гранд-Стукач «копать» под брата без ведома и санкции собственного отца, против него тут же заработала бы вся машина Конторы и организаций-сателлитов, подчиняясь приказу старика, хорошо знавшего, какие скелеты хранятся в шкафу у каждого из тех, кто на сегодняшний день находился у власти.

Олег видел, насколько тяжело далось отцу то решение, которое он принял. Марк был младшим и любимым его сыном.., а может, Борис просто больше любил свою вторую жену Анюту, умершую этими родами.

Как бы то ни было, теперь у него был карт-бланш. Никто не станет чинить ему препятствий здесь, в Москве. Но по личной просьбе отца расследование придется проводить неофициально, всеми способами стараясь избежать огласки до того момента, когда будут расставлены все точки над "i".

Если окажется, что Марк действительно связан с криминальными структурами или ведет двойную игру, то при наличии неопровержимых улик Олег мог начать действовать в открытую и предъявить брату конкретное обвинение.

Но пока что ему предстояла скрупулезная работа. И начать Олег решил с Еремы Крымова, сотрудника отдела «ноль», исчезнувшего несколько недель назад.

Никакого ажиотажа в отделе по этому поводу не наблюдалось. Спокойно, без резких движений заместитель Марка объявил о начале поисков и – параллельно – расследования этого исчезновения. Были назначены люди, ответственные за то и другое, и работа началась. Медленная, рутинная, как в любой другой конторе, которая пишется не с большой, а с маленькой буквы.