Масштабная операция - Валерий Рощин Страница 55

Автомобилей на стоянке находилось немного: относительно новый «КамАЗ»; остов с проржавевшей насквозь кабиной от «ЗИЛа»; потрепанный, но вполне исправный «УАЗик», именуемый в народе «буханкой» и, наконец, сверкающий темно-зеленым лаком, новенький американский «Джип». Пробегая мимо иномарки, Ясаева каждый раз задерживала на ней восторженный взгляд, а потом, когда они поворачивали обратно, постоянно оглядывалась, словно стараясь запомнить ее совершенные очертания.

— А чья это машина? — как-то не удержавшись, поинтересовалась она.

— Эмира, — коротко ответил наставник.

— Зачем ему в учебном соединении такой дорогой внедорожник?

— А тебе известны цены на них? — усмехнулся спецназовец.

Девчонка честно пожала плечами.

— В лагере он может и не нужен, — объяснил Сайдали, — а вот для встреч с высокопоставленными лицами, на которые регулярно выезжает заместитель Командующего, такой автомобиль просто необходим.

Она снова обернулась, и чуть было не споткнулась о камень…

— Смотри лучше под ноги. Ты все равно вряд ли ты успеешь на такой прокатиться… — съязвил он.

Но девица то ли не поняла намека на скоротечность жизни смертников, то ли не собиралась опровергать эту бесспорную истину. Она просто восторженно призналась:

— Впервые вижу такую красивую машину. У отца был КамАЗ, еще бывало, ездил на «Урале»…

Отец Анжелы до трагической смерти работал на одном из немногих в отделении колхоза автомобиле. На ночь ставил его во дворе, а в выходные не вылезал из-под задранной кабины. Старшая дочь, разумеется, все время крутилась рядом — сначала с тряпкой и ведром воды, ну а потом отец стал доверять и гаечные ключи. С тех пор в наделенной мальчишеским характером девчонке и прижилась любовь к технике на колесах…

— Скажи мне лучше, — немного сбавил темп бега инструктор, — как ты относишься к зачислению в группу муфтия?

Та ответила не сразу. Они уже миновали «финишную» отметку своих мини-кроссов, когда она почему-то повернула на второй круг. Татаев последовал за ней…

— Сначала мне казалось: я не готова к тому, что предстоит сделать… — стараясь не смотреть в его сторону, наконец, молвила девушка. — Сейчас свыклась. Думаю, получится…

Поражаясь ее спокойствию, он спросил:

— Ты и впрямь готова умереть по чьему-то приказу?

— Я слышала, что, и вы год назад готовы были отдать жизнь за голову Беслана Магомедовича.

— Не обо мне речь. Тебе ведь нет и восемнадцати…

— Моей маме накануне гибели исполнилось всего тридцать три — тоже не возраст для смерти.

— На войне частенько происходит бессмыслица — гибнут ни в чем неповинные, случайные люди. С обеих сторон гибнут…

— Этого нельзя сказать про федералов, — твердо заявила Ясаева, переходя с бега на шаг. — Если такой приехал в Ичкерию, значит, воюет против нашего народа или, по меньшей мере, помогает этой войне.

Ему было, что сказать в ответ, но он долго молчал — возможно, девица являлась доверенным лицом Губаева, поэтому Сайдали не имел права обнаруживать своей симпатии к неверным. Спустя несколько минут он негромко произнес:

— В Санкт-Петербурге долгое время жил и работал один известный хирург. Никогда не носил военной формы; скорее всего ни разу не держал в руках оружия; не делал никому плохого… Говорят у него были золотые руки — тысячи жизней спас. Прислали его сюда — организовывать медицинскую помощь мирному населению в Шали…

Она пристально посмотрела на инструктора, в глазах мелькнуло удивление, интерес… Видимо, Анжела ожидала страстного спора, живых примеров несказанной доброты в среде военных, или жалкого оправдания их жестокости… Но его упоминание о простом человеке самой гуманной профессии показалось ей неожиданным и необычным.

Татаев почему-то снова умолк и она нетерпеливо попросила:

— Расскажите о нем. Что же произошло дальше?

— И в районной больнице Шали доктор занимался тем же: оперировал, спасал, помогал появляться на свет чеченским детям. Он, по-твоему, тоже «федерал», подлежащий уничтожению?

Этот вопрос заставил ее задуматься…

— Наверное, нет… — уже без былой уверенности молвила она через какое-то время.

Тогда он закончил недлинную историю странным голосом, наполненным не то печалью, не то обвинением:

— Так вот, однажды утром его нашли повешенным прямо в операционной. На груди висела записка: «Так будет с каждой русской собакой, пришедшей на нашу землю»…

Девушка вздрогнула от подобного финала. Сайдали же, зная, что она еще не раз в своих мыслях вернется к рассказу о несчастном враче, не стал боле говорить об этом. Он спросил о другом:

— Неужто ни о чем не пожалеешь перед тем как замкнуть контакты взрывателя?

— А о чем жалеть?.. — вздохнув, грустно ответила Анжела, — родителей уже нет, кому мы с сестрами нужны?! А будущее… Зачем мне думать о будущем, когда я и так знаю его очень хорошо? Если бы осталась в ауле, то к этому времени какой-нибудь престарелый начальник прислал бы родне калым. А им это только на руку — поскорее отделаться от лишних ртов. Отвели бы к нему в тот же день… Нет уж!

Спецназовца нестерпимо подмывало озвучить вполне уместные фразы: «Ну, положим, в смерти твоей матери действительно виноваты те, кто неумело отбомбился в окрестностях Урус-Мартана. А остальное?.. Отца убили свои же чеченцы, из-за ваших же жутких, с точки зрения цивилизации, законов Шариата. Потом ты решила, что лишена выбора; возможно и будущего… Допустим тебе не хочется замуж за старика… А причем здесь десятки тех, кого тебе предстоит угробить вместе со своей никчемной жизнью? О них-то ты подумала?..»

Он сдержал рвавшееся изнутри возмущение — слишком мало знал эту глупую девчонку, и столь откровенные фразы, переходящие грань легкого трепа за утренней пробежкой, могли послужить ему смертным приговором.

Обучение военному делу очередного набора рекрутов завершалось. Около двухсот возмужавших выпускников, из двухсот пятидесяти присланных с разных концов Чечни призывников, вскоре отбывали в родные пенаты. Там им предстояло терпеливо дожидаться желания кого-то из полевых командиров пополнить ряды своего партизанского соединения. Сразу же после окончания курсов могло посчастливиться немногим избранным: тридцать достойных бойцов попадали в действующую армию; самым лучшим, проявившим недюжинные способности в период подготовки, предстояла поездка в учебные центры Афганистана и Пакистана; набольшим же и неизменным спросом пользовались смертницы. Группа муфтия, как правило, в полном составе снаряжалась с первой же оказией и навсегда исчезала в северном направлении. А спустя некоторое время все газеты и телевизионные каналы необъятной державы наперебой сообщали о прогремевших взрывах на стадионах, вокзалах, в транспорте и прочих местах скопления мирных граждан России…

За неделю до завершения подготовки, на общем построении курсантов старший инструктор — выходец из Каира, поинтересовался, кто разбирается в автомобильных двигателях и хочет помочь водителю с ремонтом. Ясаева, полагая, что предстоит заниматься «Джипом», успела изъявить желание первой…