Киндер-сюрприз для зэка - Павел Светличный Страница 55

— Я, кажется, просил не шуметь, — строго сказал Макс в темноту, поднимая выпавший из руки убийцы «ТТ».

— А я и не шумела, — донёсся из глубины двора детский голос.

— Кто же тогда по ним камнем бросил?

— Не камнем, а кирпичом, — возразила невидимая Птица. — Тут, вот, оградка вокруг клумбы…

— Я тебе что сказал делать? — грозно оборвал её Макс, не чувствуя, однако, должной свирепости внутри себя. Уже третий раз за этот вечер девочка спасала его. — Ты своих воспитателей в интернате тоже так слушаешь?

— Конечно, — простодушно ответила Птица.

— Всё понятно, — вздохнул Макс и оглянулся на замершие неподвижно тела. — Ладно, ребята, давайте будем выбираться отсюда.

Костя Пирогов неловко поправил очки и оглянулся по сторонам, пропуская Макса и Лину через зарешёченную дверь в подвал весьма непрезентабельной пятиэтажки в старом, удалённом от центра, районе, где проживали, главным образом, рабочие, примыкающих к нему, консервного комбината и лакокрасочного завода.

Добирались они сюда без приключений, но долго, — небо уже начало сереть, а на востоке заалели первые лучи пробуждающегося солнца. Часть пути Максу и Птице пришлось проделать пешком через переулки и проходные дворы, пока они не вышли к условленному месту, где их ждал Пирогов на своей «мазде». Заранее разведав обстановку, он провёз их подальше от милицейских постов и, в конце концов, высадил здесь, где, по словам Кости, у него имелась выкупленная площадь в подвальной части дома. Первоначально он использовал её как складское помещение, но удалённость точки причиняла слишком много неудобств, поэтому, через какое-то время, Костя перебрался в другое место, поближе, а подвал начал сдавать в аренду то под парикмахерскую, то под компьютерный клуб, то под всё тот же склад. Сейчас нового арендатора пока не было, площадь простаивала, и Костя предложил Максу укрыться с девочкой на какое-то время здесь. Благо, минимум необходимых удобств имелся, а комфорт… до него ли, когда речь идёт о сохранении жизни.

— Вот тут вы и будете обретаться, — заявил Костя, когда они спустились по ступенькам и оказались в не очень просторном и не очень высоком, но достаточно прибраном и опрятном подвальчике.

Пирогов потянул на себя ближайшую к ним дверь, и взору Макса предстала крохотная каморка с низким, похожим на детский, столиком, на котором гордо возвышался громоздкий телефонный аппарат, и дощатым топчаном в углу, покрытым видавшим виды прохудившимся матрасом.

— Небогато, конечно, — извиняясь сказал Костя. — Но, как временная берлога, сойдёт?

— Годится, — подтвердил Макс.

— Кто-нибудь ляжет здесь, а другому можно из ящиков лежак изготовить. Тары здесь — хоть отбавляй… Застелить тоже найдётся. Пуховых перин, правда, нет, но что-нибудь…

— Не парься, Костик, — успокоил его Макс. — Всё замечательно и даже лучше, чем я ожидал.

Он повернулся к Птице:

— Проходи, Вита, располагайся. Вот — твоя кровать на сегодня. Уж, извини, какая есть.

Неизбалованной роскошью Птице это ложе, как и Максу, казалось вполне приемлемым. Лишь бы их здесь никто не трогал. Особенно Антон Павлович с его близнецами-мордоворотами.

— Есть хотите? — спросил Костя, сняв запотевшие очки и яростно протирая их белоснежным платком. — У меня там в машине есть кое-что, я для девочки прихватил перед выездом.

— Ты кушать хочешь? — спросил Макс у Лины.

И хотя есть Птице совершенно не хотелось — предыдущие события отбили у неё всяческий аппетит, а тугой комок внутри всё не желал рассасываться, но древние интернатовские инстинкты были сильнее, и Лина, против своей воли и, даже, не ожидая этого, ответила:

— Хочу.

Пока Макс с девочкой обустраивались в своём новом жизненном пространстве, Костя сбегал к машине и вернулся с термосом и бумажным свёртком не очень внушительных размеров.

— Вот. Что есть, — сказал он, раскладывая на столике нехитрый провиант.

Хотя о двух застреленных убийцах никто не вспоминал, пепельная бледность не сходила со щёк Пирогова, а его дёрганые неловкие движения и излишняя суетливость показывали, что и он тоже никак не прийдёт в себя. Макс молча смотрел на старого приятеля, жалея, что вовлёк его в такую гибельную авантюру.

— Что же, всё-таки, с тобой случилось? — спросил, наконец, Костя.

Он старательно, чтобы не расплескать, дрожащими руками разливал из термоса кофе в одноразовые стаканчики, пока Макс и Лина принялись за бутерброды с колбасой и сыром.

— Насколько я понял, — добавил Пирог, — Шабарин и компания взяли тебя в оборот?

Макс кивнул, прожёвывая кусок бутерброда.

— Взяли. Пирог, мне нужно всё, что ты знаешь о нём.

— Хорошо. Правда, я тебе и так почти всё рассказал.

— Нужны детали. И то, что сможешь узнать сверх.

— Ну, ладно, попробуем. Так что они от тебя-то хотели?

Какое-то время Макс молчал, занятый бутербродом, затем проглотил очередной кусок, перевёл дух и ответил:

— Ты же видел. Открыть доступ к моему телу всем желающим. Угрозыску в первую очередь.

Костя мигнул. Затем он, видимо, вспомнил о недавней перестрелке, и лицо его опять приняло зеленоватый оттенок.

— Почему? — спросил он чужим голосом.

Макс внимательно посмотрел на Пирогова. Но, в конце концов, беспрекословный Костик уже влез в это дело по самые уши. Поэтому Макс вздохнул и стал рассказывать ему обо всех событиях, с самого начала и до того момента, как сидевший в «мазде» Пирогов увидел мчавшийся по улице микроавтобус с повисшим на хвосте «опелем».

Птица тоже внимательно слушала рассказ Макса, потому что многие события были ей неизвестны, а о других она только догадывалась. Попутно Лина налегала на бутерброды, поскольку, пришедший через «не хочу», аппетит вдруг властно напомнил ей, что последний раз она ела уже более десяти часов тому.

Где-то в середине рассказа Костя Пирогов всплеснул руками, как это делают актёры местечковых драматических театров, обхватил ладонями щёки и дослушивал всё до конца, округлив глаза и поминутно качая головой.

— Ужас, — подытожил он, когда Макс закончил излагать факты, приведя их в относительно стройную систему. — Кто же грохнул Балу?

— Кто-то из охраны Каземата. Скорее всего, тот человек, который пытался убить меня в здании. Слишком уж он усердствовал в этом. Я думаю, он прикончил Балуева, уже когда я был внутри. Время они должны были рассчитать заранее, чтобы потом не было неувязок после вскрытия Балу. Но, я обернулся быстрее, чем они ожидали. На какие-то минуты, не больше, но это меня и спасло. Меня должны были взять прямо там, на месте, и, как я понимаю, убить при сопротивлении. Нож, которым перерезали глотку Балуеву, потом где-нибудь обнаружился бы и, конечно, с моими отпечатками. Всё чётко и ясно — Мишка меня посадил, я вышел и прикончил его. Банально донельзя, но сработать должно было. Железно. Даже, если бы меня арестовали, всё, что я мог рассказать следователю, было бы воспринято, как попытка выкрутиться. Детский лепет — и больше ничего, никаких доказательств.