Живым не брать - Сергей Соболев Страница 57

– Про первого не знаю, но Заруцкий точно здесь был… Коллегу моего, значит, увезли, а меня вместо него назначили… Так что снайпера здесь, капитан, абсолютно ни при чем.

Бушмин немного выждал, чтобы его сотрудники смогли детально осмотреть воронку и собрать «образцы». Потом жестом показал своим людям, чтобы рассаживались по «бэтээрам».

– Командир, ты все же прибери дерьмо, – сказал он на прощание вэвэшнику. – Негоже, чтобы патроны валялись по всей округе!

Пока пылили по трассе до Ассиновской, Бушмин размышлял над этой историей. В комендатуре его снабдили совсем другой информацией; похоже на то, что там сотрудники сами были не в курсе событий. Получается, что кто-то из милицейских начальников дал возможность своим подчиненным ЦУ замять всю эту историю, списать все на неких снайперов…

Командир блокпоста, расположенного между Ассиновской и селом Новый Шарой, был холоден и неприветлив.

– Каратаев, ко мне! – подозвал он одного из бойцов. – Ты присутствовал при перестрелке? Здесь товарищ капитан из комендатуры интересуется. Расскажи, что видел своими глазами.

Бушмин решил пока не возникать: прежнего командира, как и на соседнем «блоке», сняли с поста и увезли, кажется, в Моздок. Назначенный на его место вэвэшник то ли сам не хочет распространяться о недавнем ЧП, то ли получил на этот счет вполне определенные инструкции.

Бушмин скептически осмотрел свидетеля – парнишка лет девятнадцати, с фонарем под глазом и незажившей болячкой на губе.

– Что это с вами, рядовой? – поинтересовался он. – Что у вас с лицом?

Каратаев шмыгнул носом, потом нехотя выдавил:

– Упал, товарищ капитан.

– Так я тебе и поверил, – усмехнулся Бушмин. – Не хочешь говорить правду, не надо… Пойдем-ка, Каратаев, отойдем в сторону.

Они обогнули каменное строение. Бушмин помолчал несколько секунд, озирая окрестности – перед ними лежало открытое поле, – потом поинтересовался.

– Ты кто у нас будешь?

– В каком смысле, товарищ капитан?

– Военная специальность у тебя какая?

– Снайпер я, – почему-то вздохнув, сказал Каратаев. – В учебке науки проходил, потом в Чечню направили.

– Снайпер, говоришь? – обрадовался Бушмин. – Отлично! У тебя, значит, наметанный глаз, верно? Можешь показать, откуда по вам работал стрелок?

Парнишка изобразил на лице работу мысли. Бушмин уже обратил внимание, что боец ведет себя как-то странно: старательно отводит глаза в сторону, а временами оборачивается, как будто опасается, что их разговор кто-то подслушает.

В общем, вэвэшник вел себя как нашкодивший подросток, который опасается, что взрослые могут вывести его на чистую воду.

Бушмин без труда раскусил его нехитрую игру. Но для себя решил: пока не следует наседать на бойца, для начала нужно попытаться установить с ним доверительный контакт, разговорить свидетеля – возможно, тот сам, без угроз и понуканий, вызовется сообщить что-нибудь интересное и полезное для «капитана Михайлова».

– С другого края пустыря стреляли, – Каратаев вытянул руку, показывая направление. – Бац! Потом еще раз – бац! Одного нашего наповал, а другому в живот… А потом и замкомвзвода попался: он был без «брони», так пуля ему прямо в сердце вошла… Я сам не все видел, потому что…

Каратаев, который явно что-то скрывал, вначале потрогал болячку на губе, потом принялся мучительно скрести в затылке.

– Что мы с тобой руками размахиваем? – усмехнулся Бушмин. – Мы же с тобой профи, верно? Держи инструмент…

Андрей извлек из своей полевой сумки супербинокль «геовид» фирмы «Лейка», доставшийся ему в качестве трофея в деле под Чихи-Юртом. Безупречный дизайн и превосходные характеристики. Даже когда просто берешь такую вещицу в руки, получаешь эстетическое удовольствие, настолько все качественно, продумано и выверено до микрона. Цельный корпус бинокля – он как бы весь сделан из одной заготовки – затянут в черный резиновый корсет с прослойкой из высокопрочного пластика. Вещь исключительно ценная и дорогостоящая, а потому иметь в своих арсеналах подобного класса инструментарий могут только элитные команды – типа «Дельты», «ГСГ-9» или британских «САС». А также некоторые вольные стрелки, асы.

– Вот эт-то да… – На простоватом лице солдата отразилось мальчишеское восхищение. – Я про такие слышал, но в руках держать не доводилось.

Он вскинул бинокль к глазам и стал рассматривать через семикратную оптику противоположный край лежащего прямо перед ними незапаханного поля.

– Я слышал, что вместе с лейтенантом Завидеевым забрали одного вашего солдата, – как бы невзначай заметил Бушмин. – А тебя, Каратаев, дознаватели допрашивали?

– Не-а, со мной до вас никто не говорил. У меня, товарищ капитан, с внешностью… это… был непорядок. Лейтенант Завидеев так и сказал: скройся с глаз, чтобы твою битую… кхм… Короче, приказал, чтобы я не появлялся на виду. Про то, что контрактники снайпериху отловили, все наши пацаны знали. И что они держат ее в зиндане тоже знали, мы ж не слепые!

Опустив бинокль, он бросил виноватый взгляд на офицера.

– Я той ночью спал, товарищ капитан! Винтовка с вечера стояла в пирамиде, это могут все наши подтвердить! Я слышал от ребят, что снайперша ночью как-то выбралась на волю из зиндана, может, мелкий пацан ей помог, которого она зачем-то при себе держала… Двое ребят дежурили ночью, они как-то проморгали это дело, не досмотрели, что на пост забрались чужие и что снайперша… Хотя, может, и не она, а кто-то другой. Даже в казарму забрались и много чего унесли, в том числе и мою «эсвэдэшку».

Каратаев совсем по-детски шмыгнул носом, продолжая смотреть своими красными кроличьими глазками на допрашивавшего его офицера. Наверное, пытался понять, как капитан оценивает полученные сведения, особенно эпизод с пропажей «СВД».

– Я ж спал, товарищ капитан, – продолжал оправдываться паренек. – Двое наших ночью бдили на посту, я уже докладывал вам, да? Разве я виноват, что из пирамиды украли мой винтарь? Могли любой ствол забрать, но почему-то именно «эсвэдэшку» мою забрали… Я пытался доложить лейтенанту, а он даже слушать меня не захотел!

Бушмин покачал головой. Форменный бардак! Если лейтенанта отдадут под суд, то правильно сделают. Это не воинское подразделение, а деморализованный сброд – дисциплиной и не пахнет.

Солдатик, видимо, и впрямь чувствует себя преступником. Простодушный парень, видать, еще не испорчен общением с такими личностями, как его бывший командир. Нельзя не заметить, что вся эта история очень его тяготит…

– Об этом поговорим чуть позже, – сказал Бушмин. – Ну что, рассмотрел «поляну»? Определился? Скажи хотя бы примерно, откуда по «блоку» работал снайпер?

– А че примерно, – играя в скромность, сказал солдат. – Могу точку показать, откуда он стрелял… Классный, конечно, бинокль! Вот только не разобрался, как пользоваться встроенным компасом.