Святое возмездие - Михаил Серегин Страница 59

За свою богатую самым разнообразным опытом жизнь отец Василий, а тогда еще спецназовец Мишаня Шатунов, сломал руки в локтевом суставе четверым, вытащившим нож. Двоим по необходимости, а двоим просто для профилактики – чтобы впредь понимали, на что пошли. Это ведь очень больно и потому запоминается навсегда.

Вскоре на том берегу начали собираться и зеваки, в основном из расположенной там же неподалеку татарской слободы. Местные хулиганы с откровенным интересом поглядывали на тренировки, явно испытывая искушение немедленно воспроизвести то, что показывал Бугров.

А потом появился этот длинноволосый, бородатый человек в клобуке и камуфляже.

Он определенно имел отношение к Бугрову, но никем не руководил и ничего не показывал. Он просто сидел в сторонке и лишь изредка что-то говорил подходящим к нему ребятам. Отец Василий смотрел и не мог понять. По жестам, осанке, постановке головы этот человек определенно имел за спиной семинарскую выучку, но камуфляж в сочетании с монашеским головным убором… Это был полный бред. Такого бывший священник еще не видел.

Он смотрел и смотрел, испытывая странные противоречивые чувства. С одной стороны, не в его сегодняшнем положении предпринимать хоть какие-то действия, затрагивающие интересы православной церкви. А с другой – он не понимал, как отец Дмитрий, которому Алексий уже наверняка рассказал об этой новой для городка персоне, до сих пор не появился здесь и не расставил все точки над «i». Сам отец Василий непременно бы их расставил.

Бывший священник преодолел свое острое нежелание вмешиваться в события и набрал храмовый номер. В этот час утреня уже закончилась, а обычное время для крещения еще не наступило.

– Да, – раздался в телефонной трубке суровый, сдержанный голос.

– Отец Дмитрий?

– Совершенно верно. Чем обязан, Михаил Иванович?

Называть его мирским именем было крайне неутиво. В конце концов, отца Василия лишь временно отстранили от несения служб, а не отлучили от церкви.

– Отец Дмитрий, – отец Василий вдруг понял, как трудно ему выдержать нужный тон разговора. – Вы в курсе маневров на Студенке?

– И что?

– Тогда вы, вероятно, знаете, кто этот человек в клобуке и камуфляже?

– А почему вы задаете мне этот вопрос? – холодно поинтересовался отец Дмитрий.

– Потому что именно вы теперь несете ответственность за наших прихожан, – начал понемногу вскипать отец Василий.

– Не вам меня учить, Михаил Иванович, за что я несу ответственность, – поставил на место бывшего священника отец Дмитрий.

– Извините, если чем обидел. – И бывший священник положил трубку.

* * *

К вечеру зрителей у Бугрова прибавилось. Отец Василий смотрел на это шоу и понимал, что если так пойдет и дальше, то не только про конфликт между военными и Сомовым никто не вспомнит, но даже о его отставке. Нет, прихожане, разумеется, помнить его будут, но вот остальные… Вряд ли. Другим будут головы заняты.

А после семи, когда солнце уже начало валиться за горизонт, над Студенкой разнесся протяжный разбойничий посвист. Отец Василий встрепенулся, вышел из дома и пробрался на задний двор – отсюда все было и виднее, и слышнее. Свист повторился.

Отец Василий покачал головой и быстро зашагал по направлению к плотине.

В принципе этим должно было кончиться. Отец Василий не знал, чем думал Бугров, когда устраивал свои показушные тренировки напротив самого хулиганского после Шанхая района Усть-Кудеяра. Местные парни всегда терпеть не могли чистеньких, правильных мальчиков. И лупили при всякой возможности.

Конечно, с Бугровым все было несколько иначе, и бугровские мальчишки вовсе не были такими уж правильными, а среди командного состава почти все по меньшей мере отслужили в армии. Но два дня подряд приходить к татарской слободе на тренировки – это можно было расценить и как вызов. Похоже, именно так все и происходило.

Свист повторился в третий раз, и отец Василий ускорил ход. Он уже представлял, что может произойти, и его такое развитие событий не устраивало.

Пару лет назад, когда он только-только принял приход, шанхайские повздорили со слободскими. Конфликт поначалу был пустячный, и в любое другое время авторитеты развели бы его между собой справедливо и бескровно. Но, как на грех, буквально за пару месяцев до того ушли на зону два шанхайских лидера, и занявшему их место молодняку требовалось укрепить свое влияние среди остальных. Можно сказать, что война им была нужна как воздух. Ну и началось.

В первой же драке пострадало человек сорок. Но ушибы и рваные раны только раззадорили бойцов, и с обеих сторон было решено, что «этих козлов надо мочить». Поэтому к следующей драке подготовились основательно, и она прошла уже с человеческими жертвами. В свалке были убиты одиннадцатилетний слобожанин и гордость всего Шанхая, отличник и действительно талантливый музыкант по кличке Пузырь.

Две эти смерти потрясли Усть-Кудеяр. К разрешению конфликта запоздало подключились менты и родительские комитеты слободской и шанхайской школ, но ситуация стабилизировалась только спустя долгие шесть или восемь месяцев, и все эти шесть или восемь месяцев не обходились без регулярных стычек с весьма тяжелыми травмами для враждующих сторон.

– Помоги мне, господи! – взмолился отец Василий и ступил в холодную воду.

Здесь по скользкой, обросшей водорослями бетонной плотине можно было перебраться на тот берег почти сухим – вода редко доходила даже до середины голени. Но следовало торопиться, и пока бывший священник торопливо шел через речку, он дважды чуть не ухнул с плотины вниз, туда, где двумя метрами ниже разбивалась о камни и брошенные строителями бетонные обломки серая речная вода.

Там впереди уже раздавался возбужденный гомон, прерываемый редкими, резкими криками. Кто-то скомандовал, кажется, Бугров, кто-то закричал…

– Во дураки! – приговаривал отец Василий на бегу. – Точно друг дружку покалечат!

Впереди в быстро наступающих сумерках уже виднелись мечущиеся по берегу фигуры. Похоже, свалка была в полном разгаре и Виктор Сергеевич ничего уже не контролировал.

– Всем стоять! – заорал священник во всю мощь своих легких. – Бугров! Ты где?!

Но Виктора Сергеевича нигде не было. И только несколько мальчишек в черном, на глазах теряя всю свою слаженность, отчаянно отбивались от более опытных и настырных слобожан.

– Давайте, православные! – эхом донесся до него незнакомый голос. – Не посрамим память предков!

«Так, а это что за негодяй выперся?!» – отец Василий метнулся на голос.

Кричал тот самый парень в камуфляже и монашеском клобуке. Он стоял за изгибающейся под напором слобожан цепью мальчишек и громко подбадривал их, призывая на помощь православные святыни.

– Ну-ка, ну-ка! – раздвинул пацанов руками отец Василий. – А ты кто такой будешь?!