Группа крови - Сергей Зверев Страница 6

Глава 2

В просторной комнате чуть слышно гудел кондиционер. Было душно, кондиционер не справлялся с жарой. Яркая лампа освещала спартанскую обстановку – старенький диван с продавленным сиденьем плотно примыкал к широкому столу, за которым спрятался железный шкаф, похожий на матросский рундук.

Посреди светлой комнаты возвышался стул, на котором примостился Академик. Он неприязненно смотрел на Крокодила, развалившегося на койке.

– Ну как дела у Грома? – неожиданно спросил сидящий на деревянном стуле.

– А, – махнул короткой рукой угрюмый хозяин комнаты, – хлюпик он. Едва откачали. Ему надо держать свою волосатую задницу поближе к маминой юбке, а он собрался стать похожим на нас.

Академик неодобрительно качнул коротко стриженной головой и укоризненно произнес:

– Я не пойму, Сашок, – собеседник назвал недружелюбного приятеля по имени, – откуда в тебе столько лютой злости? Забыл, каким сам был в его возрасте? Между прочим, у него за спиной Дагестан и орден Мужества…

– Херня это все, – на редкость несдержанно высказался Крокодил, – медали и штабные писари имели, причем не отрывая задницу от табуреток. Всунул пару раз стервозной жене штабного начальника, она замолвит нужное словечко перед рогатым козлом – вот тебе и блестящая железка на героическую грудь.

– То-то я смотрю, что у тебя наград много, – улыбнулся Академик, – даже Героя дали; скольких же стервозных телок ты за это осчастливил, чьи тупорылые мужья были твоими командирами?

– Я свои побрякушки не под женскими юбками добывал. – Сашу справедливо задела за живое шуточка сидящего напротив товарища, и он зло сверкнул маленькими глазками.

Перехватив многозначительный взгляд вальяжного собеседника, Академик вернул лицу обычное выражение и процедил:

– Ты, Сашок, в меня глазками не стреляй – мне на твою злость откровенно наплевать. А пацана не трогай, понял?

Окинув приятеля недобрым взглядом, мстительный Крокодил скривился в усмешке, как будто хотел скрыть за ней истинные чувства.

Между тем Академик продолжил:

– Неизвестно, как житуха обернется. А ты собачишься, как шелудивый пес…

– Это я пес? – Хозяин уютной кельи угрожающе приподнялся с пружинной кровати. – Повтори, что ты сказал!

Не обращая внимания на ярую агрессию сослуживца, сидящий на колченогом стуле мужчина привычно дотронулся до огромной бородавки и произнес, не меняя расслабленной позы:

– Тебя молодые за глаза называют «гестаповцем». И знаешь, я начинаю с ними соглашаться…

Резкий выпад подскочившего Крокодила не дал Академику договорить – плотно сжатый кулак просвистел в нескольких миллиметрах от головы сидящего человека с отметиной на крупном носу, но тот за долю секунды успел уклониться в сторону.

Вслед за этим Крокодил попытался ударить согнутой ногой, но, вместо того чтобы впиться в мышцы брюшной полости, стопа врезалась в деревянную спинку треснувшего стула.

Академик, как заправский акробат из гонконговских боевиков, скользкой змеей распластался на твердом полу. Его левая нога искрометной плетью подсекла обескураженного противника, и тот растянулся во весь рост, но уже в следующий миг Крокодил, сгруппировавшись, подскочил на пружинистых ногах.

Однако было поздно: он пропустил мимолетный, но точный проникающий удар в солнечное сплетение. Глубокий вдох застрял в клокочущей груди, маленькие глазки, бешено вращаясь, уставились на возвышающегося Академика, который ткнул указательным пальцем за ухо разбушевавшемуся приятелю.

Крокодилу сразу же показалось, что где-то вывернули электрические пробки. Наступила полная мгла, затем привычная картинка вернулась – всего лишь на один миг, и он увидел сосредоточенное лицо Академика. В следующую секунду обмякшее тело Крокодила свалилось бы на холодный пол, не подхвати его за раскачанные плечи великодушный победитель короткого спарринга.

Когда сознание вернулось к офицеру, он услышал отдаленный голос товарища, вещавший, как будто из стальной бочки:

– Не забывай, Шурик, что ты всего лишь инструктор по стрельбе и экстремальным ситуациям – рукопашник все-таки я. Мне понятен твой боевой дух, но ты знаешь меня всего несколько месяцев, а уже пытаешься ухватить за яйца. – В сказанной фразе не чувствовалось жгучей обиды или неоспоримого превосходства – произнесенные слова звучали ровно и по-учительски назидательно, что еще больше выводило кучерявого из себя.

– Ладно, Мишаня, сочтемся, – процедил Крокодил вполголоса, наблюдая за тем, как Академик выходит в узкий коридор, плотно прикрывая за собой бронированную дверь.

Встав с бетонного пола, Александр нетвердой походкой подошел к стальному умывальнику и жадно приложился пересохшими губами к блестящему крану.

В это время в комнату ввалился полковник Ремизов и, мгновенно оценив ситуацию, спросил:

– Что у вас произошло?

– Ничего, – отмахнулся хозяин жилища, посмотрев прямо в проницательные глаза шефа.

Ремизов только иронично усмехнулся и задумчиво произнес:

– Ну-ну. Ничего, говоришь, а это что? – В сильных руках седого полковника была переломанная пополам спинка деревянного стула.

– Тренируюсь, – хмуро отозвался Крокодил.

Ремизов направился к выходу, небрежно бросив через плечо:

– За испорченную мебель вычтем из зарплаты, да, и зайди в лазарет, проведай Грома. – Неожиданно старший офицер замер на полдороге и обернулся к угрюмому подчиненному. – Между прочим, Академик действительно ученый – его докторской диссертацией были уникальные способы умерщвления… Плюс к этому он отличный практик. Твое счастье, что ты не попался ему в другом месте в другое время…

Когда за полковником закрылась дверь, Крокодил очень походил на обитателя тропических болот, в честь которого получил это несимпатичное прозвище. Гулкие шаги давно стихли в длинном коридоре, а он все стоял, переваривая услышанное…

* * *

Виталий с огромным трудом открыл слипшиеся веки и увидел над собой склоненное лицо приятной женщины лет тридцати пяти, одетой в белый халат; на затылке у нее был аккуратно заколот пучок рыжих волос.

– Как самочувствие, молодой человек, на что жалуемся?

Громов пошевелил занемевшими конечностями и, к своему огромному удовольствию, ощутил непонятную бодрость – ему было невдомек, что это действовало введенное лекарство.

– Нормальное самочувствие, – ответил он и попытался встать.

Нежное и вместе с тем властное прикосновение женской руки вернуло его в прежнее положение.

– Рановато вам подниматься, – мягко произнесла женщина, – сегодня пробудете у нас, а завтра посмотрим.

Неопределенность сказанного почему-то очень раздосадовала Виталия, и все же он подчинился, укладываясь в постель.

Конец ознакомительного фрагмента