Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков Страница 61

Мазур обернулся, посмотрел в ту сторону. Давешняя чернаяточка росла на глазах, двигаясь с внушающей уважение скоростью, никак несвойственной здешним рыбацким суденышкам.

– Накаркали, а? – прищурился Лаврик.

– Не помирай прежде смерти...– протянул Мазур.

В низком, остроносом силуэте просматривалось что-тознакомое. Кораблик уклонился вправо, описывая широкую дугу, теперь он был виденв профиль весь.

– Ну да,– сказал Мазур.– Узнаешь?

– Ну-ка, ну-ка... Только полиции нам не хватало для полногосчастья... К Дракону бежать, что ли?

– Не дергайся, особый отдел,– сказал Мазур угрюмо.– Имей теотношение к властям или здешней полиции, нас бы уже через часок началитрясти... Рутина какая-нибудь, они, надо полагать, тут частенько дозоромбродят.

Это был тот самый кораблик под желтым с черными полоскамиполицейским вымпелом, что встретился им во время вылазки на катере. Тот самыйпулемет на носу – как и в прошлый раз. За пулеметом никого не было, чтопозволяло расценивать визит как дружественный. Просто по обе стороны английскойкрупнокалиберной скорострелки стояли человек восемь в знакомой форме. Кое-ктоиз них ради сохранения равновесия по-простецки цеплялся за ствол пулемета, так,словно на плетень облокотился.

– Вон того видишь? – тихо спросил Мазур.– КомиссарКсавье собственной персоной.

– Точно, он...

Кораблик, удерживаемый на месте ходами, встал как разнапротив того места, где расположились они с Лавриком. По всему борту тянулиськранцы из старых автопокрышек, что-что, а причалить к «Сириусу» он могсвободно.

– Доброе утро, господа! – задрав голову, крикнулкомиссар.– Капитан, надеюсь, уже не спит?

– Разумеется,– сказал Мазур без особойдоброжелательности – у него сейчас не было охоты вести светские беседы скем бы то ни было.

– У меня к нему срочное дело. В связи с... последнимисобытиями на острове. Разрешите подняться на борт?

– Конечно,– сказал Мазур.– Передвиньтесь метров на пятьвперед, вам трап спустят...

Он повернулся к надстройке и громко свистнул в два пальца,но палубный матрос и так уже спешил к тому месту. За кормой полицейскогосуденышка вскипела вода, оно шустро рванулось на несколько метров, и рулевойлихо застопорил ход так, что уже спускавшийся с борта «адмиральский» трап споручнями и перилами оказался аккурат напротив комиссара Ксавье. Научныеребятки у лебедки смотрели на визитеров с любопытством, приставив ко лбу ладоникозырьком, а откуда-то справа появился лейтенант Ожье, надо полагать,дисциплинированно спешивший с рапортом к своему непосредственному начальству.

Ксавье ловко взобрался по трапу, почти не касаясь рукамитонких перил. Одернул мундир, кивнул Мазуру:

– Как дела, все нормально?

– Работаем...– отделался Мазур скупой репликой.

Следом за комиссаром вереницей поднимались его люди –трое, шестеро, семеро, многовато что-то...

Краешком глаза Мазур заметил, что лейтенант Ожье, уже былоподбежавший, повел себя странно: вдруг сбился с шага, уставясь на поднимавшихсяпо трапу, сделал неловкое движение совершенно сбитого с толку человека,вынужденного во мгновение ока выбрать какой-то вариант действий из целой кучимешавших друг другу побуждений. Его рука, все ускоряя движение, метнулась заспину, к большой желтой кобуре, пальцы царапнули застежку...

И тут же лейтенант застыл в напряженной позе – прямо нанего сноровисто навели парочку автоматов.

Дальше все замелькало. Крайний слева полисмен, сделавнесколько быстрых шагов в сторону сгрудившихся у лебедки, выпустил длинную,оглушительную очередь над их головами. Высокий ботинок на шнуровке впечаталсялейтенанту Ожье под вздох, и он скрючился, тут же получив сверху, по шее,прикладом.

– Лежать! Лицом вниз!

– Лицом вниз, руки за голову!

– Руки вверх, руки выше!

Мазур медленно поднял руки. Предпринимать что-то в такихусловиях было бы самоубийством – на него с Лавриком уставилось с полдюжиныавтоматов. Все, кто их держал, стояли на таком расстоянии, что о броске нечегои думать.

– Мордой на палубу, кому говорю!

Ничего не соображая, да и не пытаясь сообразить, Мазур встална колени, растянулся вниз лицом на прогретых солнцем досках палубы. Рядомустроился в той же позе Лаврик, он лежал слева, а справа охал и кряхтеллейтенант Ожье. «Ни хрена не понимаю,– оторопело подумал Мазур, смыкая пальцына затылке.– Ожье – самый что ни на есть натуральный полицейский чин, егосам Дирк сюда привез. Может, оказался засланным казачком, чьим-то там агентом?Ну а нас-то с какой стати по этому поводу – мордой на палубу?»

Вывернув голову, прижавшись щекой к палубе, он лежалнеподвижно – ничего другого не оставалось. У самого лица тихо поскрипывалиновенькие ботинки прохаживавшегося возле них часового. Неподалеку слышалиськрики – это укладывали физиономиями на палубу мирных советских ученых.Трап поскрипывал и раскачивался – по нему взбегали новые полицейские.

– Ожье,– тихонько сказал Мазур.– Что за новости?

Страдальчески искаженная болью физиономия лейтенанта быласовсем рядом. Ожье, скрипя зубами, ответил:

– «Синие акулы», я узнал...

И замолчал, охнув, дернувшись от безжалостного пинка. Тут жеспину Мазура придавил тяжелый ботинок, и чей-то голос наставительно рявкнул:

– Молчать!

Тут бы и взметнуться, взять ногу на излом, пока не хрустнетколенный сустав... Нет, рано. Непонятно, сколько их там, еще всадят пару очередей,пока будешь выламывать часовому ноженьку...

– Вам не кажется, мистер Мазур, что это хороший заголовокдля детективного романа? – совершенно непринужденно произнес у него надголовой Ксавье.– «Визит комиссара Ксавье». Что вы молчите?

– Часовой не велит.

– Ничего, говорите...

– Что это все значит?

– Да сущие пустяки, если подумать,– весело сказал комиссар.–Скоро вам все объяснят...

И отошел, судя по звукам. Тянулись минуты. Как ни странно,Мазур почувствовал некоторое облегчение. Из-за того, что успел сказать беднягаОжье. Не власти, а сепаратисты. Значит, никакого скандала на весь «свободныймир», никакого провала. Интересно, что им нужно? Заложники? Или...

– Мистер Мазур, можете встать,– сказал вернувшийся Ксавье.

– А от часового я не получу? – спросил Мазур недвигаясь, старательно изображая запуганного оружием интеллигента.

– Помилуйте! Кто же это рискнет нанести телесные повреждениясоветскому ученому, гостю нашей республики? Вставайте, мистер Мазур. Только, явас душевно предупреждаю, не вздумайте откалывать какие-нибудь номера. Мои людибудут стрелять по ногам, что, в общем, не смертельно, однако крайненеприятно... Ясно?