Кремлевское дело Бешеного - Виктор Доценко Страница 62

К счастью, Вергилий Полупьяное не только оказался сиротой, но и не совсем легально добрался до родины своих предков по материнской линии: его мать была еврейкой, но выправить документы на ее фамилию Розенблат у него не хватило ни средств, ни сил, а скорее всего, просто ума.

Вергилий без сожаления расстался с нелюбимым Баку, где жили и умерли его родители, а он провел детство, отрочество и часть юности.

Правдами и неправдами оказавшись наконец на прародине своей матери без официально оформленных документов эмигранта, Вергилий вел полуголодный образ жизни, перебиваясь случайными заработками.

Долонович пригрел его, выправил легальные документы, щедро заплатив за них, и принялся тайно готовить парня к роли своего двойника. О нем знали лишь двое самых близких людей Долоновича, которым он доверял, почти как самому себе.

Улетая на неделю в Перу, Долонович впервые оставил Вергилия играть его роль. Этим Александр Соломонович убивал двух зайцев: он мог, во-первых, инкогнито исчезнуть от любопытных взглядов, во-вторых, использовать в деле своего подопечного в качестве собственного двойника.

Никаких сделок и важных встреч за эту неделю не предвиделось, а по поводу необязательных телефонных звонков и нечаянных встреч у двойника были четкие инструкции, которых он и должен был придерживаться неукоснительно.

На время отсутствия Долонович оставил следить за Вергилием одного из тех, кто был посвящен в тайну и должен был подстраховать его в случае непредвиденных обстоятельств…

В тот роковой для Вергилия день он отправился вечером в казино «Корона»…

Долоновича, принципиально не посещавшего подобные заведения, в лицо в казино не знали.

Оставив за игровыми столиками этого казино около шестнадцати тысяч долларов. Вергилий где-то в двенадцать часов ночи прельстился прелестями пышногрудой блондинки и предложил ей покинуть это нудное заведение, чтобы отправиться с ним, как он многообещающе сообщил девушке, «в мир страсти и разврата».

После недолгих уговоров девица согласилась на триста долларов, однако, когда они оказались в роскошных покоях Долоновича, Вергилий понял свою ошибку: под толстым слоем грима и шикарным длинным платьем «чаровницы» скрывалась вполне заурядная внешность периферийной девицы, с фигурой, очень далекой от совершенства. Зрелище ее наготы настолько отвратило изрядно выпившего Вергилия от любовной страсти, что он, сунув девице еще пятьдесят баксов «на дорогу», кликнул охрану и приказал избавить его от ее присутствия, вероятно сохранив этой проститутке жизнь: вряд ли убийцы оставили бы в живых опасную свидетельницу…

Узнав о смерти двойника, Долонович сильно перепугался: кому понадобилось его убивать? Он не был особо удивлен, что нашлись те, кто решился от угроз перейти к действию, поскольку знал, что на земле найдется не один десяток обиженных им людей. Но банкир понимал и то, что простые убийцы никогда не смогли бы так легко пробраться в его дом, не только снабженный сверхсовременной аппаратурой наблюдения, но и охраняемый профессиональной «секьюрити».

Поразмышляв пару вечеров, Александр Соломонович пришел к неутешительному для себя выводу: его «заказали» свои. Они по-своему были правы, а он откровенно зарвался и допустил непростительную ошибку, решив прибрать к своим рукам и то, что принадлежало другим. Вычислить истинных заказчиков ему, в отличие от следователя Вострикова, не составило больших усилий.

У кого был самый большой вклад в его банке? У Бакурина! Чьи люди охраняли его дом? Кто устанавливал охранное оборудование, коды, камеры видеонаблюдения? На эти вопросы ответ один: люди Калошина! А кому фактически подчиняется сам Калошин? Все тому же Бакурину!

Острый ум Долоновича подсказал, что единственный шанс отвести угрозу от себя — это наладить отношения с Бакуриным. Хорошо сказать — наладить, но как? Где сейчас находится он и где Бакурин? И тут Долоновича осенило: он же очень далеко! Вполне возможно, там, где нет ни телевидения, ни даже русских газет! А следовательно, он мог и не знать ничего о своей «смерти».

Шуре звонить не имело смысла: он, как обычно, наверняка прикинется, что ничего не знает. Оставалось одно: Долонович взял мобильник и набрал номер «всемогущего» зятя.

— Алексей Иванович, здравствуй, дорогой!

— Здравствуй, кто это? — услышал он в ответ.

— Как кто? — изобразил обиду в голосе банкир. — Не узнаешь, что ли? Долонович!

— Что-о-о?!! — Казалось, от этого вопля у Долоновича лопнут барабанные перепонки. — Ты… ты… ты… — несколько раз выдавил из себя Бакурин, не в силах больше произнести ни слова.

— Да что с тобой, Алексей Иванович? Это же я: Александр Долонович, или, как ты иногда любишь называть меня, Саша Соломонович!

— Минуту… — выдохнул наконец Бакурин и прикрыл трубку рукой: то ли приходя в себя, то ли с кем-то разговаривая.

Долонович на мгновение представил себя на месте Бакурина и признался, что повел бы себя точно так же. А как иначе? Приказывает убить человека, получает доклад, что приказание исполнено, наверняка следует приказ убрать и исполнителей, потом газеты трубят, следователи работают и вдруг… раздается голос… с того света, что ли? Впору действительно сдвинуться по фазе!..

— Привет, Соломоныч! — раздался наконец бодрящийся голос Бакурина. — Извини, поперхнулся… Ты откуда звонишь-то?

— Из Перу, батенька, из Перу! Здесь такая жаркая погода стоит, прямо лепота! Подальше забрался от нашей слякоти!

— А чего не звякнул перед отъездом? — настороженно спросил тот.

— Да собрался как-то быстро и неожиданно! Ты же знаешь мой стремительный характер! — Прекрасно понимая, что его записывают на магнитофон, чтобы проверить все на аппаратуре, Долонович старался говорить спокойно и уверенно, словно действительно говорил правду. — Я много думал о том, что нам было предъявлено твоим высокопоставленным родственником, и, кажется, нашел гениальный выход!

— Какой?

— А пусть его ищейки попробуют теперь найти что-нибудь! Разве что так мелочевка какая-то…

— А мы… — с трудом сдерживая злость, начал Бакурин. — Мне тоже теперь придется искать свое?

— Обижаешь, Алексей Иванович! — грустно ответил Долонович. — Как понимать твои слова? Я ночей не сплю, из кожи вон лезу, пытаясь сохранить все ваши деньги, а вы… Мы же с тобой в одной лодке! Или кто-то что-то про меня начирикал и я потерял доверие?

— Ты что, действительно ничего не слышал?

— Что я пропустил? Неужели ОН отошел? — деланно испугался Долонович.

— Да нет… с НИМ все в порядке! Тут нечто другое! Когда думаешь объявиться в Москве?

— В Москве?.. Дай подумать… Пару-тройку дней здесь еще поваляюсь, потом полечу на Ямал. Надеюсь, не забыл, что я там баллотируюсь?

— Нет, не забыл.

— После выборов сразу в Москву рвану! Не бойся, свое депутатство отмечу по полной!