Таран: вист втемную - Леонид Влодавец Страница 67

— Ты сам-то откуда? — спросила Галька, закуривая.

— Из города, — отозвался Юрка. — «Тайваньский» рынок знаешь?

— А как же! Бывала не раз…

— Вот там неподалеку проживаю.

Галька вдруг посерьезнела, присмотрелась и спросила:

— Что-то мне твоя личность знакомой кажется. Может, я тебя на этом рынке и видела?

— Может быть, — кивнул Таран, — хотя я на сам рынок не больно часто захаживал.

— Нет, — вдруг вспомнила Галька. — Я тебя не на рынке видела… Я тебя на квартире видела, летом. Мы бухали там, а ты всех разогнал пинками. Человек пять мужиков взрослых отоварил. Точно!

Теперь и Таран припомнил. Был такой случай прошлым летом, когда он пришел домой, а там целая компания алкашей собралась у его родителей. А когда Юрка решил зайти в свою комнату, чтоб запереться и магнитофон послушать, то обнаружил, что дверь на задвижку заперта. Таран дверь вышиб и обнаружил, что у него на кровати лежит толстая голая баба в обнимку с мохнатым мужиком. Да, эта самая баба была Галька. Которая своей тушью размазанной всю наволочку уделала. Вот тут-то Юрка совсем озверел и начал всех алкашей метелить…

Странно, но после того, как выяснилось, что эта самая Галька была той жирной лахудрой, которая на пару с хахалем Таранову кровать опоганила, Юрка не испытал к ней отвращения. Наоборот, у него эта картинка всплывала в каком-то совсем ином свете. И то, что он Гальку уже видал в голом виде, вдруг стало казаться занятным…

Сначала Юрке думалось, будто это самое видение от него быстро отстанет. Но оно отставать не хотело. Более того, Таран все чаще стал краем глаза, не отрываясь от наблюдения за дорогой, поглядывать на свою пышную спутницу. И уже вовсе не потому, что его тревожила Галькина бритва. Нет, просто ему хотелось приглядеться ко всем этим… хм!… формам. Всплывший из памяти довольно смутный образ голой Гальки как-то невзначай стал накладываться на реальную фигуру одетой. И хотя Таран титаническими усилиями воли заставлял себя глядеть на дорогу, все равно голову как магнитом поворачивало на Гальку.

Между тем движение на дороге было еще довольно интенсивное, и перспектива влететь в какую-нибудь встречную или поперечную технику была довольно актуальной. Таран это прекрасно понимал, но… все-таки поглядывал. И как-то незаметно для себя стал ощущать некие весьма неожиданные желания. Они, конечно, не из головного мозга выползали, а из спинного, что в Юркином возрасте — дело вполне объяснимое.

Конечно, головной мозг тоже работал и прекрасно понимал, что с нездоровыми инстинктами надо бороться. Там все в башке было разложено четко и по полочкам: дескать, заманит она тебя, сучка, а потом бритвой… Хорошо еще, если по горлу. Наконец, насчет Надьки угрызения совести тормозили, мысли насчет того, что надо не об этой корове мечтать, а о том, как побыстрее прибыть на кордон и там дождаться трехпалого гостя, при этом самому выжить, да еще и его каким-то образом живым взять. Но все это очень слабо тормозило.

А между тем они уже обогнули город по объездной дороге и теперь мчались по Московскому шоссе. Тут к транзитным грузовикам присоединялись те, что ехали в город и из города, и надо было держать ухо востро.

В общем, все могло бы закончиться трагически, если б не счастливая случайность, которая заставила события двигаться в направлении, не предусмотренном ни Тараном, ни Галькой, ни даже самим Генрихом Птицеловом.

Собственно, эту самую «счастливую» случайность особо счастливой считать не стоит. Где-то между Кузнецовкой и поворотом к бывшей ферме Душина тяжелый «КамАЗ» пошел на обгон «Нивы» и, уже обгоняя, задними колесами бултыхнул по глубокой и широкой выбоине в асфальте, доверху залитой талой водой. Ш-шух! Плюх! — мутная волна плесканула на капот и ветровое стекло, да так, что в один момент ослепила Тарана. Они с Галькой запросто могли бы улететь с насыпи, но более-менее благополучно вкатились в сугроб и остановились. Юрке пришлось после этого легкого стресса минутку-другую нервы успокаивать — в основном теплыми словами по адресу особо не виноватого дальнобойщика.

Потом Таран более-менее отошел и понял, что надо стекло протереть, потому что «дворниками» вся эта грязюка по-нормальному не сотрется. Он немного поискал тряпку, пока на глаза не попался какой-то небольшой обрывок ткани под сиденьем. Юрка вылез из кабины и принялся наводить марафет на стекло, в то время как Галька, которая в то время, когда Таран матерился, обалдело моргала глазами, не произнося ни слова, пришла в себя и стала, в свою очередь, поливать матюками уже давно умчавшийся грузовик.

Юрка уже заканчивал свои труды, как вдруг на противоположной стороне дороги резко притормозил темно-зеленый «УАЗ» — микроавтобус с красным крестиком на борту. Из его задней дверцы выпрыгнули три человека и молниеносно перебежали шоссе. «Санитарка» тут же рванула с места и понеслась в сторону облцентра, а ее бывшие пассажиры, подскочив к передней дверце «Нивы», единым духом сдвинули вперед водительское сиденье и прежде, чем оторопелый Таран успел открыть рот, уселись на задний диванчик.

— Давай, дорогой, едем быстро! — сказал один из них с явным кавказским акцентом в голосе.

Человек говорил так уверенно, что Таран ни на секунду не сомневался — нежданные пассажиры держат его на прицеле. И хотя под курткой у Юрки был пистолет, шансов достать оружие раньше, чем его застрелят, не было никаких. Конечно, можно было попробовать отскочить, отбежать от машины, нырнуть в уже сгущавшуюся темноту, но Таран, у которого новый стресс наехал на старый — от «КамАЗа», до того обалдел, что покорно уселся за руль, перехватив при этом испуганно-изумленный взгляд Гальки, совершенно не врубившейся в ситуацию.

Машинально, как робот, Юрка сдал чуть назад, отъехал от сугроба и, переключив передачу, покатил вперед.

Граждане, самовольно усевшиеся за его спиной, почти одновременно и с явным облегчением вздохнули. Только теперь Юрка разобрал, что среди непрошеных пассажиров был один седоватый, сильно небритый, почти что бородатый, низкорослый мужик и две чернявые длинноносые, явно не старые бабы, закутанные в пуховые платки. Здоровая, так сказать, исламская семья.

Надо сказать, что где-то перед Новым годом Юрка смотрел по телику, как в Ставрополе судили чеченских девиц, обвиняемых в том, что они вокзал взорвали. Суд происходил в клубе бабской ИТК под новогодней, елочкой, что само по себе и Тарану, и другим курсантам-«мамонтятам» показалось весьма забавным. К тому же забавляло и то, что вокруг двух довольно симпатичных молодых дам сидело чуть ли не с десяток здоровенных вооруженных ментов. Теперь, когда Юрка чуял за спиной нервное дыхание пассажиров, юмористическое настроение у нёго не появлялось. Правда, Таран плохо запомнил физиономии тех, которых по телевизору показывали, к тому же знал, что до Ставрополья отсюда больше двух тысяч километров, а до Чечни и того больше, но все же чувствовал себя очень неуютно.

Еще большую неуютность Таран ощутил после того, как впереди засверкали голубоватые вспышки мигалок. Менты! Вот влип! Тормознешь — пассажиры пристрелят, а не тормознешь — правоохранители изрешетят. Да и прочие, нелетальные, так сказать, исходы добрых перспектив не сулили. У Тарана незарегистрированное оружие и боеприпасы — это как минимум, а Галька небось не по одному разбойному нападению проходит в качестве пособницы-наводчицы.