Схватка профессионалов - Сергей Москвин Страница 7

Когда Андрею исполнилось восемнадцать и настала пора идти в армию, он не стал пытаться закосить или получить отсрочку. Статный парень, да еще спортсмен-разрядник, понравился военкому. И Андрея Ковалева распределили в морскую пехоту. Отслужив два года и получив звание старшего сержанта, Андрей Ковалев вернулся домой. Но после армии ему уже не хотелось оставаться в родном городе – во что бы то ни стало Андрей хотел перебраться в Москву. Постоянные придирки матери и беспробудное пьянство отца окончательно осточертели. Андрей понял, что дома его ничто не удерживает. Пробовать поступить в институт или идти работать по лимиту Андрей не захотел. Он решил пойти служить в милицию.

Милицейские кадровики сразу выделили его из общего числа желающих, рост метр девяносто, отлично развит физически, юношеский разряд по плаванию, два года службы в морской пехоте, звание старшего сержанта. В кадрах Ковалеву предложили службу в ОМОНе, и Андрей без колебаний согласился. Свою службу в Московском ОМОНе Ковалев начал с командира отделения, затем дослужился до заместителя командира взвода, позднее стал старшиной роты. Закончив школу милиции, Ковалев получил звание лейтенанта. У начальства Андрей был на хорошем счету. Служить ему было легко, он занимался рукопашным боем, выступал на соревнованиях, получил отдельную комнату в общежитии, встал в очередь на квартиру.

Однако Андрей непроизвольно сравнивал свой уровень жизни с уровнем жизни тех, кого ему по роду службы приходилось задерживать. И это сравнение было далеко не в его пользу. Когда Андрей видел перед собой испуганную, но сытую рожу очередного задержанного рэкетира, толстую золотую цепь на его заплывшей жиром шее, в нем закипала ярость, а кулаки начинали сжиматься от бешенства. В этот момент детская злость к обладателям больших денег вспыхивала в нем с новой силой. Ее Андрей вымещал на задержанных, безжалостно избивая их. Часто он сознательно провоцировал неповиновение, и тогда у задержанных выбивались зубы, ломались ребра и отбивались почки. О методах Ковалева знало его начальство, но среди старших офицеров было немало таких, кто в душе был согласен с Ковалевым, и все оставалось по-прежнему. Зато в прессе появлялось все больше публикаций о беспределе и самоуправстве милиции. Это еще сильнее раздражало Андрея. Все чаще избитые им люди стали терять сознание, после чего им требовалась серьезная медицинская помощь. Оставить без внимания такое поведение своего подчиненного командование ОМОНа уже не могло. Ковалеву объявили выговор, задержали присвоение капитанского звания. И в октябре 1999 года Андрей сорвался. При проведении обыска в офисе мелкой московской фирмы он так искалечил одного парня, что в тот же день в больнице парень скончался от полученных увечий. Ко всему прочему обыск ничего не дал. Сигнал, по которому его проводили, оказался ложным. По факту смерти пострадавшего было заведено уголовное дело, а в отношении действий Ковалева начато служебное расследование. Однако командование ОМОНа не желало предавать данный случай огласке. Уголовное дело удалось замять, до суда оно не дошло, но самого Ковалева с позором уволили.

В день своего увольнения бывший замкомандира роты Московского ОМОНа Андрей Ковалев решил пойти в кабак и напиться. Из всех кабаков Андрей выбрал «Арагви». В этом ресторане Андрей со своими омоновцами однажды проводил проверку документов, поэтому знал, что в «Арагви» собираются преимущественно лица кавказской национальности. Кавказцы народ горячий, запросто могли устроить драку. А Андрей сейчас был в таком состоянии, что жаждал потасовки. По опыту он знал, что это для него лучшая разрядка.

Заказав официанту бутылку «Абсолюта», цыпленка табака и легкую закуску, Андрей начал внимательно осматривать зал. Из всех посетителей он выделил группу кавказцев, что-то шумно обсуждавших за одним из соседних столиков. Ковалев повернулся так, чтобы видеть всю группу, и стал в упор наблюдать за кавказцами. Те, увлеченные своим спором, не замечали наблюдавшего за ними человека. Зато он привлек внимание невысокого плотного толстячка лет шестидесяти и его молодой спутницы. Когда бутылка Андрея Ковалева опустела примерно на две трети, за шумным столиком заметили его недружелюбный взгляд. Двое, самые возбужденные, резко встали и направились к столику Ковалева. Если бы они имели хоть какие-то навыки рукопашного боя, то, возможно, смогли бы определить по позе и взгляду Андрея, что он их провоцирует и давно готов к силовому выяснению отношений. Но оба кавказца были людьми горячими, которые сначала вступают в потасовку, а потом уже думают. До встречи с Ковалевым их силовые аргументы оказывались сильнее, чем у противников.

Пара, которую заинтересовал Андрей, продолжала с интересом наблюдать за развитием событий. Мужчина и женщина не могли слышать, о чем говорили кавказцы у его столика. Зато они отлично разглядели, как один из них попытался схватить Андрея за отворот пиджака. В ту же секунду Андрей оказался на ногах, а кавказец растянулся на полу, широко раскинув руки. Ковалев не собирался сразу отключить горячего горца, ему хотелось продлить удовольствие. Поэтому, сделав заднюю подсечку, он просто опрокинул противника на спину. В это время второй кавказец, выкрикивая непонятные ругательства, бросился на защиту товарища. Не зная приемов бокса или рукопашного боя, он просто попытался схватить Ковалева за горло. Андрей встретил его прямым ударом в лицо. Таким ударом в челюсть он отправил в нокаут на соревнованиях по рукопашному бою не одного соперника. Но сейчас Ковалев сознательно ударил чуть выше, сразу сломав нападавшему нос. Одновременно он ударил кавказца ногой по голени. После таких ударов кавказец уже не смог подняться. Он так и остался на полу, протяжно воя и размазывая руками кровь по разбитому лицу. Зато его товарищ уже вскочил на ноги и, вытащив откуда-то выкидной нож, снова бросился на Андрея. Ковалев перехватил выброшенную вперед руку с ножом и так вывернул кавказцу кисть, что разорвал сухожилие. Кавказец выронил нож и дико заорал, тогда Андрей ударил его ребром ладони по шее, и тот сразу замолк, потеряв сознание. Андрей посмотрел на два валяющихся у его ног тела, поправил пиджак и направился к выходу. Никто из кавказцев, оставшихся за столиком, его не преследовал. Те двое, избитые Ковалевым, не пользовались в этой компании авторитетом. Отправившись выяснять с Андреем отношения, они хотели этим самым поправить свое реноме. То, что другие кавказские парни не решились заступиться за своих поверженных товарищей, возможно, спасло кому-то из них жизнь.

Мужчина, наблюдавший за расправой Андрея над двумя кавказцами, не был знатоком рукопашного боя, но это не помешало ему оценить мастерство бывшего омоновца. Как только Андрей направился к выходу, он повернулся к своей спутнице и, накрыв ее руку своей ладонью, сказал:

– Мариночка, по-моему, это очень интересный молодой человек. Постарайся познакомиться с ним и узнать, кем является этот герой.

Молодая женщина понимающе улыбнулась и, поднявшись из-за столика, направилась вслед за Ковалевым. Дама догнала его уже на выходе из ресторана.

– Добрый вечер. Вы не составите мне компанию?

– В чем дело? – хмуро взглянув женщине в глаза, ответил Ковалев.

Дама не отвела взгляд, а, приятно улыбнувшись, продолжала:

– Со мной двое кавалеров, они уже изрядно выпили и, я боюсь, будут ко мне приставать. Мне бы хотелось, чтобы меня проводил отсюда храбрый и сильный рыцарь. Ведь вы этого не испугаетесь?