Свинцовая метель Афгана - Сергей Зверев Страница 7

От Насрулло не укрылось, что албанец узнал нечто важное, но не хочет об этом рассказывать. И это было правильно с точки зрения албанца, поэтому полевой командир его не осудил. Но и сам не подал виду, будто что-либо заметил.

Происшествие с Зойкой Черненковой надолго взбудоражило дворовую общественность. Оно дало благодатную почву для сплетен и пересудов, многочисленные свидетельства очевидцев по сто раз на дню обсуждались. И каждый участник или чаще участница этих обсуждений претендовали на истину в последней инстанции.

– Я вам так скажу, – авторитетно заявляла тетя Агаша с первого этажа. – В тихом омуте черти водятся. А чужая душа – потемки. Не все, значит, ладно, промеж учителей было. Наружу просто не выходило.

– Да ладно тебе, – возражала ей Мария Петровна из соседней пятиэтажки. – Сама ж говорила, какая семья, какая семья!

– В том-то и дело, что сразу ничего понять невозможно. А теперь, как все наружу вылезло, смекаю, в чем дело.

– Ну и в чем?

– Учителя, видать, были тайными алкоголиками! А яблоко от яблони недалеко падает. Белая горячка у Зойки была! Вон невестка Антоновых, что со второго подъезда, – медсестра, – она сразу сказала: тут гадать нечего – белая горячка. А она все-таки медик как-никак!

– Белая горячка от водки бывает, а не от наркотиков, – твердо стояла на своей точке зрения Мария Петровна. – А Зойка водки не пила, это все знают. И родителей ее никогда и никто пьяными не видел. С тех самых пор, как они тут живут. И нечего напраслину на людей возводить – такое горе у людей.

– Горе, – согласилась тетя Агаша. – Зойка теперь все равно пропала, даже если и не помрет. Это, считай, конченый человек.

– И вовсе даже не конченый, я по телевизору видела – избавляют их от этой зависимости. Конечно, только тех, которые сами этого хотят. Которые не хотят – с ними что в лоб, что по лбу – опять за свое возьмутся, как ни лечи.

– Вот и я о том же, – горестно вздохнула Агаша. – Толку от Зойки никакого не будет. Напрасно Анькин Вовка ее спасать кинулся.

– И ничего не напрасно. Если б не Мишка ваш, она б даже в больницу не попала. Это он свой край отпустил, а она и слетела с брезента.

– По-твоему, лучше было бы, если б она нашего Мишку насмерть зашибла? – возмутилась тетя Агаша. – Сама б разбилась и Мишку нашего с собой на тот свет забрала? Так, по-твоему?

– Нет, не так, – пошла на попятную соседка. – Конечно, не так. Упаси бог!

– Мы, если хочешь знать, Мишке дома такую баню устроили, что ой-ей-ей! Зять ему чуть в глаз не заехал, дочка еле оттащила. Чего полез? Его какое дело? Что ему до той Зойки?

– В школу ходили вместе.

– И что с того?

– Ну, вишь, люди не на один копыл сделаны. Вовка Локис вон не думал, как и что, он же старше ее насколько, а все равно кинулся спасать, и хорошо так сообразил с брезентом этим.

– Так военный! Учат их, должно быть.

К подъезду подошла Анна Тимофеевна, возвращавшаяся с покупками из продуктового магазина, и сразу была вовлечена в дискуссию.

– Вот, Аннушка, Агаша говорит, что, мол, напрасно Володька твой Зойку спасал, – остановила Локис Мария Петровна. – Наркомановка она, и толку от нее никакого не будет.

– Ну как так можно, соседушки, милые мои! Ведь даже грех думать так. Живая душа ведь, как можно? – запричитала Анна Тимофеевна. – Ведь собаку и то жалко, а тут живой человек. Молодая еще. Может, и образумится. Вся жизнь впереди.

– Конченый она человек, конченый, – упорствовала Агаша. – Чем скорее эти самые наркоманы себя порешат, тем лучше и для них, и для окружаюших. Меньше этой будет заразы.

– Нет уж, Агаша, извини, соседка моя дорогая, что-то ты не то говоришь! – решительно ответила Анна Тимофеевна.

– Ты чего возмущаешься, мам? – тронул ее за плечо сын, подошедший вслед за ней к подъезду. Он улыбнулся соседкам: – Нервные клетки не восстанавливаются.

– Да вот, Володя, тетя Агаша говорит, что напрасно ты, сынок, суетился. Не надо было Зоеньку ловить, спасать не надо было, – чуть не плача пожаловалась ему Анна Тимофеевна. – Сама, мол, виновата.

– Виновата, конечно, – посерьезнел Володя. – Только я ее не виню. По молодости многое хочется попробовать, по себе знаю. Только вот оказалась рядом с ней сволочь, которая предложила попробовать ей именно наркотик. Вот таких сволочей я бы убивал на месте. Нечего с ними цацкаться. От них все зло.

Уже у себя в квартире Анна Тимофеевна сказала сыну:

– Ты бы сходил навестил Зою. Как-то тягостно мне на душе от этих разговоров. Зоеньке и так сейчас тяжело, а тут пересуды всякие. Сходи, сынок, не ленись. Вон купили в магазине бананов, апельсинов – занеси ей. Мы еще купим.

– Хорошо, мама, – легко согласился Володя. – Я и сам хотел. Сейчас перекушу и сбегаю.

Центральная районная больница в Балашихе располагалась на их улице, но только в другом конце, примерно в полукилометре от их дома. Володя с целлофановым пакетом в руке, в который мать положила фрукты, пробежал это расстояние всего за несколько минут. Но все-таки опоздал.

– Вы кем ей приходитесь? – спросил молодой чернявый доктор, немного помятый и небритый – очевидно, после ночного дежурства.

– Никем, в общем-то, – замялся Локис. – Соседом. В одну школу когда-то ходили. Только она младше была на несколько лет. Хорошая девчонка.

– Нету больше вашей хорошей девчонки, – отрезал доктор и наморщил нос, как будто собирался чихнуть.

– Как нет?

– Так. Отдала богу душу.

– Зойка умерла?! Не выходили, значит?!

– Не выходили. Ее и выхаживать не надо было! В рубашке, можно сказать, родилась – с такой высоты сиганула, и без серьезных повреждений. Говорят, поймали ее внизу.

– Ну да, поймали, – озадаченно подтвердил Володя. – И что потом?

– Суп с котом! – отчего-то разозлился доктор и почесал свой нос. – Оставили в больнице на всякий пожарный, ну там, на случай, если вдруг внутреннее кровотечение или еще какие-то осложнения.

– И что?

– А то, что какой-то гад подогнал ей наркоту. Она и укололась, вот только доза непростая была, а «золотая» – как они там говорят. Укололась, и все. Типичная передозировка. Кололась бы дома, если так приспичило, так нет – у нас. Теперь прокуратура всех трясет – показания снимает. Как будто нам больше делать нечего, как со следователями об этой… дуре беседовать.

– Но у нее же не было денег! Ее же голышом «Скорая» в больницу забрала!

– Кому-то, очевидно, очень не хотелось, чтобы она заговорила после своего неудачного прыжка. Милиция все равно поинтересовалась бы, чего это она прыгать надумала. Вот кто-то и подстраховался. Так что опоздали вы, молодой человек. Опоздали.