Дойти и рассказать - Сергей Анисимов Страница 7

Посторонившись, Николай и Шалва сели вдвоём на второе сиденье, давая возможность войти в автобус Усаму и русскому мужику в военной форме и кепи. Форма у мужика была полевая, две защитного цвета звёздочки на погончиках обозначали его как подполковника.

– Ребят, нас подполковник проводит, мы здорово заблудились, оказывается!

Усам снова улыбался, разрешив ситуацию. Вахтовики радостно загомонили, езда в раздолбанном автобусе по раздолбанным дорогам здорово всех утомила, не говоря о том, что наконец-то рассосалось висевшее в воздухе напряжение.

Они тронулись, и даже ещё не севший подполковник, согнувшись, помахал рукой паре человек в форме, стоящих у приткнувшегося к обочине военного «газика», мимо которого они проезжали. Потом они с Усамом тоже сели и о чём-то тихо начали говорить между собой.

Николай, расслабившись и закрыв глаза, чтобы стоматологу не пришло в голову начинать трепаться, попытался додумать показавшуюся сначала такой чёткой мысль. Почему не предупредили его – не только бригадира, но и старого, дважды крещёного бойца? Может быть, в этом что-то и есть… Даже первое крещение не считалось, если оно проводилось в «ближнем выезде», в том же Сестрорецке – как у нескольких ребят из бригады, или ещё в Глинках, как у него. Тогда помнится его, как и многих других, сделали просто как котят. Ранним утром, часов в пять, в койку к «Колюньке», как его там называли, залезла горячая женщина, лет на шесть старше его. Понятно, что студент второго курса медучилища, уже знающий, что попал в коллектив, превосходящий раскованностью всё, что он видел до того, был скоро услаждён, расслаблен, и на последовавшее предложение сходить в баню ответил утвердительным мяуканьем. В бане его ждал яркий свет, полукруг ржущих «стариков», и занесённая наволочка, которая была последним, что Николай увидел на ближайшие полтора часа.

Тем не менее, когда он поехал в «строяк» уже четвёртый раз, на Байкале его покрестили снова. Возникает вопрос: если считается, что в дальних выездах пригородные крещения «не считаются», то есть ли разделение на «дальние восточные» и, скажем, «южные» выезды? Если да, то надо быть готовым к тому, что сейчас ему снова наденут на голову наволочку, водрузят поверх неё каску, засунут голову в бетономешалку, и будут бить по её стенке лопатой. Нет, это хамство. И потом, этот подполковник…

Прислонившись плечом к Шалве, Николай взглянул на подполковника. Тот молча сидел, спокойно глядя перед собой и покачивая головой в такт движению автобуса. Почувствовав взгляд, подполковник повернулся к нему, скользнул глазами по его лицу, ряду значков на обшлаге, и равнодушно отвернулся, даже не кивнув. Николай только плечами пожал. Подполковник мог быть и случайным лицом во всей этой комедии. Скорее всего, они просто ездили кругами вокруг Горькой Балки – или, поскольку рядом горы, то, скажем, до того же Доксукино и обратно, и могли действительно заблудиться. Тогда логичным становилось и нежелание Семёна дать им с Шалвой услышать разговор Усама и военных. Я, мол, подвожу вас от сломавшейся машины, а вы показываете дорогу и не портите людям развлечение.

Успокоившись, они ехали ещё почти час. Несколько человек снова уснуло, к Николаю же сон не шёл, и он от нечего делать смотрел в тёмные окна. Постепенно происходящее стало казаться ему странным. Они не только не возвращались обратно, но, казалось, всё глубже забирались в горы. Луны не было, и сказать точно, в какую сторону они едут, было невозможно, но почти всё время автобус шёл вверх, и это было, как говорила Алиса, всё страньше и страньше. Ненормально вёл себя и подполковник. Хотя Усам сказал, что он их «проводит», подпол так и сидел молча, и с совершенным равнодушием смотрел в пространство перед собой. Если бы дорога была одна, то в этом не было бы ничего необычного, но один раз в боковое окно он увидел отходящую вбок асфальтовую полосу, пересечение с которой автобус проскочил, даже не притормозив. На развилке подполковник точно так же не произнёс ни слова.

– Шалва, сколько времени? – тихонько спросил Николай соседа. Его собственные часы были обычной механической «Ракетой», и в темноте узнать по ним время было проблематично. Его нехорошо кольнуло, что этот вопрос он задаёт Шалве уже второй раз за поездку, причём прошлый раз был уже довольно давно.

– Без… без пятнадцати час.

Что-то тут было ненормально. Даже если они заблудились так здорово, и сейчас возвращаются… И на это не похоже… Или петлю делают – если, скажем, легче объехать этот район, чем возвращаться той же дорогой…

Николай был ориентатором, то есть выбрал на первом курсе института секцию спортивного ориентирования, которой и посвящал с тех пор большую часть выходных. Но ориентироваться в темноте, без карты, в масштабах дорожной сети автономного края… На это разве что альбатрос способен. Или баклан. Который прилетает поздно. Сколько же они уже едут?

Автобус выскочил из узкого прохода между скалами прямо на мост, и Семён сразу же дал по тормозам. Мост был освещён, причём в обе стороны освещена была и ведущая к нему дорога. Приподнявшись на сиденье, и закрываясь ладонью от бьющего в лицо света, Николай увидел, что затормозить пришлось из-за перегородивших дорогу бетонных блоков, лежащих в шахматном порядке. Семён, однако, даже не пытался их объехать, а стоял смирно.

Подполковник что-то негромко произнес, и они вместе с Усамом стали вылезать со своих мест. В ярком свете было видно, как к автобусу медленно приблизились трое человек с оружием, и только тогда, повинуясь жесту подполковника, водитель открыл дверь. Двое военных в тёмном пятнистом камуфляже подошли с правой стороны автобуса, один остановился перед дверью, а второй встал метрах в пяти, опёршись на бетонную плиту. Ещё один, расставив ноги, встал со стороны окна водителя и наставил на Семёна автоматный ствол. На «крещение» это не походило совсем.

Подполковник вышел из автобуса первым, держа руки на поясе. За ним вышел Усам, на ходу доставая торчащие из кармана куртки бумаги. Николай ожидал, что стоящий перед дверью военный отдаст честь подполковнику, но тот не только не убрал руки с автомата, но даже не поставил ноги вместе. Подпол что-то негромко сказал – внутри автобуса не было слышно, что именно, – и протянул на вытянутой руке открытое удостоверение. Проверяющий сделал полшага в сторону, и подполковнику пришлось повернуться за ним, подставляя книжечку под луч света. Автоматчик кивнул и снова что-то сказал, после чего подстраховывающий его боец вроде бы слегка расслабился и чуть опустил ствол своего оружия. Николай заметил, что по крайней мере те двое, которые стояли с его стороны, вооружены АКСУ, приклады которых были откинуты. Подпол протянул ещё какую-то бумагу, после чего Усам по одной подал свои.

– Сколько человек?..

На этот раз вопрос автоматчика Николай услышал, и понял, что бумаги того вроде бы устроили. Они все втроём забрались в автобус – военный первым – и на передней площадке стало чуточку тесно. Вошедший был высокого роста лейтенантом, он переводил взгляд с одного пассажира на другого, и вслед за взглядом каждый раз чуть-чуть двигался кончик ствола зажатого у него под мышкой автомата. С полминуты офицер молча разглядывал вахтовиков, потом на секунду задержался на лице Шалвы, сидевшего прямо рядом с ним.