Лютая мораль - Михаил Серегин Страница 7

— У вас был брачный контракт? — неумолимо наседал Танин.

— Да, да, да, — Лена тряслась как в лихорадке.

Было не понять, плачет она или смеется. Лицо ее разрывалось от судорог и кривых усмешек.

— Что вы получите согласно контракту? — Владимир старался говорить холодно и спокойно — он ничего не мог противопоставить истерическим конвульсиям этой полубезумной женщины, кроме отстраненной деловитости и ледяного интереса.

Подобное «хирургическое вмешательство» дало кое-какие плоды.

— Все.

— Если мы не докажем ее невиновность, — шепнул Китайцу Бухман, — она ничего не получит.

— То есть вы становитесь абсолютной наследницей? — Детектив толкнул под столом ногу адвоката.

— Да, — внезапно одеревеневшими губами проговорила она — с таким трудом и усилием, точно вытолкнула это недозрелое слово-плод из самой утробы.

— А в случае развода?

— Я невиновна! — с надломом воскликнула она.

— Я вам верю, — Танин призвал себе на помощь все свое самообладание, — но мне необходимо знать, что вы получили бы в случае развода, чтобы помочь вам.

Лена прекратила плакать и настороженно — если не враждебно — посмотрела на Китайца, словно он принуждал ее сознаться в каком-то постыдном поступке. Выражение ее бледного осунувшегося лица стало еще более тоскливым и напряженным. «Если эта заезженная пластинка и дальше будет крутиться, я буду бессилен что-либо сделать», — грустно заключил детектив.

— Свидание закончено, — монотонно произнес охранник и направился к Монаховой, чтобы увести ее.

— Послушай, друг, — Китаец привстал, обращаясь к охраннику, — дай еще одну минуту, я тебя прошу.

— Видали мы таких друзей, — пробурчал Петя, но отошел в сторону.

— Ручку и бумагу, быстро, — негромко, чтобы не слышал охранник, скомандовал Танин, наклоняясь к уху Бухмана.

Тот не стал интересоваться, зачем, а просто открыл «дипломат» и положил перед детективом блокнот и «Паркер» с золотым пером.

Танин быстро написал на чистом листе несколько слов и повернул блокнот так, чтобы Монахова могла прочесть написанное. Он напряженно вглядывался в ее глаза, которые скользили по бумаге, и ждал ее реакции. Лена подняла голову.

«Если она не ответит, — решил Китаец, — я брошу это дохлое дело, и пусть Игорь распутывает его сам». Монахова продолжала молча глядеть на Танина, но в глазах ее была какая-то беззвучная просьба. Тут он понял, в чем дело, вырвал из блокнота лист, на котором писал, и разорвал его пополам. Потом сложил разорванные половинки вместе — и снова разорвал. И так — до тех пор, пока от листка не остались клочки размером не больше десятикопеечной монеты. Он скомкал их в кулаке и сунул в карман пиджака.

— Ну? — одними губами произнес Китаец, глядя Лене в глаза.

Немного помедлив, та утвердительно склонила голову.

— Пошли. — Владимир облегченно вздохнул, словно закончил тяжелую работу, взглянул на Бухмана и направился к выходу.

Игорь торопливо убрал в «дипломат» ручку с блокнотом и, щелкнув замками чемоданчика, двинулся следом. Ни слова не говоря, охранник сопроводил их длинными гулкими коридорами к выходу, где они сдали пропуска. Китаец получил назад свое оружие.

— До свидания, Игорь Юрьевич, — уважительно произнес Петя, передавая гостей сержанту, который распахнул перед ними двери на волю.

— Прощай, — не оборачиваясь, буркнул Бухман и вслед за Китайцем вышел на улицу.

Они снова прошли сквозь строй граждан, ожидающих свидания, и уселись в «Массо».

— Сколько уже раз приходил сюда, — адвокат достал пачку «Парламента» и торопливо прикурил, — а все никак не могу привыкнуть. Каждый раз мне кажется, что я так и не выйду оттуда.

— Да, — сочувственно, хоть это было ему и несвойственно, протянул Танин, — если у тебя все клиенты такие, то я тебе не завидую.

— Не все, — вздохнул Бухман, опуская стекло со своей стороны, — бывают еще хуже.

— Что ж, — Владимир запустил двигатель и плавно тронул джип с места, — нужно относиться к этому философски. Даже Петя понимает, что почти двадцать лет он провел за решеткой. Но если ты хочешь знать мое мнение — каждый сам выбирает себе место.

— Место работы?

— В жизни. — Китаец, ловко управляя машиной одной рукой, достал из кармана пачку «Винстона», открыл ее и, вынув сигарету, бросил пачку между сиденьями.

Он зажег сигарету от автомобильного прикуривателя и, сделав несколько затяжек, развернул машину и остановил ее у конторы рядом с «Опелем» Бухмана.

— Что ты ей написал? — спросил тот, когда детектив заглушил двигатель «Массо».

— Хочешь знать дословно? — повернулся к нему Танин.

— Конечно, — буркнул Игорь.

— Я написал: «Тебя заставили стрелять?»

— Я же тебе говорил! — возликовал Бухман.

— Да, интуиция тебя не подвела, — с довольным видом подтвердил Китаец.

Игорь неловко спрыгнул с подножки джипа.

— Что ты теперь собираешься делать? — спросил он.

— Лишить тебя гонорара, как мы и договорились, — шутливо ответил Танин, — а если серьезно, то надо навестить того самого охранника… Похоже, он соврал следственной бригаде.

— Думаешь, он что-то знает?

— Думаю, он замешан. Ладно, не будем терять времени. Заползай в свой «Опель», а я прямо сейчас еду на место.

— Если что, звони. — Бухман шутливо салютовал.

— Непременно.

Китаец заметил в окне Лизу, махнул ей рукой и резко стартанул. До элитной четырехэтажки, где произошла трагедия, было не больше пяти минут езды, и вскоре детектив был на месте. Он нажал на красную кнопку на висевшем у подъезда щитке. Через секунду Владимир сквозь стекло двери увидел спешащего на вызов долговязого парня в темно-синих брюках и голубой форменной рубашке с золотистым гербом на рукаве.

— Добрый день, — сдержанно улыбнулся Танин, — мне нужно задать вам несколько вопросов, — и сунул парню под нос свою лицензию.

Охранник с некоторым удивлением посмотрел на него и немного отступил в сторону, пропуская внутрь. В отделанном кофейным, в темных прожилках, мрамором холле царила приятная прохлада. По обеим сторонам невысокой лестницы, ведущей к двум лифтам, помещались пальмы в больших керамических горшках. На ступени была брошена ковровая дорожка, а пол перед лифтами был застелен коричневым ковром в бежевых и черных ромбах. Слева от входа находился стол дежурного и пульт.

— Уютно, — снова улыбнулся Владимир.

Окинув холл удовлетворенным взглядом, он перевел его на охранника. Долговязый туповато уставился на него своими по-детски распахнутыми голубыми глазами. Его исполинские уши-локаторы нелепо торчали. Голова была почти обрита. «Веселенький вид», — прокомментировал про себя Китаец.