Икона для Бешеного - Виктор Доценко Страница 71

Ладно, — Критский лениво махнул рукой. — Пусть снимают. Пусть народ знает, что ничто человеческое Арнольду Критскому не чуждо, что я такой же, как все: ем, сплю, трахаюсь и много–много работаю.

Аркадий подобострастно хохотнул. Арнольд потрепал по щеке Аркадия, погладил подбежавшую к хозяину борзую суку по кличке Санька и прошел в столовую. Умываться, принимать душ и чистить зубы Арнольд начинал только после еды. Поесть он любил, и плита у него на кухне никогда не остывала.

Под столовую была переделана бывшая княжеская библиотека. Когда‑то стены, уходившие высоко под потолок, были заставлены рядами книжных полок с томами, подаренными князю Азовскому самой царицей Екатериной Великой. Теперь стены были покрыты веселенькими обоями из китайского шелка: сиреневого в мелкий цветочек, переливавшегося всеми цветами радуги под вспышками фотокамер.

Тут и там расставлены огромные китайские вазы, бронзовые статуи, диковинные деревянные фигурки неведомых азиатских богов. На стенах в продуманном беспорядке были развешаны палисандровые маски духов африканских племен, картины французских импрессионистов, офорты немецких графиков, гобелены из дворцов венецианских дожей. Собранные вместе, эти не стыковавшиеся один с другим предметы искусства производили впечатление склада награбленного имущества.

Критский уселся за стол. Джеймс надел ему на шею салфетку из тонкого льна, и начался завтрак.

Критский ел много, с аппетитом, одновременно отвечая на вопросы очкастой молоденькой журналистки Варвары. Арнольд предложил девушке присоединиться к завтраку, но Варвара, онемев при виде этого кулинарного праздника, осмелилась лишь попросить чашечку чаю и печенье. Ей было не по себе от варварской роскоши.

Ну, что там у вас за вопросы? — набив рот семгой, поинтересовался Арнольд. — Как всегда: откуда у вас, дорогой товарищ Критский, так много денег и не хотите ли мне немного подарить «за так»?

Арнольд громко заржал, семга едва не вывалилась. Услужливый Джеймс вовремя подставил тарелочку и спас скатерть из фламандских кружев, сплетенных двести лет назад.

Варвара уставилась в блокнот, щеки ее горели. Но работа есть работа.

Расскажите, господин Критский, с чего вы начинали ваш бизнес? — произнесла Варвара и покраснела еще гуще.

Вам разве не дали текст моей официальной биографии? — Критский заулыбался. — Эй, Аркадий!

Секретарь вырос за спиной Критского и замер, ожидая приказаний и мелко виляя бедрами.

Живо снабдить прессу всеми нужными материалами, чтобы опубликовали в точности так, как в них написано, — отдал распоряжение Критский. Повернувшись к Варваре, пояснил: — Там все написано правильно, можно хоть сейчас в журнал текст давать. И вам работы меньше.

Мы обязательно так и поступим, — заверила его Варвара, — но хотелось бы, чтобы вы сами что‑то рассказали. Так сказать, личные моменты, то да се…

Я‑то расскажу, но окончательный текст интервью вы должны утвердить у моего секретаря, — жестко заявил Критский. — Аркадий, проследи. Не люблю, знаете ли, всяких там неожиданностей.

Арнольд пододвинул к себе суфле с сыром, бросил в рот кусочек и только после этого произнес, задумчиво глядя на вазу с печеными фаршированными яблоками:

— Как тяжело иногда вспомнить те давние времена, если б вы только знали! Голодное детство. Штаны, которые донашивал за старшими братьями, холодные зимние ночи у остывшего радиатора парового отопления… Да, у меня было трудное, я бы даже сказал — отчаянно тяжелое детство.

Миллиардер одной рукой прикрыл глаза, а другой отломил себе очередной кусочек нежного суфле.

В школе надо мной смеялись, обзывали «жиденком голопузым». И были правы, между прочим. По национальности я действительно во многом еврей. Да и пузо, честно говоря, частенько нечем было прикрыть. И не потому, что одежонка была рваненькой. А потому, что незачем прикрывать пузо, в котором ничего с утра не было!

Арнольд отвлекся на мгновение. Джеймс подал паштет из зайца с остреньким соусом бордолез. Критский принюхался, состроил недовольную гримасу. Понятливый Джеймс тут же заменил бордолез на более мягкий соус бешамель.

Арнольд довольно улыбнулся и продолжил:

— Свои первые деньги я заработал, почти как Буратино. В те далекие времена советское государство заботилось о нас, детях. Не то что сейчас! Тогда в маленькие городки, вроде того, в котором обитала моя семья, даром привозили много учебников. Так много, что оставались лишние. Я забирал в библиотеке избыток учебников по математике и русскому языку и отвозил в Москву, набив книгами свой простой брезентовый рюкзак. В Москве, у магазина «Педагогическая книга», который находится в нынешнем Камергерском переулке, если не ошибаюсь, я продавал книги по собственной цене. С вырученными деньгами шел к гостинице «Метрополь» и приобретал там у интуристов джинсы, дефицитные пластинки и косметику. Возвращался домой с товаром и перепродавал.

Критский задумался, постукивая вилочкой о скатерть. Джеймс замер, ожидая приказаний. Арнольд улыбался, вспоминая славные времена фарцовки.

Я служил, можно сказать, культурным звеном между большим городом и всей остальной страной. Я нес культуру в массы, снабжал народ материалом для размышлений.

Это джинсы — материал для размышлений? — не сумев удержаться от ехидства, спросила Варвара.

Арнольд не понял юмора, он наслаждался апельсиновым муссом:

— Нет, материал, из которого пошиты джинсы, назывался «голубой деним». Но когда человек платил мне двести рублей за пару иноземных штанов и надевал их, он становился вроде как другим, особым человеком. Человеком, приобщившимся к цивилизации.

В этом месте Критский выдержал торжественную паузу и закончил:

— В этих джинсах рождалась перестройка. — Заметив, что Варвара фыркнула, Критский поспешил поправить самого себя: — Ну, в переносном смысле, конечно.

И что же вы делали с деньгами, которые выручали за «культурный обмен»? — полюбопытствовала Варвара.

Высочайшее искусство коммерции состоит в том, — веско произнес Арнольд, — чтобы заставить деньги самим заниматься собой. Деньги должны сами себя делать.

А что же тогда делать вам? — растерянно улыбнулась Варвара.

Мне? — изумился Арнольд. — Как это что? Кушать зайца под соусом бешамель! Не желаете попробовать?

Варвара отрицательно покачала головой и продолжила выполнять редакционное задание:

— Так как же все‑таки вы стали тем, кто вы сейчас есть: миллиардером, владельцем фабрик, заводов, газет и этих, как их…

Пароходов! Знаю, знаю, — отмахнулся Арнольд. — В детстве почитывал я эти стишки про мистера Твистера–Фигистера. Вместо того чтобы шататься по городским гостиницам, набитым неграми, ему надо было выехать в ленинградскую дачную зону. Там такие, знаете ли, дворцы стояли, что закачаешься! Нынешние новоделы — это тьфу, сараи! При всех режимах богатый человек жил достойно, и никто ему не мог помешать. Правда, во время войны очень много стреляли. Артиллерия едва не разрушила загородный дом моих родителей. Чудом не погибла коллекция старинного хрусталя и фарфора, осколки мин повредили картины Марка Шагала и Рубенса…