Все дело в отваге - Альберт Байкалов Страница 8

– Потренировать решили? – перебил его Матвей. – Тля офисная!

Разом свалившиеся проблемы, многочасовая езда по жаркому городу, сидение в пробках сделали свое дело.

– Слышь, ты, – вновь развернулся коренастый и шагнул к Матвею, – мы клиенты, а клиент – что?

– Всегда прав, – улыбнулась девушка.

– Ну, это вы зря! – Матвей разжал руки.

Упавшая на пол лампа разлетелась вдребезги. Первой почувствовала неладное девушка. Она втянула голову в плечи и ойкнула.

Очкарик побледнел, но быстро взял себя в руки:

– Ты чего нервный такой?

– Парень, по ходу, перегрелся, – пробормотал все это время молчавший белобрысый верзила и озадаченно почесал затылок: – Может, «Скорую» вызвать?

– Вызови, – кивнул Матвей. – Только помощь понадобится тебе.

– Почему? – Глаза у белобрысого забегали.

– Я сейчас тебя рвать буду, как Тузик грелку, – объяснил Матвей и шагнул к нему. Под ногами хрустнули рассыпанные по полу авторучки.

– Ребят!.. – растерянно пропищала девушка.

– Ты чего творишь? – Догадавшись, что они перегнули палку, коренастый оглянулся на очкарика: – Может, ты примешь?

– Что? Он уже лампу разбил!

Матвей был от верзилы на расстоянии вытянутой руки. Он не собирался калечить парня, просто хотел унизить. Затрещина ладонью в ухо снесла его под окно. Ударившись головой о батарею, тот тут же вскочил и бросился прочь.

– Уроды, – Матвей развернулся к дверям.

На стоянке его ждала еще одна неприятность. Прижавшись дверцей к заднему бамперу его машины и мигая габаритами аварийной сигнализации, стоял «Ниссан». Отчаянно жестикулируя свободной рукой, хозяйка говорила по телефону. Сразу видно, что попал. Ударила-то она его, когда выезжала, но и он тоже хорош. Машина стояла правыми колесами на газоне, впритык к японскому автомобилю, да еще на половину корпуса на проезжей части.

– Девушка, вы куда звоните?

– А вот и хозяин подошел, – оставив вопрос без ответа, сказала она в трубку. – Нет, молодой.

Матвей подошел, присел на корточки. Бампер цел. На двери машины девушки лишь небольшой след и едва заметная вмятина.

– Ну и чего ты так поставил свой тарантас? – раздался за спиной голос девушки.

– Вы «гайцов» вызвали? – не оборачиваясь, спросил Матвей.

– И ГАИ, и мужа, – стала перечислять девушка.

– Сколько?

– Что? – не поняла она.

– Сколько вы хотите?

– За что?

Он выпрямился:

– За машину.

– Ну, не знаю даже. Я же не специалист. А почему вы полицию не хотите ждать?

– День тяжелый, – Матвей посмотрел на здание, из которого вышел, и вздохнул: – Да и чисто по-человечески я виноват. Просто думал, сразу выйду – вот и приткнулся как попало…

– Я тоже, – девушка развела руками. – Поторопилась. Злая была.

Матвей без сожаления протянул девушке последние триста долларов. Все, что было. Держал, как говорится, на черный день. Судя по всему, именно сегодня он как раз и наступил. Если, конечно, не считать день гибели Ткача, в корне изменивший судьбу капитана Кораблева…

Менеджер сидел за столом, обхватив руками голову, и тупо смотрел перед собой. Взъерошенные пальцами волосы торчали в разные стороны. Он никак не отреагировал на появление Матвея, словно оцепенел.

– Зарплата покрывает расходы? – Матвей сел на стул.

– Трудовую книжку забери, – прошипел менеджер.

– За зарплатой не приходить? – на всякий случай уточнил Кораблев, больше для того, чтобы позлить опостылевшего за этот месяц человека.

– А сам-то как думаешь? – Менеджер поднял на него взгляд. – Скажи спасибо, что обошлось без прокуратуры.

– Спасибо, – Матвей встал.

Гремел колесами на стыках рельсов мчавшийся через ночь вагон. Сидя за столиком, Катя смотрела на слегка покачивающееся в окне отражение Татьяны. Бледный свет ночного освещения подчеркивал контуры ее лица. Казалось, плывет ее лик рядом с поездом на фоне проносящихся мимо черных силуэтов деревьев и звездного неба, начавшего наливаться сиреневым свечением. Этот обман зрения с отражением на стекле завораживал. Было в нем что-то сверхъестественное. Да и вообще, не походила ее новая подруга на обычных людей.

Прошла всего неделя после их первой встречи, а Катя уже не представляла себя без своей новой знакомой. Стала для нее Татьяна и старшей сестрой, и подругой, и в какой-то степени матерью. В тот день, когда Екатерина в первый раз пришла к этой женщине домой, она как будто бы заново родилась. Тогда Катя проснулась рано утром на диване, накрытая пледом. Она не помнила, как оказалась в комнате, и была поражена сновидениями. Эта сказка была словно наяву. Но больше всего поразило, что она вдруг почувствовала себя немного другой. По-иному представился мир. Измена Вадима уже не казалась трагедией, а в жизни появился новый смысл: научиться жить. Просто и легко это смогла объяснить ей Таня.

Катя еще дважды забегала после работы к ней в гости, но чудес, как в первый раз, больше не было. Видимо, тогда сказался стресс. Нет, ей было хорошо и спокойно рядом с этой женщиной, но они больше не летали. Катя рассказала про странный сон, а Татьяна лишь улыбнулась. Накануне она предложила съездить с ней за город. Катя с радостью согласилась. Однако Татьяна наотрез отказалась воспользоваться машиной, ссылаясь на то, что путь не близок. Катя предупредила на работе Воронина, что уходит на неделю в отпуск, и вечером с новой подругой села в поезд.

По проходу, обдав запахом перегара и пота, протиснулся в сторону тамбура какой-то мужчина.

«Господи, еще совсем недавно я и в мыслях себе представить не могла, что когда-нибудь с удовольствием проедусь в плацкартном вагоне, – неожиданно подумала Катя. – А как заныло под сердцем, когда мы вчера вошли в вагон! Здесь запах детства. Не будь Татьяны, я бы никогда, наверное, с такой ясностью не вспомнила, как мы с мамой и папой ездили на море и к тогда еще живой бабушке».

Катя посмотрела на Татьяну:

– Скоро приедем?

– Почти добрались, – объявила та и стала поправлять выбившиеся из-под косынки волосы.

Поезд начал сбавлять ход.

– Как раз к рассвету поспели. – Таня встала, взяла стоящую под столиком корзинку.

Выйдя из вагона, Катя огляделась. Станции как таковой не было. Лишь небольшой деревянный перрон, сразу за которым начинался сосновый лес. В светлеющем небе быстро тонули звезды. Утренний ветерок бодрил.

– Странное место, – Катя поежилась.

– Почему? – Татьяна поставила на перрон корзинку и стала поправлять платок.