Последняя охота - Михаил Серегин Страница 8

– Да, – ответила она, недоумевая, когда же закончится этот поток беспричинного словоизвержения.

– Очень хорошо, – отозвался Краснов. – А потом этот бухенвальдский крепыш все-таки спалился на одной секретарше, которая, кстати, была корова, каких поискать. Я, когда снимки делал, просто не знал, куда его приткнуть в кадре: эта милая дама все пространство загромоздила. Но я, кажется, немного отвлекся?

«Ничего себе – немножко, – подумала Наташа, – примерно так же немножко, как в комнате немножко накурено».

А вслух сказала:

– Все нормально. И когда вы приступите к работе, э-э-э…

– Моя фамилия Краснов, – напомнил гость. – Но, если хотите, можете звать меня Александр. То есть Саша.

– Когда вы приступите к работе, Саша?

– Тотчас по получении аванса, – последовал немедленный ответ. – И можете не сомневаться: после перемещения энной суммы дензнаков в мой карман вы получите подробнейшую информацию о времяпрепровождении вашего супруга – в самое ближайшее время.

Свиридова невольно улыбнулась, потому что свои слова подвижный как ртуть толстяк Краснов снабжал оживленной жестикуляцией, время от времени привставал на кресле и даже постукивал пяткой в пол.

– У вас там все такие? – спросила она.

Краснов изогнул бровь, такую же закругленную, как вся его особа:

– Какие?

– Такие… веселые?

– Вы, наверно, хотели сказать – болтливые? – засмеялся словоохотливый детектив.

Она неопределенно пожала плечами, уже не скрывая ироничной улыбки.

– Болтливые, вот именно, – продолжал круглый Саша. – Тогда спешу вас огорчить: таких, как я, в агентстве «Сканер» больше нет. Там есть серьезный и положительный директор, злобный администратор, несколько в меру профессиональных детективов из бывших оперов, с профессиональным же чувством юмора, то есть без признаков оного. А таких, как я – нет. Наверно, наша секретарша воспылала к вам симпатией, если прислала к вам именно меня.

– Просто я подруга Елены Любимовой, – полушутя-полусерьезно проговорила Наташа.

– Леночки? Подруга Лены? А-а-а, ну тогда понятно! – Краснов расплылся в широчайшей улыбке, а потом сказал: – За Лену можно было бы организовать скидку, и я не делаю этого только по той простой причине, что ваш муж слишком крупный мужчина, чтобы экономить на нем средства. Вы не смотрите, что я так много разговариваю. Приятно пообщаться с красивой девушкой, которая к тому же много молчит. Когда я выполняю свои профессиональные обязанности, я говорю очень мало. У нас на работе был один болтун, – пустился в дальнейшие разглагольствования Краснов. – Его приставили к подозрительной дамочке, которая, по мнению ее мужа, изменяла ему направо-налево. Он должен был познакомиться с ней и предложить что-нибудь этакое… в общем, максимально склонять ее изменить мужу. Проверить на вшивость. Он пришел в частный спорткомплекс, куда эта дамочка ходила на шейпинг и на тренажеры, и стал подкатываться. Мелет себе языком и мелет, говорит: а что, если устроить совместный вечер со сладким продолжением? Та вроде и не против, но тут к нашему парню подкатили огромные амбалы и таких кренделей навешали, что тот до сих пор лечится. Оказалось, что хозяин этого спорткомплекса крутит с дамочкой любовь. Вот такой ценой приходится отрабатывать свои деньги! – закончил детектив, пересчитал врученный ему Наташей аванс и кивнул: – Очень хорошо. А теперь, – он раскрыл свой ноутбук и, пройдясь пальцами по клавиатуре со скоростью опытного наборщика, поднял глаза на Наташу, – мне хотелось бы получить о вашем муже короткую информацию: место работы, привычки, пристрастия, друзья – ну и так далее…

* * *

После ухода детектива несколько развеселившаяся Наташа покормила Диму, уложила его спать, выудила из-под дивана забившегося туда кота, перепуганного сначала рыкнувшим на него Свиридовым, а потом непрестанно трещавшим Красновым, устроившим в придачу еще и дымовую завесу.

Не успела она лечь на диван вместе с единственным оставшимся в доме взрослым мужчиной, то бишь котом Тимом, как в дверь снова позвонили.

– Кого это черт принес? – вслух произнесла Наташа и лениво побрела открывать.

Черт принес не кого-нибудь, а чем-то в высшей степени довольного Лелика. Его голубые глаза весело блестели, губы разъезжались в нелепейшей улыбке, а на голове топорщился непослушный мальчишеский хохол.

В руках Лелик держал бутылку вина и букетик цветов.

– Ну ты даешь, Ленечка! – сказала Наташа. – А если бы Вова, мой муж, был дома и открыл бы тебе сам? Ведь он мог сегодня остаться!

– Да? – ничуть не обескураженный первыми словами Наташи, проговорил Лелик. Взгляд его сиял, а по длинному бледному лицу пробегали сполохи неподдельной радости, какого-то полудетского ликования. – Правда? Ну… я тогда бы сказал, что ошибся квартирой. Не туда позвонил.

– Ну да, – улыбнулась Наташа. – А на самом деле ты собирался к нашей соседке…

– Ну да!

– Милейшей Анне…

– Ну вот! -…Игнатьевне, пятнадцать лет тому назад вышедшей на пенсию и теперь выгуливающей трехлетнего внука и воспитывающей собачку. Или наоборот, – договорила Наташа и уперла руки в бока.

Лелик сдулся, как проколотый резиновый шарик.

– Ты что, не рада меня видеть?

– Да заходи, господи! – сказала Наташа. – Не торчи в дверях. А то в прошлый раз эта противная Анна Игнатьевна со своим чудовищным псом тебя чуть было не заметила.

Лелик ввалился в прихожую, попутно отдавив Наташе обе ноги, сунул свой букетик ей куда-то в подмышку, а потом, едва не уронив бутылку вина, влетел в комнату. Свалился в кресло и проговорил:

– У меня прямо день на день не приходится. Полосатая какая-то жизнь. Вот. Позавчера у меня…

– Что было у тебя позавчера, я знаю, – сказала Наташа, садясь в кресло напротив него. – Ленка заходила, рассказывала. Зря я тебя позавчера так круто. Просто попал ты, Лелик, под горячую руку.

– Я не Лелик, я Леня, – отозвался тот.

– Ну да. А сегодня-то у тебя что произошло, дорогой, что ты просто цветешь и пахнешь?

– Пахнешь? А… это я туалетную воду новую купил. Вот. Мне же премию дали. – Лелик покрутил головой, очевидно, ища, куда же он, собственно, поставил бутылку вина, потом встал с кресла и сообщил:

– А еще у меня сегодня мама уехала. На две недели. К сестре в Липецк.

Вероятно, таким тоном говорил бы выпущенный на свободу заключенный, амнистированный в связи с государственным торжеством, подумала Наташа. Мамы Лелика она не видела, но знала, что он боялся ее куда больше второго человека в своем рейтинге фобий – директора своего института Михаила Валерьевича и третьего – экс-мента и буйного алкоголика Денисьева из соседней квартиры, время от времени напивавшегося до такой степени, что он мнил себя Феликсом Эдмундовичем Дзержинским и пытался арестовать соседей по лестничной клетке.