Команда. Люди-торпеды - Максим Шахов Страница 8

Уже потом, спокойно уединившись в гостиничном номере, друзья обменялись полученными сведениями и попытались сформулировать первые выводы:

– Не зря мы, в общем-то, гнались сюда, как угорелые: успели-таки наступить им на хвост в самый последний момент. Эх, чуток бы пораньше... Надо ребятишек сюда высвистывать или сразу можно в Грецию – и загонять паразитов до конца, не давая ни сна, ни отдыха!

Гера задумчиво посмотрел на своего воинственного напарника:

– Толя, я сейчас скажу тебе парадоксальную вещь. Даже не одну, а две. Только ты не вскакивай, не начинай размахивать руками, как ветряная мельница, и бросаться на меня, как цепной пес. Ты попытайся понять. Спокойно и обстоятельно.

– Ты меня совсем за тупого идиота держишь, да?

– Сам прекрасно знаешь, Толя, что нет. Разве стал бы я работать с человеком, которого не ценю, не уважаю, к мнению которого не прислушиваюсь?!

Анатолий примирительно хмыкнул.

– Вот и отлично. Значит, парадокс первый. Все наши героические подвиги гроша ломаного не стоят. А единственная ценная, точнее бесценная информация содержалась в коротенькой истории Семена Виргена, которую я тебе пересказал. У меня было время до твоего приезда ее проанализировать, и очень многое встало на свои места.

– Может, я не слишком внимательно слушал, но эти внутренние мафиозные разборки меня мало заинтересовали, – пробурчал Анатолий.

– Не скажи. – Гера раскрыл атлас, лежавший у него на коленях. – Куда эти похитители так целенаправленно волокли Редина? – Его указательный палец уперся в середину Греции: – Вот куда. А из Семеновой истории следует, что как раз в это место теперь приходят, точнее, прилетают наркотические караваны, у которых не так давно сменились главные хозяева. Как любил говорить наш друг Серж: «совпадений не бывает». Именно там, – палец снова потыкал в карту, – для него уже было приготовлено местечко в самолете.

– Что же получается? Птичка упорхнула?

– В данный конкретный момент, да. Но ты помнишь две страны из рассказа Виргена?

– Афганистан и Иран.

– Во! Это уже почти точное определение географических координат цели.

– Ничего себе, точное! Семен ведь только слухи пересказывал, мог и ошибиться.

– Мог. Но только к его косвенным уликам еще кое-какие добавились. Например: нас в баре обстреливали из российского оружия. Звук «АК» я ни с каким другим не спутаю. Граната тоже наша была, факт. Итальянцы, если предположить, что это была мафия, ни тем, ни другим отродясь не пользовались. А вот в Афгане, да и в Иране целые склады нашего вооружения и боеприпасов.

– Согласен. Афган...

– Не торопись! Вот тебе одно маленькое наблюдение из области военной стратегии и тактики. Наверно, ты уже задавался вопросом, где же это тебе или нам обоим хвост прицепили?

Анатолий смущенно глянул в пол.

– Не казнись. Это мы были их хвостом, а нам никто ничего не прицеплял.

– Это что, твой второй парадокс?

– Отнюдь! Просто глава из учебника по тактике. Мы оба нарвались на «отрубщиков».

Толя знал, что так на специфичном жаргоне оперативники и полевики называют спецгруппу, которая не следит за слежкой, а расположившись в известной контрольной точке, после прохода через нее основных сил уничтожает на месте любого подозрительного субъекта, следующего за этими силами. Отрубает навсегда. Причем, приказ у отрубщиков жесткий и однозначный: никаких выяснений и проверок. Короче, мементо море.

– А знаешь, шеф, очень похоже.

– Потому и похоже, что это и наша тактика, и тактика практически всех диверсионных и прочих спецподразделений в мире. Так учат!

– Это я понимаю, но куда ты все-таки гнешь?

– Так учат в спецслужбах! Причем государственных. Вот это и есть еще одна сцепочка со слухами Виргена о том, что контроль над «караванами» захватили какие-то спецслужбы. А дальше еще проще. Сбрасываем со счетов столь милый тебе Афганистан...

– Эй-эй, как это сбрасываем? Да там же...

– ... по банальным причинам практически полного отсутствия там сейчас этой самой государственной власти и подчиненных ей спецорганов – кроме, конечно, чисто бандитских формирований. Раньше власть была. Потом еще, может, и будет, когда доблестных блюстителей демократии под звездно-полосатым флагом оттуда выдворят, а сейчас – нету!

– Значит, Иран... – задумчиво протянул Анатолий.

– Да, Толик. И этот вопрос для меня решенный.

– Где же второй парадокс?

– Пожалуйста. Мы не только сами ни за кем не побежим вдогонку и не будем высвистывать сюда или в Грецию ребят, а спокойно свернем манатки и ближайшим рейсом убудем в стольный город Москву.

Анатолий долго и пристально смотрел на изображавшего абсолютное спокойствие журналиста. Потом очень серьезно спросил:

– Ты ничего не желаешь добавить, командир?

– Да запросто! – весело сказал Талеев. – Как говорил один беззаветно любимый мною классик: «Мы пойдем другим путем!»

УКРАИНА, КРЫМ. НЕЗАДОЛГО ДО ЭТОГО

Телефонный звонок в квартире майора Петренко раздался в 6 часов утра в понедельник. Уже одно это могло мгновенно превратить самого кроткого праведника в разъяренного монстра. А Петренко праведником не был. Тем более вчера. Да и в субботу вечером тоже. С утра рыбалочка в дружной компании единомышленников, потом ее достойное завершение за обильным и гостеприимным домашним столом, затянувшееся далеко за полночь. Пожалуй, не стоило лишь в воскресенье соглашаться на продолжение банкета. Да ведь так редко случались выходные дни, свободные от дежурств и вахт или просто бессмысленно-утомительного и никому ненужного торчания в казарме! Вот и расслабились по полной программе…

– Кто у телефона? Мне нужен майор Петренко! – надрывалась трубка.

– Чего раскричался-то? – хриплым со сна голосом пробурчал майор, узнав собеседника, несмотря на отвратительную слышимость, писки, шорохи, какие-то перезвоны и всхлипывания на линии. «Может, у меня это и вовсе в голове? Синдром какой-нибудь. Алкогольный».

Петренко явно наговаривал на себя. Он вовсе не был пьяницей, а уж тем более алкашом. Обычный советский, тьфу, российский офицер; вполне добросовестный, дисциплинированно исполняющий свои обязанности. Но и не чурающийся в свободное (!) время отдать должное великим традициям славянского хлебосольства...

– Володя, выручай! Без ножа меня режут! – на том конце провода явно паниковали. – Все под угрозой: карьера, перевод...

– Тихо, Коля, тихо, – зная импульсивность своего давнего приятеля, Петренко весьма спокойно относился к таким преувеличениям.

– Не Коля, а Мыкола! Олейник Мыкола Опанасович!

– Ага. Был всю жизнь Колькой Масловым, а как украинскую присягу принял – переродился. Как это там: «Тяжела и неказиста жизнь державного штабиста!» Вот я со своей более подходящей фамилией продолжаю служить в Российских Вооруженных Силах.