Бронированные жилеты - Леонид Словин Страница 8

- Это все?

- Да.

Шалимов составил очередную телеграмму о наличии свободных мест, спрятал в планшет.

"Негусто, - подумал Денисов, - хотя какой-то пробел, безусловно, заполнен".

Он спросил еще:

- Вы не видели пассажира с собакой?

- В поезде?

- Или во время посадки...

Шпак задумался.

- В поезде - нет. А на перроне... - Он сидел, по-прежнему неестественно выправив спину и шею. - Кого-то держали, кто-то побежал звонить в милицию. Толпа возбужденных людей... Спрашиваю: "В чем дело?" Оказывается, пассажир пнул собаку, его задержали.

- Где это случилось?

- Недалеко от багажного двора.

- Перед отправлением?

- Около часа ночи. Имеет ли это отношение к вашему вопросу? - Шпак повел серыми пронзительными глазами. - Сцена, между прочим, прехарактернейшая. У животного нашлись десятки защитников. И это на вокзале, где ни у кого ни секунды свободного времени! Интересно, собрались бы все эти люди, если бы хулиган пнул вас или меня? Или оскорбил бы женщину?

Когда Денисов вместе с Шалимовым пришел в вагон-ресторан, там уже были люди. Вовсю шла торговля водой - второй салон был весь заставлен ящиками с "Айвазовской". Вагон-ресторан был новый - с холодильником для ликеров в буфете, отделанном серым пластиком, с легкими занавесками, наполненными ветром.

Сабодаш за столиком разговаривал с женщиной в очках, которую Денисов видел у места происшествия. Теперь на ней была серебристая кофточка скороткими рукавами, расклешенные брюки.

- Ну, я пойду, - бригадир взял бутылку кефира, пошел к двери. Милости прошу, когда надо.

- Не забудьте про объявление по радио...

- Все сделаю. "Пассажиров, проходивших ночью через одиннадцатый вагон, приглашают к бригадиру поезда..."

Денисов подошел к столику, Антон подвинул ему стул, представил:

- Денисов, инспектор. Марина.

Женщина не узнала его, взглянула внимательно-запоминающе.

- Ужасный сон! Честное слово... - Она чувствовала себя неважно, за массивной оправой Денисов заметил круги.

Заказ у Денисова принял директор вагона-ресторана, он же буфетчик, с печальными глазами, двумя рядами золотых зубов и короткой челюстью.

- Есть почки, гуляш... - Он натянуто улыбнулся. - Редко принимаем у себя сотрудников столичной транспортной милиции... Прямо беда...

- Здравствуйте! - Денисов видел его впервые. - Пожалуйста, почки. Творог есть?

- Сметана очень свежая... Творога нет. Мне обо всем известно: дикий случай! Нет слов!

- Тогда сметаны. И чай. Хлеба три кусочка...

Заказ директор передал официантке, сам занял место за буфетом.

- Пробки починили? - Антон не знал про распределительный щит.

- Порядок.

Сабодаш пододвинул блокнот, в котором делал записи.

- Посмотри пока.

Денисов пробежал глазами конспект.

"Марина... Двадцать шесть лет. Образование высшее. Младший научный сотрудник НИИ. Город Сумы. Замужняя, двое детей, муж - кандидат наук, работает там же. В Москве проездом двое суток, знакомых нет. Едет отдыхать на Каспий. Ночевала в гостинице "Южная". Ужинала на вокзале. В купе вошла второй, после Ратца. Попутчиков не знает. Пересказать содержание разговоров в купе затрудняется: ничего существенного. Считает, что Толей был против комнатных собак. Денег потерпевшего не видела. Когда погас свет, стояла в коридоре. Кто закрывал дверь в купе, не знает. Уснула сразу..."

"Не знает", "не помнит"... - заметил Денисов.

Официантка поставила перед Денисовым стакан со сметаной, хлеб.

Марина продолжала прерванный разговор с Антоном:

- ...Выезжаем обычно по пятницам. С детьми, с мужьями, с мангалами. "Москвичи", "Жигули", "Запорожцы" - целый кортеж... - Они говорили о чем-то, не имевшем отношения к сто шестьдесят восьмому дополнительному, к Голею.

Денисов позавидовал Антону: сам он, приступая к расследованию, уже не мог думать ни о чем постороннем.

- ...В Сумах в это время столпотворение: пыль, автобусы, - она словно видела жаркие улицы, заполненные людьми тротуары родного города. - Негде яблоку упасть... А у нас, на реке, зелень, кузнечики стрекочут!..

Наискосок, через два столика, спиной к двери сидел Ратц. Денисов увидел голый стариковский череп, узкие плечи подростка. Старик безвкусно жевал.

Дальше, к выходу, Вохмянин в ожидании официантки листал журналы.

- Раскладываем палатки, мешки... - Марина сожалела о чем-то, окапываемся на случай дождя. И вот уже дети бегут за хворостом, собаки лают, трещит костер. А мы: кто моет овощи, кто с шашлыками... На закате мужики удят, мы кормим детей, собираемся к костру. Иногда до утра сидим. В институте завидовали нашей компании...

У буфета появился официант-разносчик, верзила, которого Денисов видел утром в малом тамбуре, когда выносили труп. Парень что-то сказал директору-буфетчику, прошел в раздаточную. Вскоре он показался с корзиной, полной поездной снеди. Директор на ходу сунул ему в куртку накладную.

- ...Так чудесно, честное слово! Песня есть... - Антон был из Бийска, там же, перед тем как поступить на истфак, закончил курс вечернего Алтайского политехнического. - "Где свиданья назначали у рябины, где тайком курили в балке у реки..." Ничего особенного! Ни автора не знаю, ни названия... - Он покатал хлебную горошину. - И ничего похожего не было! И свиданий не назначали, и курить начал уже после армии. Никаких рябин, только секция тяжелой атлетики... - Антон улыбнулся. - А собираемся вместе бывшие однокурсники - и лучше песни нет!

- Прекрасно понимаю!

Денисов подождал, пока они отойдут от воспоминаний.

- Что Голей имел против собак? Что вы запомнили?

Марина вспыхнула, поправила очки.

- По-моему, он интересовался, не видели ли мы в поезде собаки. Мне было плохо слышно: я стояла в коридоре.

Денисов предпочел уточнить:

- В коридоре? Значит, было два разговора?

- Реплика и продолжение. Несколько слов.

- Но собакой интересовался Голей?

- Да, он начал разговор... - Марина подозвала официантку.

- Убийца принимал в расчет, что пассажиры большую часть ночи провели на ногах... - вздохнул Антон, когда Марина вышла. - Свидетели мало что запомнят.

Ратц за своим столиком тоже расплатился с официанткой.

Денисов поднялся, подошел к директору-буфетчику.

- У меня просьба...

- Я слушаю вас, - директор нервничал.

- Кто-то, возможно, попытается разменять сторублевые купюры. Надо поставить нас в известность.