Формула смерти - Андрей Воронин Страница 8

– Что они выяснили? – уточнил Сиверов.

– Попытка пресечена, охрана убила троих в перестрелке. Их фамилии, биографии пока выводят на Чечню и Дагестан. Учет на опытном складе хреновый, вообще никакой. Последний раз хранилище вскрывали и производили опись год назад. Мы пытаемся свести все воедино и выяснить, совершались ли хищения до того злополучного раза.

– Почему им не дали похитить? Знали бы, что именно им надо. Вышли бы на цепочку и выяснили, кто стоит за похитителями.

Потапчук улыбнулся и сделал движение руками, более красноречивое, чем любая фраза:

– Если бы мы занимались этим делом с самого начала, то тогда, вполне возможно, нам удалось бы спланировать и провести операцию, прихватить концы. Но охрана расстреляла посетителей.

– Что они хотели взять?

– Мы с точностью не можем этого сказать. По-видимому, бокс со штаммами или возможно, химическое оружие.

– На хрена им зараза? Или все же они рвались к химическому оружию?

Генерал передернул плечами, уже в который раз за вечер.

– Слишком много, Глеб, неясного. Коллеги из ГРУ говорят, что Восток оживился. В Афганистане вновь проявляют интерес к нашему биологическому оружию. В свое время они пытались добыть уран, но уран требует серьезной работы. Чтобы из обогащенного урана сделать оружие, промышленность должна быть на подъеме, необходимы ученые, специалисты высочайшей квалификации, лаборатории. А вирус не требует серьезной подготовки: пара-тройка инженеров, биологов, иммунолог, вирусолог – и оружие готово, главное, получить «затравку». Времени на его изготовление много не надо, а эффект жуткий, почище ядерного взрыва. То же касается и химического оружия, только масштаб поменьше – отравят пассажиров на станции метро, как это было в Японии, и о них вновь заговорит весь мир.

– Фантасмагория какая-то! – произнес Сиверов, садясь к столу и наливая себе в чашку уже остывший кофе. – Я, с вашего позволения, Федор Филиппович, закурю.

– А если меня, старика, угостишь, то буду тебе благодарен – Не угощу, – отрезал Глеб, – воспитывайте силу воли, Федор Филиппович.

– Ты садистом становишься, Сиверов, стариков не уважаешь.

– Насчет старика – сильно сказано!

– Я не прикидываюсь, здоровье пошатнулось.

– Надо бегать по утрам, в бассейн ходить, вести здоровый образ жизни.

– Эх, Глеб, любишь ты надо мной подшучивать. В твои годы я бегал как рысак, мог на перекладине раз двадцать подтянуться, а сейчас… – и генерал хлопнул ладонью по груди.

– Если вы твердо решили, что эти успехи в прошлом, вот сигареты, – Глеб подал пачку, щелкнул зажигалкой, поднес огонек.

Генерал затянулся, блаженно откинулся на спинку кресла:

– Дерьмовое это дело, я тебе скажу честно. На своих я надеюсь не сильно. Они, конечно, накопают. Всю информацию, которую буду иметь я, получишь и ты. Но найти концы, раскрутить цепочку… Мне кажется… – генерал не стал продолжать, резко оборвал фразу.

– Вы думаете, Федор Филиппович, за похищениями, за смертью академика Смоленского стоят афганцы?

– Может, не стоят, но маячат серьезно. Что-то у них там, на Востоке, затевается: статуи взрывают… Да что я тебе рассказываю, сам небось телевизор смотришь, все без меня знаешь.

– Видел, – признался Глеб, – жалко скульптуры. Стояли тысячу лет и еще столько простояли бы.

– Им показать надо, что они – сила, что им плевать на мировую общественность. Они сами по себе, свой мир, своя цивилизация.

– Думаете, там опять заваруха начнется?

– Кто его знает, Глеб, вполне может быть. Я не владею всей информацией по этому вопросу, но, думаю, там… Кстати, где у тебя Восток?

– У вас за спиной.

Генерал большим пальцем ткнул себе за спину:

– Назревает что-то серьезное. Слишком запущена проблема, чтобы все закончилось тихо и, как говорят врачи, само без операции рассосалось. Так не получится.

– Федор Филиппович, вы, конечно, мне документы не оставите. Это оригиналы?

– Подлинники. Что тебя интересует?

– Смоленский: круг его общения, ученики, коллеги.

– Ты представляешь, что значит в нашей стране академик советской закваски, сколько у него знакомых, друзей, коллег, учеников, в конце концов?

– Много. Но меня интересует узкий спектр. Кто еще у нас занимается биологическим оружием?

– Я тебе дам информацию. Ее надо собрать, а это не просто, многие программы засекречены. Даже я со своей конторой многого не знаю. ГРУ не подпускает. На мой взгляд, биологическое оружие, в случае со Смоленским, не фигурировало, он уже давно им не занимался. Все свои силы он отдавал в последнее время уничтожению химического оружия. По нему у него был выход на самую свежую информацию. Он знал, где и что хранится.

– Понимаю. Но мне для дела надо и первое, и второе направление.

– Профильтровать придется тысячи специалистов, представляешь, Глеб, – тысячи!

– Почему академика не охраняли?

– Старый он был, надежный, проверенный, потому и не охраняли. От секретных программ отошел. Недосмотр. Другое ведомство охраной занимается. Я только нейтрализую, охраняют другие.

– Я впервые встречаю термин – биохимическое оружие. Или это опечатка в документе?

– Покажи.

– Папка у вас, я по памяти цитирую. Зашуршали бумаги, Глеб расправил на столе лист.

– Даже не знаю, что и ответить. В документе ошибки быть не должно. Глазастый ты. Я внимания не обратил, прочитал, как «биологическое».

– Уточните при случае. Вернемся к афганцам.

– Афганцы они или иранцы, может быть арабы, может оказаться, китайцы или корейцы. А может, и свои, чеченские, ребята, им тоже не терпится шум поднять, и они стремятся запугать, шантажировать. Но пока ничего стоящего им в руки не попадало. Бог миловал.

– Им выгоднее заполучить биологическое или химическое оружие?

– Ты бы на их месте стремился к чему?

– Я бы в любом случае стремился создать информационный повод.

– Вот видишь, ты сам и ответил на вопрос. Генерал докурил сигарету. Фильтр обжигал пальцы, но Потапчук не хотел с ней расстаться.

– Федор Филиппович, – Глеб с укором посмотрел на генерала, – палец сожжете.

– Да, – пожилой мужчина с сожалением погасил окурок в хрустальной пепельнице.

– Что говорят патологоанатомы?

– Они ничего подозрительного не нашли.

– Тогда что же вас беспокоит? Почему вы думаете, что это убийство, а не несчастный случай? – – Я прожил на свете немало и в конторе работаю черт знает сколько, еще те времена застал… Так вот, на моей памяти еще ни один академик, который работал бы на военные программы, не падал с балкона. Ты представь, семьдесят лет, все у человека есть, он осторожен, уверен в себе, зарабатывает хорошие деньги, пенсия приличная, все у него в порядке. Разве может такой человек свалиться с балкона? Говорят, Смоленский имел привычку курить трубку, и каждый вечер, за час до того как лечь спать, он выходил на балкон, садился в кресло-качалку и выкуривал одну-единственную за день трубку. Затем смотрел новости и ложился спать, не забыв принять пару таблеток.