Икона для Бешеного - Виктор Доценко Страница 81

Позин открыл пресс–конференцию, что удивило большинство журналистов, его знавших. И первый вопрос адресовался ему. Задан он был его бывшей возлюбленной Ольгой Безгубовой, политобозревателем влиятельной газеты «Еженедельные новости».

Вопрос звучал так:

— Значит ли ваше участие в пресс–конференции господина Карасева, уважаемый Александр Викторович, что вы возвращаетесь в политику и присоединяетесь к тем, кто находится в последовательной оппозиции действующему Президенту?

Позин подержал театральную паузу, как бы обдумывая ответ, и с застенчивой улыбкой сказал:

— Безусловно, не значит. Вам хорошо известно, друзья, что я никогда не видел себя независимой политической фигурой. Не вижу и теперь. А мое явление перед вами объясняется лишь тем, что я вызвался помочь Николаю Спиридоновичу, у которого нет большого опыта публичных выступлений.

Дружелюбный тон Позина разрядил первоначальную напряженную обстановку в зале. Заявление Карасева встретили с интересом. Слушая его четкую и логически выстроенную речь, Позин вспомнил, что видел Карасева в памятном августе 1991 года в Белом доме в окружении Бурбулиса, в то время «серого кардинала» Ельцина. Но никаких контактов между ними не было и быть не могло, поскольку провинциальный преподаватель марксистско–ленинской философии терпеть не мог московского плейбоя Позина и всячески наушничал на него Ельцину.

В своем кратком заявлении Карасев ловко предварил несколько возможных вопросов:

— Почему я решил выставить свою кандидатуру и бросить вызов нынешнему Президенту? Потому что он не выполнил своих обещаний, данных избирателям. Где обещанная победа в Чечне? Там продолжают гибнуть наши солдаты. Где боеспособная реформированная армия? Ракеты не взлетают, самолеты падают, подводные лодки тонут. Почему поток нефтедолларов, льющийся в страну, не сократил число людей, живущих за чертой бедности? Официально признается, что в таком положении пребывает примерно треть населения страны. И как тут поворачивается язык рассуждать о возрождении величия России? Где декларируемое «верховенство закона», когда суды полностью зависимы от властных структур? Где обещанная равноудаленность олигархов? Одни в тюрьме, другие в фаворе.

Построение так называемой «властной вертикали» привело к тому, что Совет Федерации теперь лишен возможности защищать насущные интересы регионов, сегодняшняя Дума не выражает чаяния избирателей, а подчиняется приказам из Кремля. Несмотря на постоянные призывы к борьбе с коррупцией, она процветает. Страна буквально обобрана обнаглевшими от безнаказанности чиновниками и, заметьте, ни один коррупционер из высших сфер так и не был осужден.

Я убежден, что так больше продолжаться не может. Выдвигаю себя еще и потому, что не вижу ни на левом фланге у коммунистов, ни на правом, у либералов, фигуры, способной объединить реально существующую оппозицию нынешнему режиму.

Карасеву вежливо похлопали. Дальше началось самое главное и опасное — вопросы.

Первым встал корреспондент «Аргументов и фактов»:

— Как бы вы определили свою идейную платформу?

За неимением более точного термина, я бы назвал ее либерально–патриотической.

Политобозреватель «Московского комсомольца» заготовил каверзный вопрос:

— Правда, что вашу предвыборную кампанию финансирует опальный олигарх Долонович?

Позин внутренне напрягся. От ответа Карасева зависело многое.

Карасев, широко и добродушно улыбнувшись, не стал вилять и тем расположил к себе зал:

— Чистая правда, но не только Долонович.

А кто еще? — выкрикнули с места.

Карасев продолжал улыбаться:

— На прямой вопрос честно отвечу: сам оглашать список всех, кто меня поддерживает, считаю не очень тактичным.

Позин оценил на пятерку умение Карасева расположить к себе аудиторию.

А вам не кажется неудобным брать деньги у олигархов, при том, что вы так резко их критикуете? — спросила представительница одного из журналов для женщин.

Не кажется, — твердо ответил Карасев и снова улыбнулся. — В данном случае я учусь у Ленина и большевиков, которые брали деньги не только у отечественных капиталистов, но и у немецкого правительства.

В зале раздались смешки.

Вы надеетесь на победу? — ехидно спросил журналист, представляющий радикальный политсайт в Интернете.

Победить я не надеюсь, задача моя другая — объединить оппозицию, — Карасев уже не улыбался.

Вы не боитесь? — спросил корреспондент английской «Таймс».

Боюсь, — откровенно сказал Карасев, — но кто- то же должен дать людям шанс, чтобы противостоять нынешнему режиму.

Корреспондент американского «Уолл–стрит джорнэл» показал свою информированность.

Господин Карасев, вы в самом деле обладаете фактами, свидетельствующими о коррумпированности действующего Президента России?

Да, обладаю, — веско произнес Карасев.

Приведите хотя бы один пример, — не отставал американец.

Сегодня я этого делать не буду и, надеюсь, понимаете, почему. После того как мою кандидатуру зарегистрирует Центризбирком, я разошлю по электронной почте во все средства массовой информации подготовленную мной статью, где приводятся конкретные факты.

Это заявление выглядело логично, и журналисты им удовлетворились.

Когда все закончилось, Позин вздохнул с облегчением:

— А вы молодец, Николай Спиридонович! Построили наших и зарубежных «акул пера и камеры» по первому разряду.

Не хвалите заранее, — на этот раз застенчиво улыбаясь, попросил Карасев, — посмотрим завтра, что они напишут.

Нам обязательно надо завтра встретиться, чтобы обсудить дальнейшие действия, — предложил Позин, — и, если позволите, я бы прочитал вашу статью о фактах коррупции.

Всенепременно, — с готовностью согласился Карасев, — встретимся завтра часов в девять вечера на Пушкинской площади у кинотеатра «Россия», посидим в одном укромном местечке и все обсудим.

В сквере Позин заметил ждущего его Карасева, который повел себя довольно странно. Увидев приближающегося Позина, он не двинулся ему навстречу, а, напротив, пошел в другую сторону, сделав рукой жест, означавший «следуйте за мной». Заинтригованный Позин последовал за ним на некотором расстоянии.

«Неужели так боится слежки? — легкомысленно подумал Позин. — Не переоценивает ли этот персонаж свою роль в российской политике?»

Карасев зашел в проходной двор, соединявший площадь Пушкина и Козицкий переулок. Он недолго потоптался у железной двери в какой‑то подвал, а потом юркнул туда. Через несколько минут Позин последовал его примеру. Карасев ждал его на вершине длинной и крутой лестницы, шедшей вниз.

Тут нам никто не помешает, — шепнул он.

Внизу имелись две двери — налево и направо.