Свинцовый шторм - Сергей Зверев Страница 9

– А я сейчас где, по-твоему? Ты глянь, кэп, – море кругом, и ни одного даже самого паршивого теленка…

О Сомали большинство простых россиян имеют примерно такое же представление, как и о легендарном созвездии Тау-Кита. То есть весьма туманное и неопределенное. Чуть более сведущие в географии, возможно, припомнят, что это небольшая страна в Африке, в ее восточной прибрежной части, обычно именуемой Африканским Рогом. Страна, естественно, чисто по-африкански бедная, очень жаркая из-за непосредственной близости к экватору, почти начисто лишенная лесов и преимущественно равнинная. Причем равнины особым богатством почв и растительности тоже никак похвастать не могут, а посему с давних времен местные народы предпочитали заниматься скотоводством.

После того, как в 1960 году Сомали получила долгожданную независимость от Италии и Великобритании, страна бодро начала строить новую жизнь. В этом сомалийцам, немедленно записанным в лучшие друзья, активно помогал СССР. Помогал до 1977 года, когда немного потерявшие чувство реальности туземцы решили маленько повоевать с Эфиопией и оттяпать у соседей кусок территории. Богатый и любвеобильный Союз к тому времени успел сдружиться и с Эфиопией, а раз заварилась такая военная кашка, то советским боссам пришлось сделать выбор между двумя друзьями. Выбор пал на Эфиопию, которая с советской и кубинской помощью сомалийцам хорошенько всыпала. Для Сомали наступили тяжелые времена междоусобиц, переворотов и прочих неурядиц, усугублявшихся кризисами в дохленькой экономике и вульгарными засухами. Весь этот, мягко говоря, беспорядок растянулся на долгие годы, и на сегодняшний день форму правления в Сомали специалисты именуют «анархией», а люди попроще о ситуации в стране говорят коротко и емко: «полный бардак».

Ситуация немного изменилась в начале двухтысячных, когда газеты всего мира запестрели заголовками, известившими читателей о новом промысле жителей Сомали. Подобно аборигенам далекой Колумбии и не очень далекого Афганистана, в трудные времена легко забросившим выращивание традиционных сельхозкультур и засеявшим свои поля несравненно более выгодными кокой и опиумным маком, бывшие рыбаки Сомали повесили свои сети на колья и занялись делом поинтереснее – пиратством. Правда, оно оказалось, естественно, опаснее мирной рыбной ловли, но среди тысячи молодых, малограмотных и безработных парней всегда отыщется сотня готовых рискнуть ради хорошего куша не только здоровьем, но и головой.

Пиратство оказалось штукой, выгодной не только для самих бандитов, но и для страховых компаний, для всякого рода темных посреднических контор, которые имеют свой процент с сумм выкупов, и в какой-то мере для судовладельцев. Нашлись знатоки, обвиняющие также и военных многих стран, отправляющих свои боевые корабли для патрулирования морских путей, проходящих через Суэцкий канал, и для защиты мирных судов. Якобы многозвездным генералам и адмиралам очень нравятся солидные ассигнования, выделяемые на обеспечение операций по борьбе с пиратством. Боевая работа – это всегда большие деньги, к которым у высокого начальства добавляется ощущение собственной значимости и возможность еще большего карьерного роста. В пиратских историях нашего времени хуже всех, пожалуй, приходится попавшим в плен морякам…

Алула, небольшой городок на берегу Аденского залива, был точно таким же, как и многие прочие, разбросанные по побережьям Сомали: пыльным, грязным и полуразрушенным. Поскольку главным местным строительным материалом была и остается самая обычная глина, то и городок получился тоскливого желто-бурого цвета, весьма и весьма напоминающим традиционный среднеазиатский кишлак. Глиняные дома, глиняные заборы, при взгляде на которые возникало стойкое ощущение, что в Африке буквально все слеплено из глины и нигде нет ни зелени, ни воды, и вообще ничего живого, веселого и красивого. Нельзя же назвать красивыми трущобы, в которых там и сям среди отбросов снуют своры бродячих собак и стайки обезьян…

Этот неприметный глинобитный домик расположился в самом конце относительно оживленной улицы, на всем протяжении которой раскинулся импровизированный рынок. Продавцы, покупатели – среди тех и других немало вооруженных, – навесы, прилавки, заполненные местными продуктами, питьем и всеми разновидностями барахла и хлама. Все это сборище, над которым вились неисчислимые рои мух, шумело, суетилось и поднимало облачка пыли. Но во дворе домика, укрытого от любопытствующих взглядов высоким глинобитным забором, было неожиданно тихо и почти чисто.

Такая же тишина царила и внутри домика, где за обычным столом, грубовато сколоченным из плохо выстроганных досок, сидел темнокожий мужчина в пропотевшем камуфляже и молча прихлебывал из чашки крепкий чай густо-красного цвета. Со стороны могло показаться, что в эту минуту для мужчины нет ничего на свете важнее приятного и неспешного чаепития в прохладном полумраке, располагающем к хорошей беседе с мудрым человеком. В комнате присутствовал еще один человек, но, вероятно, для сидящего за столом он не был ни мудрым, ни приятным, поскольку хозяин не обращал на тоскливо переминавшегося с ноги на ногу молодого парня ни малейшего внимания. Парень же, напротив, не сводил с камуфлированного обеспокоенного и виноватого взгляда, обильно потел и старался не смотреть на лежащий под рукой хозяина пистолет внушительного калибра. Там же, на столе, стоял и раскрытый ноутбук хозяина, на мониторе которого несколько минут назад мелькали кадры с уложенными в ряд мертвыми парнями из абордажной команды…

– Как это могло произойти? – Сидящий за столом мужчина наконец-то отставил в сторону пустую чашку и, по-прежнему не глядя на нервно кусавшего губы собеседника, начал с преувеличенной тщательностью рассматривать ногти на своих крепких смуглых пальцах. – И почему они все мертвы, а ты стоишь здесь, живой и невредимый?

– Уважаемый Мохаммад, клянусь Аллахом, я не знаю! – Голос парня был тороплив и растерян. – Все было как обычно: мы подскочили, парни взобрались на борт этого проклятого сухогруза… Я, как и было приказано, оставался в лодке. А потом… потом меня кто-то сбросил в море и я потерял сознание. Что было дальше, вы уже видели на диске…

– Как называлось судно? Под каким флагом оно шло? Кто были эти люди?

– Я не разобрал названия – что-то иностранными буквами… Флаг? Вроде бы либерийский… Я точно не помню – На парня жалко было смотреть, он даже посерел от осознания собственной беспомощности и от страха перед возможным наказанием. – Да и зачем? Ведь наш Ахмад командовал, он и смотрел за всем…

– Как выглядели люди, расстрелявшие наших парней? На каком языке говорили? – тихо повторил свой вопрос Мохаммад – так тихо, что парню пришлось непроизвольно податься вперед, чтобы расслышать.

– Они все были в масках. В черных. А двое и вообще в стеклянных…

– Что ты несешь, сын грязного ишака?! В каких еще «стеклянных»?

– Ну, в этих, в которых водолазы ныряют, – еще больше заторопился допрашиваемый. – А говорили по-английски. Думаю, это были американцы. Или англичане.

– Или китайцы, – в тон парню подсказал хозяин. – И где вас, таких недоумков, только набрали… Безмозглые ослы! Значит, решили поменять тактику…