Предельные полномочия - Сергей Зверев Страница 9

— Точно! — заключил дипломат. — А то, что не выгодно социалисту Браво, выгодно нам — это знает любой, живущий южнее Панамского перешейка. Значит…

Тут дипломат сделал паузу, выжидающе глядя на своего собеседника.

— Что ты хочешь сказать? — нахмурился Фернандес. — Что-то я не пойму твоего намека!

— Даже странно, что ты не понимаешь такой очевидной вещи, — заметил Догерти, все так же не сводя взгляда с разведчика. — Известно, что ваше ведомство делает все возможное для укрепления позиции нашей страны в мире. Но при этом оно зачастую не слишком разбирается в средствах для достижения этой благородной цели. И не любит афишировать некоторые свои акции…

— Ты хочешь сказать, что это наши люди похитили русских? — возмущенно произнес разведчик. — А я, значит, тут с тобой комедию ломаю?

— Ну, насчет жанра я бы не стал настаивать, — заметил дипломат, вновь принимаясь изучать взятый со стола карандаш. — Пусть будет не комедия, а, скажем, боевик…

Однако Фернандес не поддержал разговор в шутливом тоне. Вместо этого он сердито произнес:

— Слушай, мы с тобой сотрудничаем не первый день. Скажи, я когда-нибудь разыгрывал перед тобой спектакли?

— Ну, я помню одно дело о взрыве возле нашего посольства в Сане… — протянул Догерти.

— Да, в этом деле я утаил от тебя часть информации, — признался разведчик. — Но честно дал тебе это понять и комедию не ломал. Так и сейчас. Если расценивать твои слова как вопрос: не было ли у нашего Управления в Андиане секретной операции, связанной с похищением русских, то я тебе могу прямо ответить: нет, не было. И за свои слова я ручаюсь!

— Хорошо, я понял, — кивнул дипломат. — Тогда давай рассуждать дальше. Итак, мы с тобой знаем, что наши люди не причастны к похищению. Но так думаем только мы с тобой. Все остальные, прежде всего в Андиане, уверены, что тут замешаны гринго. В таком случае можно предположить, что энергетиков похитили наши враги…

— Леваки? — удивленно произнес Фернандес. — Но я уже говорил: они тут ни при чем…

— Почему же обязательно «Армия освобождения»? — пожал плечами дипломат. — У Штатов много врагов. Те же «Тупак Амару», например, или старые добрые коммунисты… Наконец, сам вождь андианского народа, товарищ президент Браво тоже не пылает к нам большой любовью… Такую возможность ты не рассматривал?

Разведчик несколько минут размышлял, потом отрицательно покачал головой:

— Нет, не сходится. Конечно, Браво уже сделал заявление, в котором обвинил «мировой империализм» в том, что он стремится сорвать пуск станции и помешать развитию Андианы. И вся подконтрольная правительству пресса только ждет сигнала, чтобы развернуть против нас очередную кампанию. Возможно, он сможет заработать на этом какие-то очки. Но и проиграет не меньше! Аргументы против него я уже изложил: получается, что «мировой империализм» хозяйничает под носом у президента. В общем, выходит, что он слабак. А это плохая позиция в глазах бедноты: она слабых не жалует. Но я, конечно, еще узнаю. Проверю также версию насчет «мелкой рыбешки» — всех этих группировок, у которых за душой лишь два десятка автоматов да пара-тройка плантаций с кокой.

— Проверь, — кивнул Догерти. — Кроме того, я бы посоветовал проверить еще одну версию. Скажи: все твои люди, работающие в рядах повстанцев, тебе полностью подконтрольны?

Заметив удивление в глазах разведчика, он счел нужным пояснить:

— Помнишь историю майора Блума? Ну, того, который создал в Камбодже свою «империю»?

— Да, помню, конечно, — отвечал Фернандес. — То есть ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что у людей, годами работающих в экстремальных условиях, живущих в этой проклятой сельве среди бандитов, может слегка поехать крыша. Нет, они не перешли на сторону врага, не стали двойными агентами. Они по-прежнему считают себя солдатами демократии…

При этих словах Догерти Норман Фернандес поморщился: Джон мог бы оставить пропагандистскую лексику для журналистов.

— Они считают себя полностью нашими, — продолжал дипломат, не заметивший гримасы на лице собеседника, — но их психика уже надломлена. В их сознание уже проникли некоторые клише из арсенала «лесных братьев». И они могут совершить какой-то поступок, искренне думая, что этим приносят пользу нашему общему делу. Что ты об этом думаешь?

Теперь Фернандес уже не морщился — он был серьезен. Видно было, что слова Догерти произвели на него впечатление.

— Агент под прикрытием… — пробормотал он. — Годами работающий в сельве… Если у него поедет крыша, я об этом не узнаю… Не сразу узнаю… Да, такие люди есть. Марко Солана, например. Какие-то донесения у него стали странные в последнее время… Да и Норберто Лимберг давно работает… Да, это мысль. Надо проверить…

— Значит, ты этим займешься, — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес Догерти. — А я составлю коммюнике, в котором правительство Штатов осуждает новый акт терроризма, совершенный в Андиане, и категорически отводит от себя все обвинения в причастности к этому преступлению. И все это, как ни странно, будет правдой. И давай снова встретимся через пару дней, в субботу. Может, к тому времени тебе удастся кое-что выяснить.

— Нет, за два дня не успею, — покачал головой разведчик. — Такие вещи не проверишь, сидя в кабинете. Придется мне самому лететь туда, встречаться с нашими людьми. Давай отложим встречу до понедельника.

— Очень хорошо! — обрадовался дипломат. — По крайней мере, это воскресенье я проведу не на работе. А то ведь наша встреча в субботу вполне может обернуться полноценным рабочим днем в воскресенье…

О том, что скоро наступит утро, Константин Луценко догадывался загодя; для этого ему даже не требовалось выглядывать из окна и всматриваться в редеющий сумрак. Он заметил, что к рассвету в сельве меняются звуки: смолкают рев хищников и тоскливые крики ночных птиц, зато начинают громко петь дневные птицы. Их заточение продолжалось уже пятый день, и все эти дни инженер мучился от бессонницы. Вот и сейчас: проснулся ни свет ни заря — делай что хочешь. Даже время не узнаешь: когда пленников привезли в лагерь, у них сразу отобрали часы и сотовые телефоны. Луценко долго ворочался с боку на бок, потом сел на кровати. Если бы был еще в гостинице на стройке, вышел бы сейчас на веранду, что шла вокруг всего дома, покурил. А тут не выйдешь: часовой тут же заорет, начнет дергать затвор автомата…

Вообще-то обращались с энергетиками не слишком грубо: не били, убить не угрожали. При этом захватившие их бандиты сразу дали понять, что при случае церемониться не будут. Там, на горной дороге, они приказали всем лечь на землю и быстро обыскали. В это время один из нападавших быстренько починил старенький «Форд», на котором они ехали. Как видно, он разбирался в машинах лучше, чем их водитель Сесар. Затем энергетикам завязали глаза и разделили: Луценко и Русанова запихали в один «Лендровер», Хайдарова — в другой, Малышеву велели сесть в «Форд». Рядом с ними сели боевики, Сесару велели сесть за руль своей машины и ехать, куда прикажут.

Конец ознакомительного фрагмента