Ночной дозор - Марина Воронина Страница 9

— Как это два!? — воскликнула Катя. — Ты же сказал серию! Я в лепешку, можно сказать, разбивалась, ползала на четвереньках, на спине валялась, делая снимки, а ты говоришь, только два? Кофе хоть угостишь?

— Вон стоит, я всего глоток из той чашки выпил.

— А чистой чашки, как всегда, нет?

— Как всегда, нет, ты угадала. Давай я возьму три, но снимки напечатают немного меньшими.

— Э, нет, так не пойдет! Я девкам на подиуме обещала, что их лица будут видны. Они специально два часа красились. А ты хочешь три на четыре напечатать и их этим удовлетворить. Они же нас с тобой разорвут и больше никогда у меня сниматься не станут.

— Ладно, не кипятись. Кстати, вот деньги, — конверт лег рядом с кофром. — Можешь не считать, плачу, как всегда, щедро.

— Сейчас узнаем границы твоей невиданной щедрости, Дмитрий.

Конверт оказался запечатанным. Разрывать его Катерине не хотелось, она помяла конверт пальцами и бросила в кофр.

— Катя, ты так деньгами швыряешься, словно тебе такие пухлые конверты в местах двадцати дают и все в долларах.

— Да у меня таких плательщиков, Дима.., смотри, — и Катерина вытащила несколько конвертов, правда, все они оказались разорваны и пусты. — Видишь, сколько?

— Вижу. Ты, наверное, уже два месяца бумаги из кофра недоставала.

— Доставала, — Катя села в кожаное кресло, ужасно неудобное, холодное и жесткое, закинула ногу за ногу. — Может, сигаретой угостишь? Только пепельницу с бычком ко мне не пододвигай и не говори, что сделал из него всего лишь одну затяжку.

— Сигарет у меня, между прочим, в изобилии, а вот кофе больше нет, потому я тебе свой и отдал, от сердца оторвал. Негативы, кстати, где?

— Возьми, — из сумки выпорхнул конверт и лег на стол. — Чем ты тут сегодня занимаешься?

— Ты же видишь, курю, кофе пью, с такими, как ты, разговариваю, торгуюсь.

— Таких, как я, положим, больше нет.

— Это точно, — хмыкнул Дмитрий, — тебя одной на всех хватит в смысле работы и в смысле достачи.

— Что тебе еще надо?

— Ничего не надо. Почему ты спросила, уезжаешь куда-нибудь?

— Можно сказать, улетаю к карабасам-барабасам в камуфляже.

— Ой-ля-ля, — не удержался Дмитрий и схватился руками за голову, — ты что, с ума сошла? Тебе что, здесь работы мало или тебя на солененькое потянуло? Кровушки решила испить?

— Да нет, Дима, на зелененькое. Просто очень выгодный заказ, англичане предложили подскочить в Чечню на недельку. Они все оплачивают — билеты, суточные, командировку. Сказали даже, что взятки шариатским чиновникам и те оплатят.

— Сумасшедшая! Я всегда всем говорил, что Ершова — баба ненормальная, но не до такой же степени! Они же нелюди, они звери.

— Брось ты! Нормальные люди, хорошие мужики. У меня, кстати, в Грозном знакомых куча.

— Живых? — саркастически усмехнувшись, спросил Дима.

— Живых, конечно.

— Я не спрашиваю, Катька, сколько тебе денег посулили, но, думаю, не очень много. И надо тебе свою молодую жизнь, свое красивое тело под пули подставлять! Что твой Варлам на это сказал?

— Он ничего не говорит, он не знает. И вообще, ему сейчас не до меня. Коллекцию клепает.

— Что-нибудь хорошее или опять космические мотивы его одолели?

— Нет, с пришельцами покончено. Свозил коллекцию во Францию и пролетел как фанера. Я ему говорила, что после фильма «Армагеддон» лучше с космической темой не высовываться. Какие бы у тебя девки раскрасавицы ни были, лысого Брюса Уиллиса им не переплюнуть. Хотя каталоги моделей одежды получились очень красивые.

— Но каталоги — это же не его заслуга. — Меньшов закурил очередную сигарету. — Если бы не ты, Катя, сидел бы твой Варлам в глубокой заднице, ему даже малиновые пиджаки шить никто не доверил бы. Кстати, поздравляю тебя с присуждением премии.

— Спасибо. Но это не премия, а приз.

— Какая разница?

— Премия подразумевает деньги, а приз — только признание.

— Я-то думал, ты возгордишься и от Варлама уйдешь.

— Ну ладно тебе, Дима, он свое дело знает, а я — свое.

Вот и получается у нас симбиоз: он мне — я ему. Так сказать, друг друга продвигаем.

— Взаимно обогащаетесь, — игриво расхохотался Меньшов.

— Вот насчет обогащения — этот номер с Варламом туго проходит. Обогащаться можно с тобой, с англичанами, с немцами, а из него деньги не вытянешь. Он как только заработает, так все за долги отдает или в новую коллекцию вбухивает.

— Так ты точно решила ехать? — сквозь пелену дыма как-то мягко, по-дружески спросил Меньшов.

— Точно, Дима, назад дороги нет. Я уже аванс у англичан взяла.

— Аванс можно вернуть.

— Нет, вернуть нельзя. Деньги — они как песок: сжал в кулаке — высыпался сквозь пальцы, и ничего тут не поделаешь. Работаю, работаю…

— Ты бы лучше Катя, отдохнуть куда-нибудь съездила на недельку.

— Вот и отдохну в Чечне. Там у них тепло, юг, как-никак, Кавказ, горы.

— К черту горы! Вообще, все это чушь. Прошлый раз ты какую-то дурь придумала, потом месяц лежала больная.

Тебе этот репортаж из хосписа нужен был?

— Мне — нет, но заплатили за него получше, чем за девок. И кроме того, я не знаю ни одного солидного журнала, который бы из той серии хоть один снимок не напечатал.

— Да, не знаешь, где себе славу найдешь, а где ее потеряешь.

— Ладно, я побежала, а то меня молодой человек в машине ждет.

— Серьезно, молодой?

— Молодой, молодой, моложе тебя. И, кстати, чисто выбритый.

— Офицер, наверное? — расхохотался Меньшов.

— Нет, не офицер, компьютерщик. Я с ним минут тридцать назад познакомилась, он мне каблук отломал.

— Как? За ноги хватал?

— Очень просто: взял вот так и отломал, — и Катя руками показала, как Илья отламывал каблук.

Только сейчас Меньшов обратил внимание на ее искалеченные туфли:

— Ты что, действительно без каблуков скачешь?

— Действительно.

— Ну, ты даешь! Возьми мои кроссовки.

— Сорок шестого? — расхохоталась Катя.

— Ну, все-таки…

— Нет, спасибо, Дима.

— Хоть позвони.

— Ага, позвони…у тебя всю жизнь занято. Повесишь компьютер на Интернет, и до тебя не дозвониться.

— Ты звони вечером, когда поспокойнее.