Седая весна - Эльмира Нетесова Страница 91

— Мария! Маша! Я здесь! — услышала тихий голос. И оглянувшись, подошла.

— Это я, Мария! Не узнала? Укатали Сивку крутые горки! Но я вернулся. Как обещал тебе!

— Игорь! — встала на колени перед кроватью.

— Чего плачешь? Я живой! Вернулся. Служба закончилась. Пост сдан. Подлечусь немного — и домой. На отдых. Теперь уж насовсем, навсегда. Свое сполна отдал. Перехожу в полное твое распоряжение — мой домашний старшина! Как мне тебя не хватало! — выкатилась на подушку одинокая слеза…

О Володьке говорили, что он объездил все дороги, какие только имеются на земле. Он знал так много о них и мог рассказывать бесконечно.

Лишь последние несколько лет этого человека видели дома. Все предыдущие годы только слышали о нем. На каких только машинах он не работал? То подъезжал на черном, респектабельном «ЗИМе», то на «Чайке», на «Волге». Поест наспех, сунет в запас пакет с едой и снова исчезает вместе с машиной. Когда объявится снова, этого не знает никто.

Он приезжал домой внезапно, как ураган. Лишь на короткое время. Никогда не ночевал. И даже полнотелая, добродушная жена не сумела бы ответить, когда она ждет домой мужа. Вся их жизнь была из сплошных встреч и расставаний. От того завидовали Володьке все соседские мужчины, что ему даже поругаться с женой некогда. Едва появился — тут же исчез…

Но, несмотря на это, росли в семье двое дочек. Лицом и характером — капля в каплю — отец.

Володька до бесконечности любил их. И в любой машине, в какой он работал, была у него перед глазами их фотография. А потому, как говорил сам, он никогда с ними не разлучался.

Кого он возил, куда и зачем, человек рассказывал редко и крайне скупо. Знала семья, что возит их отец начальство. Куда прикажут. Он свои маршруты не обсуждает. В будни и в праздники всегда занят. Какие там выходные? На них приходилась основная нагрузка.

В доме, в саду и в огороде управлялась жена, а потом и дочки помогать стали. Росли они, как все дети на этой улице, — спокойными и работящими. Учились. И никогда не забывали здороваться с соседями.

Вся улица считала, что живет эта семья тихо, не зная никаких потрясений и бурь. Да и чего им тревожиться? Бабам много ли надо? А мужик бывает дома наскоками.

Зато не пьет! И не дерется!

— И главное, вот ведь досада! Налево сходить никакой возможности! — жалели Володьку соседи-мужики.

— Ничего! Вот как на пенсию выйдет, тогда и наверстает свое! — говорил печник Тихон, улыбаясь в бороду. И не спрашивая согласия, выложил во дворе шофера печку, поставил над нею навес.

— Вари, Наталья, варенье. Готовь на воздушке еду, чтоб не задыхаться летом от жары в избе. Да оно и сподручней, когда в доме две печки. Все быстрее справиться можно. Он сел за столик рядом с хозяйкой. — Тяжко тебе, голубушка? Вовсе извелась! Всюду сама! Когда же Володька машину на прикол во дворе поставит? И станет жить хозяином, а не гостем?

— Ой, дедунь, не гневи Бога! Как получается, так и живем. И на Володю я не в обиде. Ему куда как хуже, а все терпит и не жалуется. Только дожить бы до пенсии, тогда оба отдохнем, — поставила, перед стариком борщ и жареную рыбу, блины со сметаной и чай. Знала, предложи деньги — обидишь человека.

— Сколько ж лет мы с тобой в соседстве живем, а ты не меняешься. Все такая ж, как тогда! — оглядел старик Наталью. И той вспомнилось свое, дорогое и давнее.

Она только закончила кулинарное училище, когда их — выпускниц, послали сервировать банкетный зал, где помимо начальства будут гости из-за рубежа. Страшно было. А так хотелось доказать заграничным, что и здесь — в провинции умеют делать вкусные вещи и готовить не разучились, не растеряли свое умение.

Наташка пекла торт. И решила сделать его необычным, нетрадиционным. Вот тогда смастерила она из теста корзину. Из теста и крема громадный букет роз сделала. Всю ночь старалась. Каждый лепесток и листок вывела. Букет получился как живой. Главное было доставить его в банкетный зал, не повредив и не нарушив, целостность. Никто не решался взяться за это. И только Володька осмелился. Глянул на торт, поначалу не поверил, что сотворен руками человеческими. Захотел познакомиться с мастерицей. Когда увидел Наталью, онемел от удивления. Совсем юная девчушка! Так похожая на распускающуюся розу в своем букете. И решился… Перевез торт. Когда на стол поставил, долго не решались притронуться к нему гости. Жалели красоту букета, восторгались. Лишь к концу банкета насмелились, и все хвалили мастерство кондитера.

Нет, не ел торт Володька. Шофер дежурил в машине. За стол его никогда не приглашали. Он думал о Наташке. Запала она в душу парня. Стояла перед глазами неотступно. Но… Как увидеть ее, где найти? И словно услышали его. Дали адрес, по какому нужно поехать и привезти девчушку сюда…

Наташку взяли на работу в столовую, куда могли попасть далеко не все. Но Володьке разрешалось. Теперь он виделся с нею каждый день. Так длилось с год. Иногда им удавалось вырваться в кино. Девушка, как и сам Володя, очень уставала на работе, но в выходные встречалась с парнем. Она лишь через полгода узнала, где он живет. А к концу зимы согласилась стать его женой и перебралась к мужу — в неброский, но крепкий дом на окраине города. Тогда здесь еще жила свекровь — мать Володьки, хмурая, строгая женщина, умевшая держать в своих руках дом и огород, сад, еще успевала работать в банно-прачечном комбинате, к тому же умела держать в руках дочь и сына, какие, несмотря на возраст, беспрекословно слушались ее.

Окинув взглядом невестку, сказала сухо:

— Давай вживайся. Ничего особого в том нет. Коли сыщешь в душе тепло, дочкой жить станешь. Если сердце холодное — враз увижу.

Наташа поначалу съежилась. Поняла недосказанное. Но вскоре забыла. Что слова? В семье живут одними заботами. И когда свекровь заметила растущий живот невестки, без слов принялась вечерами шить распашонки и чепчики, загодя обметывала пеленки. И однажды Наталья услышала, как она бранила Вовку:

— Почему дозволяешь ей с работы пехом идти? Иль подвезти не можешь? Гля, какой гололед на улице! Ить поскользнуться может. Скинет дите! Нешто сердца не имеешь? Упроси свово начальника! Ить не зверь понять должон. А не умолишь, уйди в другое место. Не дозволяй бабе рисковать собой…

Вовка с того дня каждый день возил жену. А когда Наталья родила и приехала домой с дочкой, свекровь забрала внучку в свою комнату и без просьб, без лишних слов, сама растила Аленку, принося к матери лишь на кормежку.

Мало общалась Наталья со свекровью. После родов хотела определить Аленку в ясли. Но бабка не дала. Насупилась, взяла внучку на руки и пробурчала:

— Не успеет человек в свете объявиться, ужо его сгубить хотят. А за что? На кой ей казарма? Не дам! Со мной взрастет! Мне через месяц на пензию. У тебя как раз отпуск кончится. Кто доглядит ребенка лучше — свои иль чужие?

Володька в этот разговор не вмешивался. Боялся матери, не хотел обижать жену. Знал, мать не переспорить. А и сумеет она убедить Наташку. Так оно и случилось.