Апология здравого смысла - Чингиз Абдуллаев

«— Ой, как нехорошо, — отозвался Бильбо. — Разве это не темадля сумасшедших?

— Почему? Сумасшедшими я как раз и занимаюсь. Они героибольшинства документов. Вы что, соприкасались с этой темой?

— Я служу в издательстве, а в издательствах одна половинапосетителей нормальные, другая — сумасшедшие. Задача редактора —классифицировать с первого взгляда. Кто начинает с тамплиеров, как правило, —псих.

— Можете не продолжать. Их имя легион. Однако не все безумцыначинают с тамплиеров. Как вам удается опознавать прочих?

— Есть технология. Могу вас научить как младшего товарища.Кстати говоря, как вас зовут?

— Казобон.

— А это не герой „Миддлмарч“?

— Не знаю. В любом случае был такой филолог в эпохуВозрождения. Но он мне не родственник.

— Ладно, замнем. Выпьем еще чего-нибудь? Еще две порции,Пилад.

— Спасибо. Итак. Люди делятся на кретинов, имбецилов,дураков и сумасшедших.

— Кто-нибудь остается?

— Я-то уж точно. Хотя и вас обижать не хочется. Еслисформулировать точнее, любой человек подпадает под все категории по очереди.Каждый из нас периодически бывает кретином, имбецилом, дураком и психом. Исходяиз этого, нормальный человек совмещает в разумной пропорции все эти компоненты,иначе говоря, идеальные типы».

Умберто Эко.

«Маятник Фуко»

Когда он умудрялся найти немного свободного времени… когдаЭдгар Вейдеманис был занят и не мог с ним пойти… когда он оставался один вМоскве или в Баку… когда ему хотелось куда-нибудь выйти… когда он просто бывалв настроении… он отправлялся в ресторан, чтобы занять столик в углу и пообедатьв полном одиночестве, читая газету или журнал, которые он предусмотрительнозахватывал с собой.

Так было и на этот раз. Он выбрал привычный столик в углу,чтобы усесться спиной к стене и видеть всех входящих в зал. И сделал заказофицианту, попросив сомелье выбрать для него красное итальянское вино —«Баролло», из урожая девяносто седьмого года. Он не был обжорой, привычныефизические нагрузки, которыми он до сих пор не пренебрегал, держали его вотносительной форме, но гурманом он был, выбирал лучшие рестораны и самыеотборные марки предложенных напитков.

Обедая в одиночестве, он старался не привлекать к себевнимания, хотя это было почти невозможно. При его баскетбольном росте в метрвосемьдесят семь и весе за девяносто килограммов, при его широком разворотеплеч и несколько насмешливом взгляде он не мог не обращать на себя вниманиевсех входивших в зал ресторана мужчин и женщин. Особенно женщин, которые сразузамечали и элегантный покрой его сшитых костюмов, и подобранные в тонсветло-голубым рубашкам модные галстуки, и даже его обувь, которая всегда выглядывалаиз-за стола. И немудрено, при размере ноги в сорок шесть с половиной труднобыло не обратить внимание на такую ступню.

Он привычно закрывался газетой, стараясь не смотреть всторону входивших. Но это было практически невозможно. С одной стороны, емупросто было интересно анализировать, пытаясь вычислить, кто и с кем приходит вэтот ресторан, а с другой — он просто не мог нормально обедать, держа в однойруке газету.

— Простите, — услышал он незнакомый голос, когда снованаклонился к тарелке, — я не совсем представляю, как к вам обращаться?

Он поднял голову. Перед ним стоял незнакомый мужчина летшестидесяти, опиравшийся на палку. Короткая седая бородка, умный идоброжелательный взгляд, открытое приветливое лицо, большой лоб.

— Можно просто Дронго. Меня обычно так называют, — отозвалсяон, поднимаясь из кресла. Стоявший был явно старше его по возрасту.

— Извините еще раз, — сказал незнакомец, — что отрываю васот еды. Разрешите представиться — Валерий Петрович Оленев.

— Мы, кажется, не знакомы.

— Нет, не знакомы. Но я много о вас слышал, господин Дронго,от нашего общего друга полковника Демидова. Он рекомендовал мне обратитьсяименно к вам.

— Разумеется. Садитесь, Валерий Петрович. Будете есть илипить?

— Нет, спасибо. Только воду. Я случайно узнал, что вы любитеобедать именно в этом ресторане. Вас видели здесь в прошлом месяце.

Оба собеседника уселись за столик.

— Значит, вы провели настоящее детективное расследование, —улыбнулся Дронго, — я не так часто здесь обедаю.

— В таком случае мне повезло, — улыбнулся в свою очередьВалерий Петрович. — Может, потому, что мне очень нужно было вас увидеть и свами переговорить. Мне сказали, что вас вообще трудно найти в Москве. Впоследнее время вы чаще бываете либо в Баку, либо в Риме.

— И это верно, — согласился Дронго. — Если вы скажете, чтовы частный детектив, я не удивлюсь.

— А почему не сотрудник органов? — спросил Оленев.

— Ваша палка, — пояснил Дронго, — и возраст. Для моихпоисков из органов наверняка послали бы другого сотрудника. И не стали бытревожить вас.

— Согласен, — кивнул Валерий Петрович. — Но вы даже неможете себе представить, как вы нужны нам.

— Тогда давайте по порядку. Кому — вам и почему я нужен?

Официант разлил минеральную воду в бокалы. Оленев отпилнемного и поставил бокал на столик.

— Вы продолжайте есть, а я буду говорить, — предложил он. —Если я не ошибся, то вы известный эксперт по расследованию самых запутанныхпреступлений.

— Я обычный аналитик, — возразил Дронго, — и не уверен, чтотакой известный.

— Мы наводили справки, — ответил Оленев, — и поэтому решилиобратиться именно к вам. Да и полковник Демидов тоже считает, что вы лучшийспециалист в делах подобного рода. Дело в том, что я работаю в небольшомиздательстве. Может, вы слышали. Издательство Международного литературногофонда. Наш офис находится на Поварской, а само издательство функционирует вПеределкино. В писательском поселке.

— Нет, ничего не слышал.

— Наше издательство было организовано несколько лет назад, —продолжал Валерий Петрович. — Тогда мы решили, что мутный поток детективов,фантастики, разных мелодраматических и иных псевдоисторических произведенийпросто захлестнул наши книжные магазины. И решили наладить выпуск достаточносерьезной и рентабельной литературы.

— Удалось? — иронично осведомился Дронго.

— Не совсем. В первое время мы пытались держаться за счетклассики. Но и она распродавалась неважно, не принося больших прибылей. А мы —издательство, существующее на принципах самоокупаемости. Пришлось отказаться отсвоих первоначальных принципов и начать выпуск литературы, которая можетприносить конкретную прибыль.