Тренажер для трех граций - Наталья Александрова

* * *

Ирина с силой опустила кулаки на клавиатуру компьютера Наэкране показалось бессмысленное сочетание букв «Фррфф» Вот именно, подумалаИрина, вот кто я — Фррфф. То есть пустое место И никто больше.

Оставалось только броситься на диван лицом в подушки изареветь белугой Любая женщина поступила бы так на ее месте, и никто бы ее заэто не осудил. Ирина тоже в первый момент собиралась так сделать, хотя в общемникогда не страдала склонностью к истерикам. Она вообще плакала очень редко, нето что лучшая подруга Катерина. Вот у той вечно глаза на мокром месте, ипоплачет, и посмеется, потом съест что-нибудь вкусненькое и успокоится..

Все знакомые и друзья считают Ирину очень сдержаннымчеловеком, Катерина иногда в сердцах даже упрекает ее в сухости Но сегодняслучай особый, если и можно разреветься, то именно по такому поводу.

Ирина Снегирева, отнюдь не начинающий писатель детективов,осознала, что у нее творческий кризис, и что она не может больше написать нистрочки. Первые признаки Ирина заметила примерно две недели назад, фразы сталиполучаться какие-то топорные, сюжет буксовал… Она тогда решила, что это всеголишь временное явление и не стала особенно волноваться — всякое бывало в еежизни. И не только в литературной…

Но сегодня страшное настоящее встало перед ней во всейкрасе. Ирина осознала, что она бессильна и не может выдавить из себя нистрочки. В голове ее был не вакуум, но какая-то тягучая вязкая масса. Этоконец, поняла Ирина.

Однако благоприятный момент для истерики прошел, Иринаотвлеклась. К тому же она представила, как валяется на диване, вся зареванная,кусает подушку и бьется головой о стену. Подразумевается, что в самыйкритический момент кто-то должен ворваться в комнату, склониться над ней ичто-то сделать. Мама, например, всплеснула бы руками и сбрызнула холоднойводой, доктор отлупил бы по щекам и всадил успокоительный укол, муж строгопризвал бы к порядку, а близкий человек прижал бы ее к груди, погладил поголове и зашептал на ухо бессмысленные ласковые слова, осушая губами ее слезы.И когда Ирина успокоилась бы, он внушал бы ей, что Ирина — умница, что всенеприятности временные, что она просто устала и замучилась и что когда пройдетнаконец эта ужасная зима, Ирина оживет, у нее появятся новые идеи и она напишетеще много увлекательных романов…

Ирина тяжело вздохнула и усмехнулась. Ишь, размечталась!Никто не придет к ней, хоть застрелись тут на диване, хоть волком вой! Мамадалеко, да у Ирины не такие с ней отношения, чтобы раскрывать душу, докторавызвать некому, да и не нужен он, бывший муж уехал на свое постоянное местожительства в Англию, чему Ирина, надо сказать, ужасно рада. В последний свойприезд он надоел ей до чертиков, но они пришли все же к согласию насчетразвода. Сын Ирины учится в той же Англии под присмотром папочки, а дочказдесь, но совершенно отбилась от рук, слишком самостоятельна, все решает засебя сама. И сейчас ее где-то носит, хотя занятия в школе давно закончились.

Что касается близкого мужчины, то, как ни горько в этомпризнаваться, у Ирины его нет.

И вряд ли когда-нибудь появится, как утверждает другаяподруга, Жанка, если Ирина так и будет сидеть в четырех стенах. Сидя дома,утверждает Жанна, можно познакомиться только с сантехником из ЖЭКа или спочтальоном. Ирина возражает на это, что, может, другие писатели и умеют писатьна ходу или во время какой-нибудь вечеринки, но ей для того, чтобы творить,требуются тишина и одиночество.

Ирина снова вспомнила, что не может сейчас написать нистрочки, и расстроилась. Среди писателей очень большой процент самоубийц, наполном серьезе подумала она, очень трудно, осознав, что ты окончательноисписался, начать новую жизнь, многие предпочитают мгновенную смерть медленномутоскливому умиранию.

И некому сказать ей, что, в общем-то, все не так плохо, чтоона написала девять романов, которые весьма неплохо были приняты читателями,что издательство заинтересовано в ней и даже стали больше платить, и что тримесяца назад она заключила договор с кинокомпанией «Тартар», которая собираетсяснимать по ее романам сериал. Там идет подготовительная работа, но так долгоеще ждать, пока фильмы выйдут на экран…

Ирина порывисто вздохнула и осознала себя на диване. Однакоплакать не хотелось, кураж прошел, как говорила Жанна. Открылась дверь комнаты,по паркету процокали когтями, и Ирининой щеки кто-то коснулся теплым языком.

— Яшенька! — Ирина со слезами на глазах обняласимпатичного рыженького коккера и поцеловала его в нос. — Только ты менялюбишь!

Яша завертел хвостом, он действительно очень любил своюхозяйку.

Стараясь не смотреть на экран монитора, Ирина встала и вышлаиз комнаты. Дома никого не было. В ванной Наташка, торопясь утром в школу,бросила мокрое полотенце, и даже белье не убрала в корзину. Ирина привычнорасстроилась — с дочкой не сладить, ведь прекрасно знает, что кроме них двоих вквартире никого нету, стало быть, убирать за ней придется матери.

Яша, уловив настроение хозяйки, тут же куда-то испарился. Ипока Ирина раздумывала, принять ли душ или уж ванну с тонизирующей пеной,зазвонил телефон. И конечно звонила подруга Катька, которая хоть и неотличалась особенным умом и сообразительностью, зато почувствовала видно, чтоИрине плохо и решила поддержать подругу в трудную минуту.

— Слушай, а я собираюсь к тебе! — сообщила она какни в чем ни бывало, хотя не виделись подруги уже месяца два. У них всегда так —либо уж встречаются каждый день, либо только перезваниваются.

В дальнейшем разговоре выяснилось, что Катерина должнапередать какой-то незнакомой женщине презент от своей престарелой тетки.

То есть не от тетки, а от незнакомого француза.

— Катька, при чем тут француз? — удивиласьИрина. — Какое он к тебе имеет отношение?

— Никакого, — честно ответила Катя, — я его вглаза никогда не видела. И тетя тоже с ним почти незнакома. Он приезжал поделам, его попросили передать посылочку, он и согласился.

А у тетки она осталась, потому что той женщины, АллыМарковны, в то время не оказалось в городе, она была в санатории, вот француз иоставил посылку тетке, потому что ему на всякий случай дали ее адрес. В общем,эта Алла Марковна живет недалеко от тебя, дом восемнадцать, а квартирашестьдесят девять, вот у меня записано.

— Так это же почти рядом! — обрадовалась.

Ирина, которой ужасно захотелось вдруг увидеть Катю ипоболтать. — Приезжай скорее.

— Уже бегу, только коробку перевяжу, а то, боюсь,веревка оборвется!

— А что — посылка тяжелая?

— Не чтобы очень, но неудобная, — вздохнулаКатя, — там роклетница.

— Что-о? — изумилась Ирина. — Катька, тыничего не перепутала?