В Plaz’e только девушки - Мила Бограш

«По улицам шляется смерть. Проклинает

Безрадостный город и жизнь без надежд,

С презреньем, зевая, на землю толкает

Несчастных случайных невежд…»

Саша Черный «Опять»

«Убивать тебя будут такие же люди…»

Валерий Белов

Корова на пляже задумчиво жевала ананас. Со своего лежака я лениво наблюдала, как ловко она перевернула чью-то одинокую сумку. Плод выкатился на песок, телка слямзила его и теперь уплетала, как наш заяц-русак кочерыжку. Повеяло душистой сладостью. Легкий морской бриз с ананасовым привкусом заставил меня блаженно зажмуриться.

Ин-ди-я-я-я…

Нет, я, конечно, могла бы отогнать наглую буренку, спасти чужое добро. Но я не сторож ближнему своему. И вообще… Удивительное рядом, буквально по соседству, удивительное. Чего ради лишать себя редкого зрелища? Где еще скотина кормится ананасами? Не в ближайшем же Подмосковье.

Ин-ди-я-я-я…

Что-то библейское было в этом действе. Я с любопытством покосилась на коровью «Еву». Чужой запретный плод она уже познала. Умело сняла колючую кожу и смачно надкусила поруганный фрукт. На морде ее было написано райское наслаждение.

Ин-ди-я-я-я…

Я с совестью чистой, как освобожденный от кожуры ананас, продолжала наблюдать за процессом животного насыщения. Корова тщательно пережевывала пищу и так самозабвенно слизывала розовым языком нежный сок, что я невольно сглотнула. От мерного движения коровьих челюстей можно было впасть в упоительный транс. Я снова прикрыла глаза и погрузилась в первозданную нирвану…

Ин-ди-я-я-я…

– Да что ж это творится-то?!

На меня легла тяжелая тень. Я приподняла сонные веки посмотреть, кто заслонил мне солнце. Громадная бабища в мокром купальнике уставилась на корову. Та, понятно, на глупый вопрос отвечать не стала. Я положила руку под голову и устроилась поудобнее: просто чумовое зрелище! Картина неизвестного художника – «Смерть ананаса».

– А вы что смотрите?! – разъяренная от потери пищи фурия обратила свой неправедный гнев на меня.

– Смотрю… – безмятежно улыбнулась я.

– Гнать ее надо!

– Не надо, – ласково возразила я неукротимой мегере, – корова на своей земле. Она – гражданка Индии. В отличие от вас… – напомнила я на всякий случай.

– Вы что, издеваетесь?! – Эта сварливая тетка была склонна к скороспелым выводам (тьфу, опять фруктовое сравнение).

– Нет, – перевернулась я на живот, – просто загораю.

– Кыш, зараза! – замахнулась мегера на притихшую буренку.

– А вот это вы зря… – лениво заметила я.

– Почему? – зыркнула тетка недоверчивым глазом.

– Вас могут скормить крокодилам, – предсказала я ее вероятное будущее.

– Да ты чего? – застыла она с открытым ртом. Хотелось заткнуть его вихрастой ананасовой макушкой, чтобы не переходила на личности.

– Ничего. Оскорбление коровы действием здесь карается строго. Это священные животные.

– А им, выходит, все можно? – бесновалась бабища.

– Да, – кивнула я. – Они боги.

– А ты больно умная? – догадалась тетка, но от буренки опасливо отодвинулась.

Я промолчала. Есть вопросы, на которые нельзя ответить ни «да», ни «нет».

От ближайшего кафе к нам уже бежал индус. Он проворно отогнал насытившуюся корову и что-то быстро залопотал взъерошенной тетке. Она не поняла. Я тоже.

Все. Представление окончено. Пойти искупаться, что ли? За свой ананас я не боялась. Не было у меня ананаса. Мне его купить было не на что.

Ин-ди-я-я-я…

Incredible India… [1]

Юркий мальчишка сновал в пробке между машинами, размахивая яркой книжкой. На боку висела оттопыренная сумка, полная покетбуков.

– Новый бестселлер Егора Крутова! Покупайте! Последний боевик короля детективов! – звонко выкрикивал шкет.

«Вот засранец, – подумал Еремей, – тронется поток, отскочить не успеет».

– Дяденька, купите…

Вихрастый прилип к его бамперу. Еремей опустил боковое стекло:

– А ну, кыш отсюда! – прикрикнул грозно. Не хватало еще покупать собственный роман.

– Купите, дяденька. «Судьба без тормозов». Недорого…

– Ладно, давай! Только быстро. Эту – «…без тормозов».

Он достал сотню и протянул в окно.

– …И сваливай, пока самого не тормознули.

Впереди зажегся желтый. Парнишка засуетился. Сунул в окно книжку. Начал торопливо доставать из кармана смятые десятки.

– Сдачи не надо, – заторопил его Еремей, – живо с дороги!

Поток двинулся. Пацаненок ловко увильнул от суетливого «жигуленка». Хитрожопый водила, видя, что машина спереди замешкалась, нахально подрезал Еремея. Тот дал по тормозам. Но не успел. Бампер его «бэхи» крепко впечатался в задницу «девятке». Переднее стекло BMW, противно скрипнув, треснуло, кажется, даже осколок отлетел.

– Ты что, козел, внаглую лезешь! – высунулся Еремей.

– А ты, еханый бабай, заснул, что ли? – огрызнулся водитель «жигуленка».

Обычный диалог. Все правы. Пусть ГАИ рассудит. Пока ждали «архангелов», Еремей раскрыл только что купленную книжку.

« Душно…» Белов не мог заснуть. Он не любил все эти кондиционеры, евроокна – искусственный комфорт без звуков, без запахов, рай в целлофановом пакете. Белов встал, не зажигая света, подошел к окну. К стеклу, точно настырная шлюха, тесно прижалась ночь. Он открыл створки и машинально отодвинулся, впуская ее в комнату. И она вошла – черная, душная, жаркая, шумная. Комната наполнилась громом петард, буханьем дискотеки, смехом отдыхающих. Он принюхался, как пес, запах незнакомых пряных цветов и близкого океана дурманил голову. Следователь по особо важным делам Белов заслужил эту ночь. И этот остров в океане он заслужил. И отдых тоже.

КлавдЕя – верный друг черепашка подползла к нему, ткнулась в шлепанец.

– Пора спать, Клавдя, – погладил он ее по рельефной прохладной спинке, – завтра встанем пораньше – и к морю-океану. На твою историческую родину…

Утром его нашли в номере мертвым. Клавдеи рядом не было. Смерть следователя Белова была неожиданной и странной, как и дела, которые он вел. Но его гибель предстояло расследовать уже другим…»