Чего хочет женщина - Татьяна Полякова

* * *

Мы с мужем совершали ритуал: чаепитие перед спектаклем. Мужпросматривал газету, прихлебывал чай из огромной чашки и сообщал мне последниетеатральные новости. Рассказчик он хороший, чего не скажешь о его игре. Я пилачай из чашки поменьше, с удовольствием смотрела на его красивое лицо и жалела,что он мой муж. Услышав звонок в дверь, я досадливо поморщилась — по четвергам,а был четверг, мы предпочитали проводить день вдвоем. Муж посмотрел на меняповерх газеты.

— Кто бы это?

— Понятия не имею, — ответила я и хотелаподняться, но он опередил меня.

— Сиди, дорогая, я открою, — муж у меняджентльмен.

Звонок надоедливо трещал, затем хлопнула дверь, и я услышалаголос моей подруги Таньки, при звуках которого меня всегда пробирает дрожь.Болтать она начала с порога, муж довел ее под руку до кухни.

— Привет, — буркнула она и тут же добавила:

— Я влюбилась.

— Чудесно, — без иронии заметил муж. —Присутствовать можно?

— Оставайся, — разрешила Танька. — Тебеполезно послушать. Что-то ты больно спокоен, друг мой, а с такой женой, как утебя, всегда надо быть начеку.

— Приму к сведению. Так что там за новый возлюбленный?

Танька влюблялась, как правило, четырежды в год, вспышкиприходились на средний месяц каждого сезона, она объясняла это особыми токами вкрови.

— Ну, так что за любовник? — подала яголос. — Что он, красив, умен?

Танька подозрительно покосилась на меня.

— Что-то ты бледная сегодня.

— Это освещение.

— Может, и освещение, а по мне, ты слишком многопялишься на своего красавца мужа. Кстати, мужчине вовсе не обязательно бытькрасивым, а ум ему уж точно ни к чему.

— Значит, твой любовник безобразен и глуп?

Танька стала сверлить меня взглядом, силясь понять, говорюли я серьезно или дразню ее. Наверняка лицо у меня сейчас довольно глупое, затонепроницаемое. Я пользуюсь своим лицом как ширмой. Не обнаружив ничего похожегона насмешку, Танька улыбнулась.

— Он чудо.

— Прошу прощения, леди, — встрял муж. —Пикантные подробности будут?

— Разумеется, — ответила Танька.

— Тогда я удаляюсь. Терпеть не могу, когда хвалятдругих.

Муж поднялся и, одарив меня самым нежным взглядом из своегоарсенала (в театре он играет преимущественно любовников), скрылся в гостиной.

— Хорош, черт, — вздохнула Танька.

— Хорош, — отозвалась я. — Ну, что там слюбовником?

— Он из Сан-Франциско.

— А где это?

— Не прикидывайся. В Америке.

— Серьезно? А здесь-то ему что надо?

— Контракт приехал заключать. Мост будут строить.

— Через нашу канавку, что ли?

— Ты чего сегодня вредная такая, женские недомогания?

— Да я так просто, выясняю, — мирно сказалая. — Контракт заключили?

— Нет. Думаем. Уж больно круто.

— Так ведь из Сан-Франциско люди едут.

— Вообще-то он грузин.

— Но из Сан-Франциско. Любопытно.

Танька опять стала сверлить меня взглядом.

— Не вредничай, родители у него эмигрировали. —Тут она лучезарно улыбнулась и спросила:

— Доброе дело сделать хочешь?

— Хочу, если это не дорого.

— Не дорого. Пойдем в ресторан. Он меня поужинатьпригласил. Но ведь как-то неудобно, верно?

— Отчего ж неудобно?

— Ну, у нас же вроде деловые отношения. А тут вдвоем.

— Так вы ж любовники.

— Да нет еще. В общем, я сказала, что приду с тобой, аон там какого-то хмыря притащит.

— Ты уверена, что получится приличней?

— Уверена. В шесть часов встречаемся.

— Не пойдет. Сегодня в театр иду.

— Что там делать-то? На мужа смотреть… Он тебе и такцелыми днями глаза мозолит. Между прочим, не так уж часто я обращаюсь к тебе спросьбами.

Действительно, за последнюю неделю это случилось всегокаких-нибудь пять раз.

— Не пойду.

— Вот только попробуй, — сурово сказалаТанька. — Может, от этого ужина моя судьба зависит. Позвоню.

Танька отбыла, крикнув мужу:

— Валерочка, котик, пока.

Валера, стоя перед зеркалом, пытался завязать галстук. Онморщился и время от времени стонал:

— Черт, это невыносимо.

Зрелище устрашающее. Я не умею завязывать галстуки. Все, чеммогу помочь в этом процессе, так это напряженно морщить лоб и повторять:

— Спокойнее, милый.

Наконец с галстуком было покончено. Муж довольно улыбнулся,я помогла ему надеть пиджак, стряхнула с плеча несуществующие пылинки.

— Ты чудо, — сказал он и поцеловал меня в нос.

Я довольно улыбнулась. Прощальный взгляд в зеркало: впрофиль Валера просто бесподобен.

— Какие у тебя планы на вечер? — спросил он.

— Вообще-то я собиралась в театр, говорят, ты превзошелсамого себя. Должна же я это видеть.

Лицо любимого чуть вытянулось. Чего-то я с планаминамудрила. Свинство, конечно, с моей стороны, сообщать ему об этом за два часадо спектакля. Я поспешно отвернулась и начала перебирать ноты на фортепиано —надо дать возможность человеку опомниться. В мужа я верю, он молодчина.Несколько лет назад ему присвоили «заслуженного», не зря присвоили: когда я,сосчитав до шестидесяти, повернулась, на лице его сияла самая ослепительная изулыбок.