Время нашего страха - Чингиз Абдуллаев

«Я подумал, что это оправдание никогда не исчезнет изобихода. Не только сил Тьмы, а ещё и самых обычных человеческих подонков.

Он сам во всем виноват! У него была квартира, машина идорогой мобильный телефон, а у меня – три рубля, хронический алкоголизм ипохмелье каждое утро. Потому я и ждал его в подворотне с кирпичом, гражданинначальник… У неё были длинные ноги, семнадцать лет и красивый парень, а у меня– импотенция, порнографический журнал под подушкой и рожа, как у гориллы. Как ямог не накинуться на неё в подъезде, когда она вошла, напевая, с губами,горящими от поцелуев… У него была интересная работа, командировки по всему мируи хорошая репутация, а у меня – купленный диплом, мелкая должность под егоначалом и хроническая лень. Только поэтому я подстроил всё так, чтобы егообвинили в растрате и выгнали из фирмы…

Они все одинаковы: что люди, что Иные, жаждущие славы, денег,крови, обнаружившие, что самый короткий путь – это всегда путь темный. Имвсегда кто-то мешает и всегда кто-то в чем-то виновен».

Сергей Лукьяненко. «Последний дозор».

Летняя жара действовала на него умиротворяюще. В холоднуюпогоду он чувствовал внутреннее недомогание, начинали болеть суставы, клонило всон и даже в самой теплой комнате возникало ощущение озноба. Очевидно,сказывалось его южное происхождение.

Может, поэтому летом он перебирался в Баку, поближе к морю.Выросший у моря, он не любил купаться или загорать. Ему больше нравилосьсозерцать эти огромные массы спокойной воды, протянувшиеся до горизонта.Каспийское море – самое большое озеро на свете.

Он любил свой родной город, так часто возникающий в егоснах. И любил приезжать сюда, в свою квартиру, так похожую на московскую: и тами там были одинаковые комнаты, одинаковая мебель, одинаковые книги и одинаковыезанавески. Иногда он путал места своего проживания, вспоминая, в каком именногороде он находится – в Москве или в Баку. В Риме, где жила его семья, всё былонемного иначе, там не было привычных книг, привычной мебели и привычногоодиночества.

Раньше он любил путешествия и книги. Теперь, побывав почтина всех континентах и более чем в восьмидесяти странах, он меньше путешествовали больше читал книги. Эти друзья его никогда не подводили. Читать книги вИнтернете он не любил, ему казалось, что это всего лишь имитация удовольствия,которое он получал от общения с настоящими книгами, пахнущими типографскойкраской и кожей.

В этот вечер он перечитывал Торнтона Уайлдера, когдараздался телефонный звонок. Дронго посмотрел на аппарат, перевел взгляд начасы. Около семи вечера. В доме было три телефона. Один работал в режиме записии бесшумно включался, записывал все обращения позвонивших. Второй зналинемногие друзья и знакомые. Третий был для Джил, детей и родителей. На этот разпозвонил второй аппарат, и было понятно, что это мог быть Эдгар Вейдеманис,находившийся в Москве. Дронго взял трубку.

– Добрый вечер, – услышал он голос своего напарника.

– Здравствуй, – сегодня у него было хорошее настроение, –как у вас дела?

– В Москве жарко. Под тридцать градусов. Просто невозможнодышать. А как у вас?

– Тридцать пять. Но дышится гораздо лучше.

– Конечно. У вас же есть море. И поэтому совсем другаяпогода.

– Ты можешь прилететь ко мне.

– Думаю, уже завтра прилечу, – согласился Вейдеманис.

– Опять гости? – помрачнел Дронго.

– Да. Но только если ты разрешишь им прилететь к тебе.Вместе со мной.

– Такое срочное дело?

– Возможно. Ты должен сам решить, как быть.

– Что произошло?

– Два убийства подряд. Они просят тебя помочь…

– Понятно, – пробормотал Дронго. – Кого и когда убили? Если,конечно, ты можешь говорить по телефону.

– Сначала задушили охранника в туберкулезном санатории,потом выбросился из своего окна фармацевт.

– Обычный фармацевт или глава компании? – уточнил Дронго.

– Самый обычный. У него даже остались долги. Он жил впанельном доме на двенадцатом этаже.

– Я начинаю тихо сходить с ума, – пробормотал Дронго. – Один– убитый охранник в туберкулезном санатории, а второй – фармацевт, живущий напоследнем этаже в панельном доме и выбросившийся из окна. Всё правильно? И скем из их знакомых ты собираешься завтра прилететь ко мне? Ты прекрасно знаешь,я не терплю этих разбогатевших нуворишей, но какое отношение имеют погибшие кнашим расследованиям? И зачем нужно прилетать сюда и тратить последние деньгиих несчастных родственников?

– Не совсем так, как ты думаешь, – возразил Эдгар. – Этобыла компания друзей, которые выросли в одном дворе. Кто-то преуспел, кто-то несумел устроиться в жизни. Их было шестеро. Двое из них сейчас достаточносостоятельные люди, но дело не в этом. Они все получили конверты с вложеннымилистками бумаги. У охранника была цифра «один», у фармацевта цифра «два». И такдалее. Ты меня понимаешь?

– Ясно, – нахмурился Дронго. – Кстати, почему фармацевтвыбросился из окна? Он мог выбрать менее экзотический способ уйти из жизни.Выпил бы несколько таблеток снотворного. Или нечто в этом роде.

– Я тоже задал себе такой вопрос. И знаешь, что я выяснил?Он выпал из окна. А рядом была дверь на балкон. Обычно самоубийца выходит набалкон, оттуда легче прыгать.

– Из окна проще, – мрачно возразил Дронго.

– Что?

– Ничего. Это я так неудачно пошутил. Когда вы прилетаете?

– Завтра вечером.

– Я буду вас ждать. Собери все факты, какие сможешь. Иприлетайте. Может, мы сумеем понять, почему этот фармацевт решил выброситьсяименно из окна.

Он положил трубку. Что-то его задело, какой-то момент в этомразговоре на него неприятно подействовал. Что именно? Почему он вдругразозлился? Разговор с Эдгаром Вейдеманисом. С другом, которому он абсолютнодоверяет. Что произошло? Какая именно фраза Эдгара выбила его из обычной колеи?Охранник? Фармацевт? Выросли вместе? Нет, не то. Эдгар сказал, что их былошестеро. Конверты? Нет, нет. Он сказал, двое из них «состоятельные люди». Вотименно эта фраза так подействовала на Дронго. Эти два слова. Получается, чторади охранника в туберкулезном санатории и запутавшегося в долгах фармацевта,живущего в панельном доме на последнем этаже, он не будет вести расследование.Так и получается. «Состоятельные люди». Конечно, Вейдеманис не хотел егообидеть, это получилось не нарочно. Но именно так и получилось. Ради несчастныхлюдей, не имеющих денег, они не будут проводить свои расследования. Но еслисреди возможных жертв есть «состоятельные люди», всё сразу меняется. И онисогласятся им помочь.