Светлый лик, темный след - Татьяна Гармаш-Роффе

День первый

«…Меня нашли в квартире соседки, всю в крови, рядом с ее мертвым телом. По словам полицейских, убила ее я. Причем в состоянии алкогольного опьянения. Но я ничего не помню. Последнее, что сохранилось в моей памяти, – это вечер в ресторане. Я была там с мужем, мы пили шампанское. От него мне стало плохо… Сознание затуманилось, и я не представляю, что случилось потом. Мне нечего сказать в свою защиту. Знаю только одно: я не могла убить. Ни в каком состоянии я не способна поднять руку на живое существо, будь то зверь или человек. Тем не менее, все улики против меня. Я уверена, произошло какое-то ужасное недоразумение. Только мне никто не верит, и полиция не собирается искать дальше. Теперь мне грозит огромный срок…

На этом остановлюсь. Не хочу отнимать у Вас время на чтение подробностей. Расскажу, если Вы сочтете возможным взяться за мое дело. Оно выглядит безнадежным, понимаю. И все же прошу Вас, Алексей Андреевич, – нет, умоляю!!! – хотя бы попробуйте помочь мне. По отзывам, нет такой загадки, которую Вы бы не разгадали. Вы моя последняя надежда.

Алексей Кисанов оторвался от чтения, сложил письмо и посмотрел на человека, сидящего по ту сторону письменного стола. Молодой мужчина в дорогом элегантном костюме – светло-серая шелковистая ткань, жилет в тон, белая рубашка и темно-серый галстук (в таком облачении уместнее ходить на светский прием, чем к частному сыщику), – ответил ничего не выражающим взглядом. Если не считать за «выражение» нескрываемое самодовольство.

– Что думаете вы? – обратился к нему детектив.

– Ничего, – пожал тот плечами. – Органы дознания предполагают ее виновность, раз вынесли обвинительное заключение. Окончательное решение примет суд. Я же ее адвокат. Мне без разницы. Мой долг ее защищать, и не важно, убийца она или нет.

Судя по пафосу, с которым была произнесена эта банальность, молодой человек ощущал себя героем сериала про юристов. Наверное, подобные дешевые заявления производят впечатление на юных девиц, которым еще невдомек, что пафос и самолюбование есть признак умственной недостаточности. Впрочем, в юности Алексей и сам о таких вещах не подозревал. Исходя из демократической идеи, что внешность не главное, часто делал ошибки в оценке людей. Пока однажды не осознал абсолютную ложность оной идеи и не понял: суть человека обязательно отражается в его физических чертах, а особенно в том неуловимом, что исходит от выражения глаз, лица, от жестов и даже осанки. А уж в интонации речи и подавно. И теперь он ясно видел: парень сделал карьеру адвоката исключительно ради социального статуса и доходов. Хлыщ, одним словом.

– Суд уже назначен? На какую дату?

– Пока не назначен. У нас есть легальные сроки для ознакомления с обвинением, но я постараюсь потянуть время – в разумных пределах, конечно.

– Потяните. Это даст мне пространство для маневра… Кто вас нанял? Ася?

– Ее отец, Каверин Серафим Петрович.

– Вас ему кто-то рекомендовал или он просто обратился в контору?

– Я в рекомендациях не нуждаюсь. Я с блеском выиграл несколько дел для его строительной компании.

Ща треснет, подумал Алексей Кисанов, глядя на надутую физиономию адвоката.

– Так что передать моей подзащитной? Вы беретесь за дело?

– Пока не могу дать ответ. Мне нужно узнать подробности.

– Да какие там подробности! Все тут, в досье. Они с мужем отмечали потрясающую дату: месяц как поженились, – ухмыльнулся адвокат. – Понятно, выпили. И не два бокала, как она в письме пишет, а целую бутыль шампанского уговорили на двоих: муж сказал, официант подтвердил. Но Ася вообще раньше не пила, то есть никакого алкоголя, никогда, вот ее и разобрало. Ей стало плохо, муж повез ее домой. По дороге машина сломалась, он остался ждать техпомощь, а Ася пошла домой, они уже недалеко были. В соседней квартире орал ребенок, он всегда орет и всех достал, – соседи дали дружные показания. И Ася не раз устраивала по этому поводу скандал его матери стучала в дверь и требовала ее впустить, чтобы показать, как правильно обращаться с малышом. Сама Ася – педиатр, ее раздражают родители, неспособные успокоить своих чад. А в тот вечер, под действием алкоголя, у нее совсем крышу снесло. Она вломилась к соседке и забила ее мешком с песком. Знаете, есть такие мешки для занятий йогой, там килограмм пять будет. А соседка как раз йогой и занималась, по словам экспертов. Ребенок орал, соседи слышали, а она в асане сидела, медитировала. Ну и все, Ася такого зрелища не вынесла, отправила ее в нирвану с помощью мешка. Потом она потеряла сознание, а жертва скончалась от кровоизлияния в мозг. Люди слышали крики, вызвали полицию, там и муж Асин подгреб. Ее нашли в чужой крови, окровавлены руки и мешок этот с песком, она им все лицо жертве расквасила. Тело увезла труповозка, Асю отправили в больницу приводить в чувство, ну и анализ взять на алкоголь. За ребенком приехала какая-то родственница. К утру Ася пришла в себя, и полиция забрала ее на допрос. А она заявила, что ничего не помнит. Держите, – адвокат протянул детективу красивую папку, – тут копии практически всех материалов уголовного дела, но они ничего не добавят к тому, что я вам рассказал. Не стоит и время терять, поверьте уж…

– Об этом мне судить, – сухо прервал его детектив. – Что случилось с их машиной?

– Не знаю. Мотор заглох. Муж вызвал техпомощь, в ожидании повозился с мотором сам и сумел его завести.

– Что показал анализ крови?

– Чуть больше ноль три промилле. Но с того момента, когда Ася с мужем пила шампанское, и до анализа прошло часа два. Содержание алкоголя уже снизилось.

– Все равно его было недостаточно, чтобы прийти в неконтролируемое состояние, да еще и память потерять.

– Ася никогда раньше не пила алкоголь, говорю же, да еще шампанское: от него пьянеют быстрее, потому что в нем содержится углекислый газ, вы же знаете? Я на этом собираюсь строить защиту, – и молодой адвокат гордо посмотрел на детектива. – Индивидуальная реакция, которую человек не мог предвидеть.

Алексей ничего не знал об индивидуальных реакциях на алкоголь, – слышал только, что у некоторых бывает аллергическая сыпь, не более того, – и заявление адвоката ему показалось сомнительным.

– Кроме алкоголя, анализы что-нибудь показали? Возможно, наркотические, психотропные вещества?

– Нет. Наркотики она не употребляла, это все подтвердили, – заверил адвокат. – Так что сказать моей подзащитной? Возьметесь за ее дело?

– У меня пока недостаточно информации.

– Я ведь вам все рассказал!

– Этого мало.

– Бросьте. Вам же готовы платить – так какая тогда разница? Поковыряетесь в деталях какое-то время и скажете: извините, дамочка, все улики против вас. А деньги-то в любом случае получите!