За них, без меня, против всех - Влада Юрьева

Пролог

Не нужно было никуда уезжать, чтобы стать счастливыми, – Света только сейчас это поняла. А тогда казалось: вот она, дорога в рай. Стоит только пережить этот перелет, сойти с трапа самолета – и все будет по-другому. Закончатся серые зимы, которые вместо трех месяцев тянулись по полгода, уйдут вечная нищета и угрюмые лица прохожих. Новая страна представлялась сказкой, в которой счастливы все, потому что по-другому здесь просто не бывает.

Реальность ударила больно и безжалостно. Они не прогадали только с климатом: солнца на итальянском побережье хватало. Но все прочее не сбылось. Оказалось, что толпы добродушных итальянцев живут только в их фантазиях. Местные жители относились к эмигрантам совсем не так, как к туристам. Тем более к таким эмигрантам – бедным, молодым и наглым, претендующим на работу, причем не последнюю. В сказочной стране безработица беспокоила и местных, за хлебные места шла жесткая борьба – какое уж тут гостеприимство.

Поэтому о работе по специальности Света могла забыть. На семейном бюджете это не слишком сказалось: и дома она, медсестра, много не получала. Но там ее хотя бы уважали. Ей легко было найти общий язык с пациентами, ее любили, она могла им помочь. Она чувствовала себя полезной. Здесь же в больницах ее не ждали. Ее диплом имел примерно такой же вес, как газета, в которую заворачивают рыбу.

Пришлось подрабатывать сиделкой. Она улыбалась капризным пожилым клиентам и искренне старалась понравиться. Эти усилия не оценили. Наверное, на нее просто смотрели как на дешевую рабочую силу. Человек второго сорта, которому сделали одолжение. Скорее всего, им просто невозможно было понравиться.

Появилось ощущение ненужности. Но когда она не работала совсем, было хуже. Тогда приходилось думать о жутких долгах, в которые они влезли с этим переездом. А еще что-то делать с тем пронизывающим одиночеством, которого она не знала дома.

С Ваней они виделись не чаще, чем раньше. Он и там, в России, уходил в многомесячные рейсы, и она привыкла ждать. Света любила его достаточно сильно, чтобы привыкнуть. Но там, помимо Вани, были друзья, родители, коллеги – десятки людей, с которыми она могла общаться. Здесь – только он. То, насколько он молчаливый и нелюдимый, стало восприниматься особенно остро.

Света знала, что не на всех смена страны повлияла именно так. Она читала истории сотен семей, у которых все было хорошо. Она вдохновлялась ими, убеждала себя, что у нее сейчас просто сложный период, который скоро пройдет. Они сменят эту съемную каморку на собственный уютный домик и будут жить счастливо. Шансы на это были очень высоки – Ваня, в отличие от нее, зарабатывал все больше.

Правда, она догадывалась, что и у него не все так радужно. Эти деньги он получал не только за рейсы. За них – тоже, но больше половины его дохода зависело от не совсем легальных перевозок. Он сам находил клиентов, сам прятал товар на борту, он брал на себя всю ответственность и даже Свете не сообщал деталей.

Она приняла это так же смиренно, как все остальное. Ее совесть, раньше не допускавшая ни одного нарушения закона, находила объяснение его поступкам. Света никогда не жаловалась и о переезде обратно даже речи не заводила. Темная полоса рано или поздно закончится, и они будут с гордостью рассказывать своим детям о том, какие трудности сумели преодолеть вместе.

Тем более что сегодня Ваня должен был вернуться из рейса. Этот был особенно долгим – она мужа почти полгода не видела. Рекорд, пожалуй. Мысль о том, что он снова будет рядом с ней, заслоняла все: и то, что денег у нее вообще не осталось, и то, что сегодняшний клиент, восьмидесятилетний дедок с замашками Наполеона, так сильно ударил ее по лицу, что на скуле уже проступил багровый синяк. Она сильная, она выдержит… Она хорошо научилась выдерживать.

Она подготовилась к приезду любимого как могла. Насколько позволяли средства. Накрыла стол, зажгла свечи, всего пару штук, но и этого хватило, чтобы осветить тесную комнатку. Надела платье, в котором была, когда они познакомились. С тех пор оно стало почти семейной реликвией, и она доставала его из шкафа только по особым случаям. Свету радовало то, что спустя столько лет она могла с легкостью застегнуть вещь, купленную еще в студенчестве.

Она хотела быть красивой для него. Она ждала в прихожей у двери, как собака, соскучившаяся по хозяину. Она знала, что эта встреча станет лучшей наградой. Ваня, при всей своей закрытости, тоже переносил такие долгие разлуки не слишком хорошо. Сегодня будет та редкая ночь, когда он будет с ней страстным и скажет то, что она надеялась услышать… Она только мечтами об этой встрече и спасала себя, когда становилось совсем тоскливо!

Он задержался. Она не беспокоилась. Когда корабль прибывал в порт, Ваня прислал ей эсэмэску – как обычно. Свете еще тогда хотелось бросить все и бежать к причалу, но это испортило бы сюрприз со свечами и платьем. Да и потом, весь день накрапывал дождик и романтичной встречи все равно не получилось бы.

Повернулся ключ в замке, и Света замерла, как натянутая струна. Открылась дверь, с улицы пахнуло вечерней морской прохладой и дождем, и в прихожую поспешил войти человек. Ее Ваня… Она порадовалась, что заставила его взять с собой длинный непромокаемый плащ – как пригодился сейчас! Все было так, как она ожидала: он пришел домой, с подарками, уставший…

Но на этом совпадения кончились. Когда она хотела кинуться к нему, чтобы поцеловать, Ваня мягко, но уверенно отстранил ее.

– Без нежностей сейчас, – велел он. Голос звучал глухо и хрипло. – Я заболел малость… Уже проходит, по-моему, но еще утром температура была.

– Ванечка…

– Так, только панику не разводи! Док наш корабельный мне таблетки прописал, я принимаю, и скоро должно быть лучше. Просплюсь – и сразу нормально все будет. Но если заразишься еще и ты, дело затянется. Так что ты уж извини, но я – спать, а ты подарки разбирай!

Он думал, что это успокоит ее, но Света чувствовала себя так, будто ее ледяной водой обдали. Ну зачем ей подарки, шмотки эти, еда? Она не того ждала столько месяцев!

Однако и настаивать она не решилась. Она видела, что Ваню пошатывает от усталости. К тому же, сняв плащ, он оставил натянутым капюшон байки, и она не могла толком рассмотреть его лицо, видела только проблески очень бледной кожи. Похоже, грипп, и в худшем своем проявлении.

Да и немудрено: с тех пор, как они переехали в Италию, Ваня совсем себя не жалел. Спал мало, работал много, рискованные подработки здоровья не добавляли. Рано или поздно это должно было отразиться на нем.

Свете нестерпимо хотелось сделать для него хоть что-то. Да хотя бы просто осмотреть – медсестра она или нет? Но она знала, что убеждать его бесполезно. Ваня был из тех мужчин, у которых даже при простуде портится характер.

Разочарование мелькнуло на ее лице, и Ваня, конечно, не мог этого не заметить.