Безумство Мазарини - Мишель Бюсси Страница 10

— Хочу поехать туда, — уперся я.

Спокойно и твердо.

Брижит полистала каталог, попыталась соблазнить меня театром или ролевыми играми, тем, что могло бы меня увлечь, но оба быстро поняли, что я не уступлю. И Тьерри — а решал всегда именно он — в конце концов сдался.

— Ну, раз ему этого хочется…

Вот так и вышло, что в тот день, 16 августа 2000 года, я мерз на паруснике посреди Ла-Манша, а тупой тренер орал на меня. Ему не нравилось, что я боюсь откренивать.

И так уже десять дней!

Арман продолжал спать. Я опустил руку в воду, чтобы почувствовать холод.

Я точно для этого не создан. Вдали, за западе, возвышался маяк Кандальников, и на мгновение мне привиделись каторжники, которых насильно везли на работы на остров Морнезе. Отец Дюваль иногда рассказывал нам историю острова во время посиделок после ужина. Он был неплохим рассказчиком, но большинство подростков во время навязанных им уроков истории хихикали или приставали к девчонкам.

Веками маяк Кандальников был последним, что видели тысячи каторжников, навсегда покидая мир свободы.

Покинуть Морнезе.

Вернуться на Морнезе?

Собираясь вернуться на остров, я не забыл списать из тетушкиной записной книжки старый папин адрес — шоссе де л’Аббе, 1012. Не попасть на это ведущее к аббатству шоссе невозможно, оно тянется от Сент-Аргана, столицы острова, к причалу парома, в сторону континента, проходя мимо расположенного посреди острова аббатства Сент-Антуан. Можно сказать, оно идет вдоль берега моря. Единственная проблема — на этом шоссе не оказалось дома № 1012!

Нумерация здесь была по расстоянию, номер 1012 означал, что от порога дома до мэрии Сент-Аргана ровно 1012 метров. Но на расстоянии 1012 метров от мэрии находилось… поле! Маленькое кукурузное поле. Чуть ближе — старая ферма под номером 927. Чуть дальше — другая ферма, под номером 1225.

А между ними — ничего.

Ошибиться я не мог, по этой самой дороге мы каждый день ходили на занятия и обратно. Мне удалось поговорить с фермером, и он заверил меня, что между двумя фермами никогда никакого дома не было. Только поле. Шоссе заканчивалось на отметке 1521, слева было аббатство, справа — дикий, пустынный полуостров, где разместился наш лагерь.

Загадка.

Может быть, Брижит ошиблась, переписывая адрес? Может быть…

А что я, собственно, искал на острове Морнезе, зачем вернулся сюда? Не стану ходить вокруг да около, мне представлялось, что воспоминания так и посыплются на меня, что на месте я все так и увижу заново. Аббатство Сент-Антуан. Порт Сент-Аргана. Маяк Кандальников. Цитадель Мазарини. Рубиновая бухта. Дикий полуостров. Я думал, что шесть первых лет моей жизни пройдут у меня перед глазами, будто фильм.

Результат оказался нулевым — полное разочарование.

Воспоминаний у меня, можно считать, нет.

К тому, что было, ничего не прибавилось.

И я почти ничего не узнал на острове. Аббатство за эти годы окончательно разрушилось, туда лишь изредка забредали случайные туристы. Окрестности Сент-Аргана и порта были теперь хаотично застроены унылыми, безликими домами. Повсюду, откуда было видно море, то есть почти по всему острову, как грибы выросли кемпинги. Цитадель, маяк, Рубиновая бухта выглядели в точности как на фотографиях, которые я восемь лет тайком собирал дома, в Кормей-ан-Паризи. Обыкновенные виды, ничего особенного.

Обычный остров без всяких красот, куда летом толпами валят туристы.

Скучный и насквозь продуваемый ветром.

Я все это ненавижу. Ничего таинственного. Заурядный современный остров обывателей во вьетнамках и парусиновых панамах. Перенаселенный. Здесь невозможно побыть в одиночестве, собраться с мыслями. До приезда в лагерь я надеялся напасть на след отца и узнать тайну его исчезновения.

Обшарить аббатство.

Рыскать повсюду. Находить.

Ничего! Ровным счетом ничего! Ни малейшего следа чего бы то ни было.

Я томился в лагере для подростков, где мне было совсем не место. День за днем я сталкивался с очевидной, неотвратимой реальностью: моя личная история была удручающе банальной. Я жил здесь в детстве, до шести лет. Потом мой отец умер, погиб в результате несчастного случая, какого-то местного происшествия. Возможно, покончил с собой. То же самое можно сказать о матери. Я остался сиротой. Мы покинули остров. Никто из аборигенов не помнит этих давних событий.

Или никому нет до них дела.

Возможно, папа изменял маме. Возможно, у него были долги. Несомненно, что-то там было — мутное, но ничего таинственного. Я сам вдали от острова моего детства придумал все это кино.

Мне оставалось свалить в одну кучу и выкинуть все свои бредни, набраться смелости и поговорить об этом с Брижит, Тьерри или бабушкой Мадлен. Вести себя по-взрослому. Расстаться с детством, с воображаемым миром, населенным готовыми воскреснуть умершими и королевскими сыновьями, от которых скрывают их благородное происхождение и отдают на воспитание крестьянам, чтобы те тайно растили их вдали от дворца. Мне оставалось повзрослеть, разделаться с прошлым и смотреть в будущее.

В конце концов поездка на остров Морнезе оказалась полезной.

И даже необходимой.

Она дала мне возможность поставить на всем этом крест.

Окончательно.

Плеск волн убаюкивал. Открыты у меня были глаза или закрыты? Наверное, закрыты. Во всяком случае, я был погружен в собственные мысли. Впервые за десять дней я настолько ясно все понимал.

Мой отец умер, и мне надо было приехать на остров, чтобы это осознать, рассчитаться с детством и его призраками.

Прощай, папа!

Я всегда мучился с этим словом — «папа», мне невероятно трудно было его написать, произнести и даже подумать.

Но это в последний раз, и я готов сделать усилие.

Прощай, папа.

Решено — отныне я стану самостоятельным!

В этом дебильном лагере мне осталась всего неделя, и я продержусь. К тому же через четыре дня меня навестят Брижит и Тьерри. Приедут в мой день рождения, 19 августа. Они тоже воспользовались случаем вернуться на остров. Может, хотят присмотреть за мной. Может, им тоже надо поставить крест на смутном периоде их жизни. Или соскучились по старым друзьям? Не исключено, что они просто решили доставить мне удовольствие.

Нет, я не превратился в наивного дурачка.

После лагеря мы проведем вместе на острове несколько дней.

Я похороню прошлое.

Здравствуй, жизнь!

Я открыл глаза и окунулся в солнечный свет. Мне было хорошо, очень хорошо. Наш парусник незаметно отнесло течением. Арман все еще спал. Я немного посидел, не думая ни о чем, но внезапно затарахтел мотор лодки Йойо и Стефани, я дернулся, Арман проснулся.