Симфония кукол - Александр Барр Страница 10

Он задумался. Никите хотелось сказать, что он лучше согласится поехать в приют и забрать к себе еще пять котов, и столько же собак, и столько же крокодилов, если понадобится, лишь бы не заниматься расследованием. Но он посмотрел на Рамуте, заглянул в ее горящие надеждой глаза и произнес:

– Есть у меня мысль.

– Да? – Рамуте оживилась.

– Да. Заедем к одному знакомому.

– К которому?

Рамуте знала всех друзей Никиты. Пусть она всех их терпеть не могла, но знала каждого. Ни один из них не подходил на роль консультанта в ее расследовании. И чем они смогут помочь?

– Ты его не знаешь. Он и не сильно знакомый мне, в целом. Но, думаю, подскажет. Это его вотчина.

– Ого. Он полицейский?

– Нет. – Никита прищурился.

– Тогда кто?

– Он настоящий профессиональный частный детектив.

– Серьезно? – Рамуте удивленно посмотрела на Никиту. – А откуда у тебя…

– Шучу, Рами, выдыхай. – Никита рассмеялся. – Ух, видела бы ты свое лицо.

– Очень смешно.

– Он художник. Масляная живопись, разработка дизайна логотипов, краски, портреты и тому подобное. Сто лет назад делал для фирмы картинку на рекламную брошюру. Не детектив, но из нас, как мне кажется, он лучше всех разбирается в рисунках.

Рами удовлетворенно кивнула.

Зеркальная ширма вращается. Р наблюдает, наслаждается нашей реакцией. В отражении вижу, как я, опоясанный вдоль и поперек веревкой, словно маринованный мясной рулет, готовый к отправке в духовку, повис, пристегнутый к жуткой конструкции, напоминающей огромные равноплечные весы. Толстые стальные прутья переплетаются между собой, соединяются посредине широкой, прикрученной на болты пластиной. Стрелка, указывающая на равновесие, направлена вверх к цилиндру, упирается в ложбинку с тремя насечками. Длинные балки, напоминающие железнодорожные рельсы, отходят от центра и заканчиваются приваренными к ним крюками, на одном из которых вместо поддона подвешен я. Что у этого господина Р в голове? Только самый больной психопат на планете в состоянии придумать и тем более соорудить такое. Садист.

С обратной стороны конструкции в качестве противовеса мне привязан еще один человек. Не могу рассмотреть его лицо, он, как и я, висит в позе эмбриона. Снизу к нему пристегнут утяжелитель. Мы уравновешиваем друг друга. Сверху, прямо над нами, приварена широкая балка с закрепленными на ней по бокам острыми копьями, направленными нам в животы. Весь металл ржавый, необработанный, грязный.

– Как вы уже, скорее всего, догадались, я подготовил игру, чтобы выяснить, кто из вас предоставит мне самый весомый аргумент, чтобы избежать наказания.

Он интонацией подчеркивает слово «весомый» и рисует пальцем на зеркале стрелку вверх.

– Аргумент должен быть убедительный и доказывающий, что именно произнесший его участник достоин победить и выжить.

Палец скрипит по стеклу, пишет единицу, рядом подрисовывает восклицательный знак, оставляет в покое зеркало и потирает подбородок.

– Да, вы не ослышались, победит лишь один из вас. Второго, кхм, ждет смерть. Впрочем, не спрашиваю, согласны ли вы поучаствовать. Если решите выйти из игры…

Он возвращается к зеркалу, выпрямляется и продолжает объяснять условия:

– Указатель вот этот, видите? Он крохотный, но приводит в действие весь механизм. И в случае отказа от игры именно этот указатель, назовем его «бритва», помогает участнику… Эм… – Он трет накладную бороду, подбирая подходящее слово. – Скажем так, помогает самоликвидироваться.

Он пожимает плечами и говорит, что бритва проникнет через подошву, проделает путь через все тело и выйдет через макушку. Говорит, что в этом нет ничего особенного и что это не понравится ни ему, ни нам.

– Ничего особенного. Магниты и сталь. Скучно и долго. И больно. И шумно. – Он сдерживает улыбку и поправляет парик.

Меня успокаивает, когда этот псих трогает свой парик и накладную бороду. Если он скрывает от нас свою внешность, значит, на самом деле есть шанс, что мы выживем, что я выживу. Он отпустит хотя бы одного из нас. Наверняка. Иначе зачем весь этот маскарад?

– Но, опять же, решать вам, как поступить. Свобода воли.

Кажется, псих слегка успокоился. Он перестал дергаться, кашлять и хихикать.

– В случае отказа от игры одного из участников победа присуждается ведущему. То есть мне. И ведущий, то есть я, будет вправе сам решать судьбу оставшегося участника.

Он крутит рычаг, шестеренки трещат, и балка с копьями опускается.

– Но не переживайте, уверен, до этого не дойдет. Все будет как положено. Все будет справедливо. У каждого из вас появится полноценная возможность проявить себя. Будет и возможность, и время. – Он кивает на часы, висящие на противоположной стене.

По выцветшему циферблату скачет изогнутая секундная стрелка. Цифры от трех до восьми обведены красным.

– Будет шанс. Показать себя и мне, и оппоненту. А я буду решать, «весомо» это или нет.

Рычаг делает еще один полный оборот, балка останавливается. Острое копье замирает в сантиметре от моего живота.

– Обратите внимание, над каждым из вас находится копье. Врать не буду, на самом деле это не настоящее оружие.

Он говорит, что, к его сожалению, настоящие копья не удалось раздобыть. Говорит, выяснилось, что в наше время это дефицит.

– Но, поверьте, колья довольно острые. – Он смотрит на часы, стрелка которых вот-вот пересечет отмеченную красным зону. – Хотя нет. Это не весомо. Зачем просить верить мне на слово?

Он говорит, что мы уже чуть-чуть попробовали. Вопреки его предостережениям, протестировали копья, пока дергались с завязанными глазами.

– И скоро вновь убедитесь в их остроте.

Он хихикает, бьет себя ладонью по лицу и говорит, что для победы нам нужно перевесить своего соперника.

– Всего лишь перевесить. Просто-просто. Весомо-весомо.

Он говорит, что это не удастся сделать без победы в задании. Говорит, что накажет за попытки раскачивать чаши.

– Надеюсь, вам пока все понятно.

Р переминается с ноги на ногу. Ждет нашей реакции. Ни я, ни мой собрат по несчастью не шевелимся.

Он вновь проверяет часы.

– Ладно. Считаю вашу халатную безынициативность утвердительным ответом. Дальше… – Он подходит и поворачивает рычаг в обратную сторону. – Будет три раунда. Соответственно три шанса избежать наказания. Всего три простых этапа. И после каждого из них я буду понемногу опускать лезвие и подвешивать утяжелитель победителю.

Цепи звенят, шестеренки потрескивают, балка с копьями движется к потолку. С каждым щелчком острие удаляется от моего живота, и я чувствую облегчение.