Ведьма - Сергей Асанов Страница 10

Михаил благодарно склонил голову. Разминку на этом он считал законченной, но Рустам Имранович вдруг перестал смеяться и повернулся к нему. Взгляд был серьезен.

– Ну, а обо мне что-нибудь можете сказать?

Миша вздохнул. «Вот этого я как раз и не хочу, – подумал он, стараясь послать соответствующий импульс в голову собеседника. – Давайте не будем портить хорошее утро, а?»

Рустам Имранович кивнул.

– Я ждал подобной реакции, – сказал он, отворачиваясь. – Должен предупредить об одной вещи. Сейчас мы с вами некоторым образом наблюдатели и, возможно, даже немного друзья. Но если мы оба с вами пройдем в шоу, мы автоматически превратимся в соперников. И поэтому…

Миша нахмурился. А ведь этот потрепанный жизнью мужичок в кепочке уже начинал ему нравиться. Черт побери, что делает с людьми желание быть первым…

– Рустам Имранович, я понятия не имею, во что мы с вами ввязываемся, но я убежден, что соперничество не предполагает вражды и уж тем более – вредительства. И давайте действительно не будем портить прекрасное утро!

Мужчина покраснел.

– Да… кхм… действительно.

Рустам Имранович отвернулся и стал рассеянно осматривать толпу.

28 июня 2008 года

…Иногда я чувствую себя просто какой-то зеленощекой принцессой Фионой. Сначала родители не разрешают ей гулять допоздна, а потом и вовсе заперли в высокой башне, оставив на попечение Дракоши. Родительский долг выполнен, девчонка изолирована от дурного влияния улицы, пусть сидит и ждет своего прекрасного принца, хаха… Да не жду я уже никакого принца, плевать я на них хотела! Мне нужна свобода. СВО-БО-ДА! Не в том смысле, что куда хочу, туда пойду, что хочу, то и наворочу. Я не такая, поверь мне… Да ты и сам прекрасно знаешь, что ж я тебе рассказываю, слава богу, уже пять лет общаемся! Просто я хочу, чтобы у меня было право выбора. Я считаю, что человек в шестнадцать лет заслуживает право выбора, а мне говорят, что ты еще не достигла возраста, дающего право голосовать… ха-ха три раза! Я учусь хорошо, я пишу лучшие сочинения в школе за всю историю ее существования (понял, да? бе-бе!), я не шляюсь по притонам… Я не блядую, в конце концов… Но я тысячу лет не была на ночном концерте в каком-нибудь клубе (блин, какое там «тысячу лет»! НИ РАЗУ НЕ БЫЛА!). Я забыла, что такое дискотека! Я полторы тысячи лет не гуляла на закате по нашей набережной, а ведь там так красиво! Я так люблю эту набережную, хотя река там чуть ли не самая грязная в городе. Да ну и что! Пусть грязная, пусть вечером страшновато, пусть то, пусть се… Но как я живу, посмотри на меня! Ради чего? Ради кого?! Зачем я?! Ой, ладно, пойду я спать… В последнее время днем мечтаешь только об одном – скорее плюхнуться спать. Кажется, только в постели чувствую себя спокойно, но утром приходится просыпаться. Знал бы ты, как иногда не хочется, чтобы веки разлипались! Ладно, прости за слабость, пока!

☺☺☺

На первом задании Миша откровенно забавлялся. Пожалуй, даже за это маленькое развлечение стоило бы поставить Вовке Капустину бутылку поддельного виски, которое он так любит.

Сначала претендентов – примерно по двадцать – тридцать человек – загоняли в импровизированный актовый зал с небольшой сценой. На сцене стояла черная ширма, абсолютно непроницаемая, мрачная и немного пугающая, как театральный задник перед спектаклем при потушенных прожекторах. Когда первая партия экстрасенсов, в которую пролез и Михаил, расселась по казенным стульчикам с кривыми металлическими ножками, на сцену перед ширмой вышла девушка. Миша ее узнал – это была та самая неудачливая в браке ассистентка режиссера, пытавшая его на кастинге. С ней что-то произошло, Миша пока не понимал, что именно, но по сравнению с их первой встречей настроение ее очень изменилось. Возможно, она недомогала.

«Да, блин, месячные начались!» – мысленно отмахнулся он, чтобы закрыть тему и не загружать мозги.

– Внимание, – сказала девушка, подняв руку. – Здравствуйте, меня зовут Ирина Королева. С большинством из вас мы познакомились во время кастинга. Здесь в зале сейчас собрались те, кому предстоит побороться за выход в финальную часть реалити-шоу. Вас ждет первое задание, по итогам которого вы проходите в следующий этап. Сейчас мы уже пишем первую программу, которая скоро пойдет в эфир. На раскачку уже времени нет, начинается настоящая работа. Я желаю всем вам удачи!

Она покинула сцену. Михаил со своего последнего пятого ряда успел заметить у нее мешки под глазами. Какая сволочь ее мучила все эти дни?

Сменив Ирину, на сцену вышел молодой человек в джинсовой куртке и с зажатым в руке телефоном. По виду – еще один ассистент режиссера, но уже менее приветливый и более деловитый.

– Здравствуйте, друзья. Вот условия первого задания. – Он повернулся боком к ширме. – Здесь за ширмой спрятано нечто. За двадцать минут вы должны определить, что именно там находится. Можете описать это общими словами, можете попытаться указать конкретный предмет. В вашем распоряжении все пространство зала, можете подходить к ширме и стучать хоть в шаманские бубны, дело ваше. У каждого из вас есть лист бумаги. Напишите на нем свои имя и фамилию и то, что вы увидели. На выходе вы опустите бумагу в урну и дадите небольшое интервью. Все, друзья, время пошло, удачи всем!

Парень ушел. По залу стали сновать операторы с камерами. Народ зашушукался.

«И каждый из них будет желать нам удачи, и скоро нас всех вырвет от этих телячьих нежностей», – подумал Миша.

Как и в старые школьные (а позже и студенческие) времена, прежде чем приступить к выполнению задания, он стал разглядывать своих конкурентов. Интересно было понаблюдать за их рвением.

Перед ним, рядом ниже, сидел Рустам Имранович. Он был уже без кепки, и кожа на его напряженной лысине ходила ходуном, как гармошка старого, удлиненного «Икаруса». Мужчина неотрывно пялился на ширму, постукивал пальцами по деревянному подлокотнику. Миша улыбнулся и перевел взгляд вправо. Там сидела та самая многодетная узбечка, чей ароматный плов он увидел в своем воображении. Внезапно ему дико захотелось попробовать чего-нибудь мясного. «Надо будет с ней подружиться, если она пройдет в финал». Женщина сидела неподвижно в своем кресле и тоже смотрела на ширму. Со своего места Михаил мог видеть, как ее губы нашептывают что-то. Очевидно, шаманит на своем языке.

Участники с боковых мест действительно начали вставать и подтягиваться к сцене. Кто-то подходил вплотную к ширме и пытался пронзить ее взглядом, но тут же, разочарованный, отходил прочь. Кто-то нарезал круги под сценой, стуча в бубен, потрясая кухонными ножами или разбрасывая какие-то семечки… Молодой человек в черных брюках и черной рубашке, не выпуская изо рта мундштук с тлеющей сигаретой, вытянул к ширме длинные руки ладонями вверх и что-то там пытался нащупать… Но Михаил был уверен, что все впустую.

«Балаган, – подумал он, едва сдерживая улыбку. – Тот самый цирк с обезьянками».