Три доллара и шесть нулей - Вячеслав Денисов Страница 10

Однако первым заговорил именно тот.

– У вас веселая жизнь, – бросил незнакомец, пытаясь оценить ущерб одежде, нанесенный в ходе стычки. – Двадцать лет назад в терновских ресторанах, если мне не изменяет память, к предложению потанцевать относились несколько сдержаннее. Ну, в крайнем случае, выходили на улицу. А сейчас зайдешь в кабак просадить последние сто долларов и покидаешь его, залитый с ног до головы вином, котлетным соусом и адреналином. Самое главное, ни за что... Если вас не затруднит, довезите меня до улицы Терешковой. Моя куртка, как, впрочем, и сумка с вещами, осталась в гардеробе того чудного заведения.

– Конечно, – наконец-то раскрыл рот Николай Иванович. – Простите, что до сих пор не поблагодарил вас за свое спасение. Вы не знаете, что это были за люди?

Мужчина усмехнулся:

– Это я вас должен был спросить! Кажется, вы здесь живете. А меня не было в Тернове... – Он попросил сигарету у водителя. – Меня тут не было двадцать лет. Черт, сейчас нужно переодеваться и опять возвращаться. В сумке документы, вещи... Дурдом, а не Россия... Как не умели пить, так и не научились.

– Вы приехали из-за рубежа? – заключил из услышанного Пролет. – Интересно услышать о причине, которая заставила вас двадцать лет отсутствовать на родине...

– А я разве говорил, что был за рубежом двадцать лет? – Мужчина повернул лицо к Полетаеву. – Я сказал, что приехал из-за рубежа и что не был двадцать лет в Тернове, однако из этого не следует, что я все двадцать лет находился за границей.

Николай Иванович не мог себе представить, что по городу пойдут слухи о том, что он оказался неблагодарным человеком. Но нет сомнений в том, что эти слухи расползутся сразу же, едва уволенный водитель окажется за забором его дома. В Тернове станут поговаривать, что, во-первых, Полетаев струсил, во-вторых, бросил на произвол судьбы человека, спасшего его в опасной ситуации, и, в-третьих, оказался неспособным отблагодарить своего спасителя. Вот что разболтает водитель-телохранитель уже через час после того, как получит расчет.

– Знаете, о чем я подумал... – бросил Николай Иванович, рассматривая лицо спасителя в панораму широкого зеркала заднего вида. – Я подумал о том, что человек, через двадцать лет скитаний приехавший в Тернов и первым делом зашедший в ресторан, не имеет в своем родном городе дома. А адрес на улице Терешковой – лишь воспоминание о том, что там может проживать старый знакомый, который в состоянии предоставить страннику приют. Я прав?

Взгляд Полетаева встретился со взглядом незнакомца в центре зеркала.

– Где был ваш светлый разум, когда вы пытались охмурить подругу какого-то местного авторитета?

Несмотря на неудобство, которое испытал Николай Иванович от понимания того, что этот странный мужчина заметил то, что не заметил никто из присутствующих в ресторане, он испытал удовлетворение от другого. От осознания того, что на этот раз логика его не подвела.

– Так я прав в своих рассуждениях? – настаивал Полетаев, хотя сейчас ему ответ даже не требовался. Он понимал, что угадал.

– Правы, правы... – поморщился мужчина, трогая кончиками пальцев скулу. Судя по его осторожным движениям, кто-то из ресторанных бойцов все-таки успел до него дотянуться. – Я зашел на часок в ресторан, чтобы подумать, куда идти дальше, расслабиться и немного отдохнуть от перестука вагонных колес... Расслабился до предела. После второй рюмки «смирновки» остался без вещей и документов. Одна радость – последние сто долларов по-прежнему при мне.

Полетаев принял решение.

– Значит, так. Сейчас мы едем ко мне. Можете жить у меня столько, сколько пожелаете. Комната свободная у меня есть, и даже не одна, так что сможете выбрать по своему усмотрению. Вашу сумку через час привезут мои люди. Что я вам советую сделать в первую очередь, так это посетить мою сауну и как следует выпариться. По-нашему, по-русски. А потом мы с вами поужинаем, и вы сможете отдохнуть. Я ваш должник.

На этот раз Николай Иванович встретился в зеркале со взглядом водителя.

«Ну, сволочь, до дома только доедем... – пронеслось в голове строителя. – Там я тебя быстро научу работу любить. Мои харчи по сравнению с завтрашней работой охранника магазина за пять тысяч деревянных покажутся тебе раем господним».

– То есть мне не нужно сейчас, умывшись, возвращаться за сумкой? – уточнил мужчина.

– Верно.

– И ваша жена не выскажет вам за то, что вы привели в свой дом первого встречного, который, вполне возможно, может оказаться проходимцем?

– У меня нет жены. Это так же точно, как и нет такой женщины, которой нельзя было бы заткнуть рот.

Мужчина вздохнул:

– И у вас есть стиральная машина, чтобы можно было отстирать мою одежду от соуса и бордо, а также лед, чтобы приложить к ране?

– Лед ждет вас в бочонке, в котором остужается шампанское. Ожидая следующего вопроса, позволю себе заметить, что вы немного капризничаете.

Незнакомец снова посмотрел в зеркало. Теперь его взгляд был легок и весел.

– Ну, поскольку я уже имел возможность убедиться в том, что для более тесного общения вы предпочитаете женщин, уверен, что мое пребывание в вашем доме мне ничем не грозит. – Он не выдержал и коротко фыркнул: – В любом случае я не собираюсь задерживаться у вас более чем на день. – Помолчав, он, на этот раз уже серьезно, добавил: – Спасибо за заботу.

– Ну что вы... – покривился, обнажив два рядка хищных зубов, Николай Иванович. – Вы сделали для меня гораздо больше.

Остаток пути до дома они молчали.

Через четверть часа, когда спаситель сидел в великолепной, украшенной деревянной резьбой, сауне хозяина, в кабинете Николая Ивановича раздался телефонный звонок. Полетаев незамедлительно снял трубку.

– Да!

– Иваныч, – раздался голос помощника Полетаева, – я его сумку забрал, сейчас возвращаюсь в дом.

– Что внутри? – Полетаев чувствовал, что его распирает любопытство. Копаться в сумках людей, как и в их душах, Николай Иванович любил всегда, как только к этому располагали обстоятельства.

На том конце связи раздался тяжкий вздох.

– Свитер, две пары трусов, три пары носков, записная книжка и какая-то картинка в дешевой деревянной рамке. Карандашная мазня. Толстый маленький недоносок стоит на берегу какой-то лужи и строит рожу, как будто ему в спину воткнули вилы. Улыбается, как я догадываюсь.

– Это все, Ус? – слыша, как на первом этаже ходит, в поисках хозяина дома, вышедший из сауны гость, поторопил Пролет.

– Нет, не все. Паспорт на имя Хорошева Валентина Матвеевича, шестьдесят третьего года рождения, выданный три месяца назад в Орле, и четыре удостоверения, подтверждающие, что этот Хорошев имеет орден Мужества, медали «За боевые заслуги» и «Отвагу», а также какую-то висюльку со знаком НАТО. Красивая медалька такая, с синей ленточкой...