Расплата за ложь - Михаил Черненок Страница 10

От конторы райпо до «Электротоваров» было пять минут езды. Плечистый здоровяк Артем встретил Славу басовитым возгласом:

– Добро пожаловать, Дмитрич!

– Привет, Мистер-Твистер, – с улыбкой ответил Слава.

– Не подначивай, Шерлок Холмс. До владельца заводов, газет, пароходов мне… как от неба до земли.

– Прибедняешься?

– Отнюдь.

– Плохи делишки?

– Дела идут – контора пишет. Рубль дадут, а два запишут.

– Охмуряешь покупателей?

– Упаси Бог! Марку фирмы держу на высоте. У меня покупатель всегда прав. А ты, однако, опять кого-то ищешь?

– Настраиваюсь на поиск и хочу с тобой душевно побеседовать.

– О чем или о ком?

– О Клаве Шиферовой.

Лупов поморщился:

– Ой, не хочется мне говорить об этой язве.

– Чем Клава тебя заязвила?

– Чуть не обанкротила, вертихвостка.

– Проторговалась?

– Если бы… Прикарманила полсотни тысяч и хвостом вильнула.

– Не понял.

– Чего тут понимать. Первый раз слышишь, как продавцы уводят чужие деньги?

– Это не редкость. Мог бы через суд вернуть «уведенные» Клавой тысячи.

– Вай-вай, Дмитрич. В суде надо доказывать, а у меня, кроме слов, иных доказательств нет. Без официальных бумаг работаем с наличкой.

– Чтобы налоги меньше платить?

– Естественно. Если я полностью уплачу госрэкету, нагишом останусь, и электролампочки мои погаснут.

– Давно Клава тебя облапошила?

Замявшись, Лупов почесал коротко стриженый затылок:

– Досконально хочешь знать?

– Разумеется, – Слава встретился с Артемом взглядом. – Надеюсь на твою искренность. Лапшу мне навешают другие.

– Эх, где наше не пропадало… – Лупов, усмехнувшись, вздохнул. – Восемнадцатого марта нынче Шиферовой исполнилось двадцать пять лет…

– Погоди, Артем, – перебил Слава. – Разве у нее не в августе день рождения?

– Нет, Дмитрич. Своими глазами видел новенький Клавин паспорт Российской Федерации, где черным по белому написано: «18 марта». В столь знаменательный для Клавы день сотрудницы магазина с моего согласия организовали юбилейный сабантуйчик. Попили коньячку с шампанским, завеселели и теплой компашкой во главе со мной уволоклись к Шиферовой на квартиру. Там шампанское полилось рекой, замолотил ритмами магнитофон, и незаметно прогудели мы часов до трех ночи. Дальше получилось, как у Пушкина: «А когда устали гости, положили молодых на кровать слоновой кости». Иными словами, все ушли, а я заночевал с Клавочкой в постели. На другой день плутовка заявила, что уходит из моего магазина. Спутавшись с ней по пьяни, я даже обрадовался избавлению от бельма на глазу. Быстро провели учет и рты открыли: вместе с Шиферовой «ушли» пятьдесят тысяч наличными. Пулей полетел к вертихвостке. Выслушав меня, Клава невинно похлопала длинными ресницами и обидчиво надула алые губки: «Артем, порядочные мужики с постельных денег сдачу не берут. Станешь ершиться – исповедуюсь в тяжком грехе перед твоей женой. Тебе очень нужен такой ералаш?» Ох, блин, и пометал же я икру! Пришлось кредит брать в Сбербанке, чтобы сохранить фирму. После такого бледохода зарекся выпивать с игривыми зажигалками.

– Хороший урок, – засмеявшись, сказал Голубев.

Лупов зажмурился:

– До конца жизни буду помнить блондинистую училку.

– Не знаешь, кто помог Шиферовой устроиться в «Русалочку»?

– Для устройства Клаве помощь не нужна. Очарует и заговорит любого работодателя.

– Выходит, и Сидоренко она очаровала?

– Не без этого. Вообще-то я предупреждал Николая, мол, строго контролируй лукавую бестию. Может кинуть, как последнего лоха. И, кажется, был прав. После ухода Клавы из «Русалочки» Коля чего-то засуетился.

– Наверное, тоже переспал с ней?

– Вряд ли. Николай Григорьевич мужик не блудливый, интеллигентных кровей и умный.

– Ты тоже не дурак.

– У меня закваска грузчика. Как ни крепись, старые дрожжи где-нибудь да вылезут. У Сидоренко нет забубенного прошлого. Он не пьет, не курит и, по-моему, кроме жены, ни одной бабенки не пощекотал.

– А в финансовых вопросах как?

– Дотошный. Словно Кощей, каждую копейку на учете держит.

На этой почве он мог законфликтовать с Шиферовой?

– Клава вообще-то не конфликтная. Она изворотливая плутовка.

– Деньги сильно обожает?

– Как всякая красавица легкого поведения. В Новосибирске окрутила каких-то двух богатеньких Буратино. Один купил ей отличную трехкомнатную квартиру в райцентре. Другой обеспечил импортной мебелью, норковой шубой и фирмовыми шмотками.

– Неужели этого Клаве мало?

– Богатства и власти много не бывает.

– Что ее заставило сквозануть в Веселую Гриву?

– Скорее всего, стремление стать полновластной хозяйкой торговой точки. Подчиняться Клава не любит. Какую хохму она отмочила в деревне?

Узнав о краже и сумме пропавшей выручки, Лупов категорично заявил:

– Врет плутовка! Позавчера она забегала ко мне с просьбой:

«Артем, одолжи срочно на золотое колечко десять тысяч. Через неделю верну». Погрозил ей пальцем: «Клава, за твое колечко в одном местечке я заплатил сторицей. Поищи, милочка, другого дурака». Назвала жмотом и, повиливая бедрами, удалилась.

Голубев стал рассказывать об убийстве Кипятилова. Сосредоточенно выслушав Славу, Артем искренне удивился такому повороту событий. По его мнению, Шиферова не могла организовать или заказать убийство. Со шпаной и, тем более, с киллерами Клава не общалась. На уголовников она смотрела брезгливо. А вот самому Лупову приходилось иметь дело с Кипятиловым. Несколько раз Эдик подрабатывал у него грузчиком. Отказался Артем от услуг вора-рецидивиста после того, как тот попытался утащить семисотрублевый электрочайник «Скарлет». Предположение Голубева о том, что к убийству каким-то образом причастен Сидоренко, Лупов тоже отверг.

– Хотя Николай в прошлом выдающийся спортсмен и физически крепкий мужик, но для разборок у него жила тонка, – убежденно сказал Артем. – Здесь, Дмитрич, наверняка подставой пахнет.

– Кто, по-твоему, мог его подставить? – спросил Слава.

Лупов поцарапал затылок:

– Таких отморозков, которым человека убить, что воды напиться, в райцентре не знаю. Есть несколько туполобых братков, так они, в основном, «крышуют» таджиков, торгующих на рынке фруктами, и в «мокрые» дела не лезут.