Враги моих друзей - Ирина Волк Страница 10

– Мы с ней ездили кататься. – Наташа чувствовала себя неловко, словно оказалась на пороге хозяйской спальни в самый неподходящий момент. – Наверно, она просто устала. А может, давление подскочило. Сегодня обещали магнитные бури и лунное затмение.

– Тогда все объяснимо, – грустно улыбнулся Хомутов. – Настроение моей жены, как барометр, – зависит от погодных условий.

– Кстати, где она?

– Одевается. – Хомутов подошел к окну. – Ты права, Татка, погода действительно странная. Не зима, не весна – межсезонье. Тоскливо все как-то, Татка, тоскливо… Сегодня я впервые почувствовал себя старым. Знаешь какое это противное чувство?

– Ты не старый, – искренне сказала Наташа. – Ты у нас вечно молодой и красивый.

– Твои слова да Богу в уши, – пробурчал Хомутов и сменил тему: – Что отец? Звонит?

– Каждый день, – улыбнулась Наташа. – Опасается, что я без него здесь замуж выйду. Все к себе зовет, а я не хочу. Дома все привычное, родное. А в Лондоне и Париже хорошо, но долго там жить не могу. Скучаю.

– У нас – жизнь, у нас не соскучишься, – отвечая собственным мыслям, пробормотал Хомутов.

Он оглянулся на дверь и едва слышно сказал:

– У меня к тебе просьба, Наташенька. Очень важная просьба. Но Ксения о ней не должна знать.

– Какая?

– Передай вот это отцу при случае. – Он протянул маленький нестандартный конверт. – Скажи, что я очень его просил. Он поймет и сделает то, что нужно. Это очень важно. Думаю, Николай во всем разберется и сделает правильные выводы. Это моя… гарантия на тот случай, если все пойдет не так. Не забудешь?

Наташа недоуменно покрутила конвертик и сунула в сумочку.

– Конечно, не забуду. Ты же знаешь, я не подведу.

– А что это вы тут делаете? – раздался нарочито веселый голос Ксюши. В серебристо-чешуйчатом длинном платье она была похожа на русалку, случайно выпрыгнувшую из моря прямо в обеденный зал. – Сплетничаете? Обо мне?

– Разговариваем и ждем тебя, – коротко ответил Хомутов и велел подавать на стол. – А ты заставляешь себя ждать.

Ксюша обиженно поджала губки, но ничего не сказала. Все ее показное радушие мигом испарилось.

«Да что с ними происходит?» – недоумевала Наталья, пока разносили закуски. Может, очередной кризис в браке? Ксения ревнует мучительно и страстно, ну не может же она так изводить себя просто так… А вот Хомутов… Наташа вновь взглянула на него: странный он какой-то сегодня, совершенно не похож на себя. Куда-то исчезла та подкупающая нежность, которая каждый раз зажигалась в глазах Михаила, стоило Ксении оказаться рядом.

«Или я придумываю?» – с ужасом подумала Наталья, вновь и вновь вглядываясь в глаза своих друзей.

С приходом жены Михаил полностью ушел в себя: сосредоточенно ел и столь же сосредоточенно – как-то слишком машинально – пил.

Ксения справилась с салатом по-бургундски и теперь вяло возила по тарелке кусочек мраморной говядины под сырным соусом с белыми грибами.

– Я сегодня была на открытии выставки импрессионистов, – начала Наташа, стараясь поддержать увядший разговор. – Представьте, там вообще никто не говорил об искусстве. Только о ценах на картины! Не успела я войти в зал, как услышала, что полотна Тулуз-Лотрека, Моне и Сезанна очень популярны среди «новых миллионеров».

«Благодаря им рынок произведений искусства находится на подъеме, сопоставимом с пиком пятнадцатилетней давности», – передразнила она одного из гостей выставки. – Никакого уважения к искусству! Представляете, картина Моне из серии «Кувшинки» была продана за четырнадцать миллионов долларов. Натюрморт Сезанна купили за десять, пейзаж Писарро – за пять. А «Сильветт на зеленом стуле» Пикассо оценивалась максимум в шесть миллионов долларов, а ушла с молотка за восемь. И вот эти скачки цен азартно обсуждали искусствоведы! Что уж говорить о простых посетителях…

Она улыбнулась, но тут же наткнулась на глухую стену молчания. Ксения сделала вид, что не заметила попытки подруги спасти положение. А Хомутов, судя по всему, действительно не слышал ни слова из того, что говорила Наташа.

Не хотите – ну и не надо! В конце концов вы взрослые люди и способны решить свои проблемы самостоятельно!

Обиженная Наташа постаралась сосредоточиться на еде, несмотря на то что аппетит у нее совершенно пропал.

Легкий салат из рукколы и грибов, горячее из тушеных овощей, пряного риса и морепродуктов. Она съела всего понемногу и отодвинула от себя тарелку.

В обеденный зал вошла Даша, чтобы собрать приборы. Наташа уловила тяжелый запах дорогих духов и недоуменно отметила вечернюю прическу горничной: золотистые локоны были замысловато уложены на затылке и сколоты сверкающей заколкой. Форменное платье едва прикрывало округлые соблазнительные колени. Декольте у платья было совершенно неформенным. Несмотря на то что грудь Даши при всем желании нельзя было назвать выдающейся, в этом декольте не рассмотреть ее было просто невозможно. На ногах Даши были вечерние туфли на высоких каблуках.

Игнорируя удивленный взгляд гостьи и возмущенный хозяйки, Даша невозмутимо приблизилась к Хомутову и старательно наклонилась к нему, пытаясь продемонстрировать два белоснежных полушария в глубоком вырезе платья.

– Что-нибудь еще, Михал Михалыч? – интимно пропела она.

– Спасибо, Дашенька, – равнодушно ответил тот. – Сегодня все было просто прекрасно.

С показным равнодушием Ксения поставила бокал на стол, не расплескав ни капли, неторопливо промокнула губы салфеткой и повернулась к мужу.

– Все – это что? – ледяным тоном поинтересовалась она. – Что такого прекрасного подарила тебе наша горничная? Нам хотелось бы услышать пикантные подробности. Не так ли, Наташа?

Наташа растерялась. Чувствуя себя невольной свидетельницей семейной драмы, она не желала принимать в ней никакого участия.

– Ты о чем, дорогая? – непонимающе уточнил Хомутов и принял очередную порцию коньяка – теперь уже из рук Даши.

– Об этом! – отчеканила та, и в ярко-голубых глазах засверкали отнюдь не шуточные молнии. – Мне надоели ваши сомнительные штучки за моей спиной! Я устала от сплетен! Сколько можно?! Даша, помнится, я тебя предупреждала… Предупреждала? Так вот… Мое терпение лопнуло.

– О чем предупреждали, Ксения Аркадьевна? Какое терпение? – Горничная кокетливо подбоченилась. Если учесть, что в руках она держала стопку грязных тарелок, выглядела она весьма комично. Но Ксения, охваченная яростью, этого совершенно не замечала.

– Я тебе несколько раз повторила, что не потерплю в своем доме подобного поведения! Как ты одета?! Как ты себя ведешь?! Твое дело – маленькое. Обслуживать и помалкивать, поняла?!

– Чего уж тут не понять! – фыркнула Даша. – Вы господа, а мы прислуга.

– Да уж не принцесса! – отозвалась Ксения. Ее лицо пошло красными некрасивыми пятнами, губы тряслись. – Ты уволена! Завтра можешь получить расчет. А сегодня, будь так любезна, унеси грязную посуду и принеси десерт.