Джекпот для лоха - Данил Корецкий Страница 10

– Постойте, – бросился к ним Андрей. – Довезите до города!

– Как же мы тебя довезем? Мест-то свободных нету! – ответил Цуранов, забираясь за руль.

– Точно, – заржал Конь. – Хочешь, держись за бампер и бежи следом…

– Так я сзади, с девчонками помещусь…

– Еще не хватало, чтобы он нас заблевал, – недовольно сказала Алина.

– Да у меня самого машина есть! – вытащил Говоров последний козырь. – Вот стартер новый куплю и подвезу куда хотите.

– Представляю! – хихикнула Шальнева.

– Никогда ты новый стартер не купишь, братское сердце! – со значением сказал Конь и свысока похлопал его по плечу.

– А почему это?

– А сам подумай, – Конь сел рядом с девушками и стал хватать их за коленки. Те весело завизжали.

Андрей подумал, но ничего не придумал и промямлил:

– Фигня. Вот заведутся деньги, и куплю…

– Тараканы у тебя заведутся! А деньги сами не заводятся!

Цуранов на полную громкость врубил музыку, Конь захлопнул дверцу и облапил сидящую рядом Алину. Красная машина уехала, ее пассажирам было хорошо и весело.

Униженный и оскорбленный Говоров остался один. Смеркалось, дул холодный ветер. Он машинально полез в карман и вытащил несколько купюр. Откуда? Тут же вспомнил, что занимал у Шеремета и Игнатьева. Тьфу, неудобно-то как! Собрались прошлое вспомнить, а он – как попрошайка. Зато теперь можно взять такси. Опять глупость – получается, он на такси занял… Может, правильно говорят, что он лох?

Рейдерская группа «Консорциума» обустроилась в Тиходонске основательно. Арендовали на тихой улочке дом из двух половин, в нем с комфортом разместились Храмцов и Канаев. Бойцы расселились на этом же квартале, а двое постоянно несли службу во флигеле при начальстве. После звонка из Москвы Семен Борисович обошел местное руководство: представился, познакомился, оказал уважение. Ему даже помогли снять офис в самом центре, наискосок от городской администрации: старинный солидный особняк со своей территорией, обнесенной кованой оградой – очень солидно и представительно. Обставились новой мебелью, наняли водителей, секретарш, курьеров. Работа закипела.

– Короче, схема такая, – ставил задачу Семен Борисович, а Палыч и Олег Сергеевич внимательно слушали. – Я двигаюсь по правовой линии. А вы подрабатываете неправовое воздействие. Я имею в виду психологическое, моральное и так далее. Без крайностей…

Палыч кивнул.

Олег Сергеевич хрюкнул. То ли сдерживаемый смех прорвался, то ли несогласие выразил.

– Что?

– Ничего, Семен Борисович. Только чего зря время тратить… Может, сразу их и возьмем за кадык?

Храмцов нахмурился.

– Ты не думай, что на периферии все пальцем деланные! Сейчас каждый в Москву позвонить может, да еще неизвестно на какой уровень… Чтобы «брать за кадык», надо заручиться полной поддержкой местных властей. А они пока настороженно кривятся в нашу сторону. Поэтому действуем аккуратно.

Палыч кивнул еще раз.

– Все понятно! – Олег Сергеевич встал. – Аккуратно, так аккуратно.

* * *

– И как же ты добрался? – поинтересовался Матвеич – «умывальников начальник и мочалок командир», как звали за глаза заведующего отделом чистоты. Почти весь личный состав отдела сидел в каптерке руководителя на обеденной планерке.

– Лешка Плугин довез, он к матери в город ехал. А то бы пришлось там и ночевать, на диванчике. Если б его жена не выгнала…

– Вот колотунчики! – ужаснулся Пашка, преданно глядя на Матвеича. Тот понял и кивнул.

– Давай за простых людей! – Матвеич поднял неполный гранёный стакан до уровня глаз. – Мы бы тебя никогда не бросили! Не то что «белая кость»!

Пашка и Матвеич, словно на конкурсе «Кто выпьет стакан водки в три глотка», быстро вылили в щербатые рты свои порции.

Андрея после вчерашнего мутило, похмеляться он не умел, поэтому под испытующим взглядом Матвеича с принуждением сделал глоток, сморщился и собрался было поставить стакан на старый верстак, накрытый вчерашним номером «Вечернего Тиходонска», но испытанная посуда не достигла газеты, приземлившись на лопатообразную ладонь хозяина каптёрки.

– Ну, мастер чистоты Говоров, хто ж так пьёт? Тут и так тара не до краёв – банка на троих. Ты бы её ещё на хлеб намазал! Запоминай: первая – полная и до дна, а дальше как пойдёт. Неволить не будем, не звери!

У Матвеича была своя логика, собственные оценки людей и событий, причем очень часто они отличались от общепринятых. Когда Андрей «проставлялся» в дворницкой должности, начальник сказал:

– Ну-с, добро пожаловать. Человек ты грамотный, поэтому лопату от граблей отличить сможешь. На крайняк мы поможем, если чо, спрашивай. Только имей в виду: никакого своего инженерного зазнайства, иначе мы не сработаемся!

Причем сказал таким тоном, как будто президент обращался к только что назначенному главе своей администрации.

Поэтому Андрей посмотрел на стаканы собутыльников, резко выдохнул и мелкими глотками выпил оставшуюся водку. Забросил в рот четверть небольшой, посыпанной крупной солью головки лука и стал энергично жевать, демонстрируя полное отсутствие зазнайства.

– Ай, молодца, – радостно обнажил остатки зубов Матвеич. – На-ка, нюхни вдогонку, – и протянул Андрею под нос горбушку бородинского хлеба. – Вот ты мне скажи, брат Говоров, как понимаешь ты нынешнюю жизнь? Куда катимся? Я вот фильм смотрел когда-то, уж и не помню щас названия, там Высоцкий Володя, он беляка играл, в конце лошадь свою застрелил, так он спрашивал: «А дальше что: господа офицеры в дворники, а дамы на панель?» Как в воду глядел! И панель переполнена, и господа – дворники. Только вот то, что прежние дворники в господа рванут так быстро, он и предположить не мог!

– Но это, Матвеич, ненадолго: прочность любого строя обратно пропорциональна его отношению к умным людям. – Говора уже слегка развезло, в голосе появился пафос. – Это закон! И мы как раз вчера с ребятами о том говорили…

– Ох, ты и договоришься, пока колотунчиков подбросят! – Пашка на миг отвлекся от водки, которую он с ласковым журчанием разливал в стаканы, стараясь быть тихим и не сбить с мысли умных людей.

– А знаете, сколько граней у ваших стаканов? – неожиданно спросил Говоров.

– Да кто ж их пересчитывал? – удивился Матвеич.

– Двадцать шесть! А придумала такую форму Вера Мухина, та самая, что монумент «Рабочий и колхозница» вылепила!

– Гля, колотунчики! И как у тебя в голове все помещается?

Пашка и Матвеич опять выпили.

– У меня где-то шоколадка была, – Матвеич полез в ящик раздолбанного обшарпанного стола и принялся перебирать бумаги.