Кодекс поведения блондинки - Наталья Александрова Страница 10

На меня никто не смотрел, оба милиционера занимались коробкой с компьютером, которая все еще угрожающе балансировала на спине грузчика, и я бочком проскользнула в дверь, несколько шагов прошла медленно, чтобы не привлекать к себе внимания, а потом припустила со всех ног и юркнула за кирпичный гараж. Через несколько секунд за моей спиной раздались свистки, крики и топот, но я бежала так быстро, как могла, сворачивая в какие-то подворотни и закоулки.

Скоро звуки погони стихли, я перешла на шаг и отдышалась.

Весь Васильевский остров пронизан сетью проходных дворов, как дерево, источенное древоточцами. Всех этих дворов досконально никто не знает, даже местные старожилы, а человеку неопытному заплутать в них ничего не стоит. Я шла по очередному двору, совершенно не представляя, куда завели меня ноги.

Впереди возле покосившегося сарая сгрудилась группа подростков. Они оживленно обсуждали чей-то новый мотоцикл. Рядом с ними на растресканном асфальте стоял магнитофон, из которого несся оглушительный рэп.

Такие подростки в наши дни бывают столь же опасны, как стаи бродячих собак, и я попыталась осторожно их обойти, не привлекая внимания.

Однако не тут-то было!

Один из них, судя по всему – неформальный лидер, заметил меня и шагнул навстречу, широко раскинув руки и гаденько ухмыляясь, демонстрируя при этом отсутствие передних зубов:

– Какие люди к нам пожаловали – и без охраны!

Это был долговязый белобрысый мальчишка лет пятнадцати, с лицом, усеянным подростковыми прыщами, с огромным синяком под глазом и ломающимся юношеским баском. В его лице было опасное соединение трусости и наглости, он чувствовал за собой силу своей стаи и поэтому был особенно самоуверен.

– А ну, отойди с дороги! – прикрикнула я на него и решительно двинулась вперед.

– Этот двор – мой! – процедил наглый мальчишка и сплюнул мне под ноги. – Проход здесь платный. Плати – тогда пропущу!

– Отвали! Не до тебя мне! – Я сделала еще одну попытку миновать маленького паршивца, но он заступил мне дорогу.

Краем глаза я заметила, что остальные подростки бросили мотоцикл и с интересом наблюдают за нашей стычкой. Кроме них, во дворе не было ни одной живой души, так что рассчитывать я могла только на собственные силы.

– Не поняла? – Он уставился на меня исподлобья, и в его взгляде блеснуло что-то такое, отчего я всерьез испугалась. – Не поняла? Я могу повторить. Проход здесь платный, а для таких непонятливых, как ты, цена поднимается.

– И сколько же ты берешь за проход? – спросила я, пытаясь свести все к шутке и не показать ему свой страх. Вот еще навязались на мою голову! Опять же время дорого.

Щенки сбились в стаю. А ведь известно, когда имеешь дело со стаей бездомных собак, самое главное – не показать им, что ты их боишься. Почувствовав твой испуг, они непременно набросятся всем коллективом…

– Все деньги, какие у тебя есть, – процедил подросток.

– А у меня нет денег! – И я демонстративно вывернула карманы джинсов. Действительно, все мои деньги, так же как ключи от квартиры и мобильный телефон, остались в милиции.

– Так что облом у тебя вышел!

– Что ж это ты, тля, из дома без денег выходишь? – пожурил он меня. – Ну, раз денег нет, тогда ты меня поцелуешь! – Он ухмыльнулся. – И меня, и всех пацанов по очереди!

Я видела, что ему хочется покуражиться перед своими приятелями, так просто он меня не отпустит, но и поддаваться не собиралась.

– Размечтался! – огрызнулась я. – Сопли сперва подотри!

Он машинально потянулся к своему носу, но на половине движения остановился и перекосился от злости:

– Не хочешь по-хорошему, тля? Не хочешь – будет по-плохому! А ну, пацаны, ломай ее!

Я метнулась к подворотне, через которую несколько минут назад попала в этот злополучный двор, но откуда-то сбоку мне под ноги выкатился маленький сопливый мальчишка и вцепился в ногу, дико визжа:

– Стой! Стой, говорю! Эй, пацаны, скорее, я ее держу! Скорее, Гравицапа!

Я попыталась сбросить негодника, но он вцепился в меня мертвой хваткой и висел на ноге пудовой гирей.

Сзади уже приближался топот и пыхтение всей ватаги.

Я похолодела от ужаса. Казалось, еще секунда – и вся толпа навалится на меня…

И вдруг до меня донеслись испуганные возгласы, а затем – тяжелый топот и басовое гудение, напоминающее рев мощного мотоциклетного мотора или заходящий на посадку самолет.

Висящий на моей ноге недомерок отцепился и пустился наутек, в ужасе оглядываясь на что-то у меня за спиной. Я тоже невольно обернулась… и увидела, что ватага, которая только что преследовала меня, разбегается в разные стороны, а ко мне несется что-то огромное, светло-песочное, грозно рычащее…

– Бонни! – воскликнула я в восторге. – Бонни, дорогой, как же вовремя ты подоспел! Ой, только не это…

Мое предупреждение несколько запоздало: Бонни с разбега кинулся мне на грудь, я, само собой, не выдержала такого мощного удара, не устояла на ногах и повалилась на землю. Бонни склонился надо мной с самым виноватым видом и моментально облизал мое лицо шершавым языком.

– Бонни, Бонни! – растроганно повторяла я. – Я тоже очень тебя люблю… очень!

Наконец мне удалось подняться на ноги, отряхнуться и хоть немного привести себя в порядок. Бонни вертелся вокруг меня и радостно вилял хвостом.

Мы двинулись вперед. Теперь я никого не боялась: ни подростковых банд, ни бомжей, ни бездомных собак. Бонни кому угодно мог внушить уважение.

Однако радость по поводу благополучного избавления от непосредственной опасности была недолгой. Очень скоро я поняла, что идти нам, собственно, некуда.

Возвращаться домой нельзя.

Во-первых, у меня нет ключей, но это не главное. Даже если я смогу проникнуть в свою квартиру (точнее, в квартиру Ивана), там меня наверняка уже поджидает милиция.

А в милицию мне попадать никак нельзя: суровая Кудеярова выбрала меня в главные подозреваемые, больше того, она просто не сомневается, что я и есть убийца, и постарается убедить в этом всех остальных.

Собственно, это не составит особого труда: против меня – все улики, против меня – свидетельские показания, и в первую очередь показания моего замечательного мужа…

Подумав про него, я еще больше расстроилась.

Какой он все-таки негодяй! Жалкий, трусливый негодяй, всю жизнь загребающий жар чужими руками и выходящий сухим из воды! И как я умудрилась не заметить этого, прожив рядом с ним целых шесть лет! Вот уж верно говорят – любовь зла!

Кроме того, надо честно признаться себе – я так увлеклась своим садом, что почти не замечала мужа…

Ну ладно – муж, с ним все ясно. Но ведь против меня не только его показания, против меня очень серьезные улики…