Невиновный - Джон Гришэм Страница 10

В те времена в Оклахома-Сити имелось три стрип-клуба. Они выбрали лучший, который назывался «Красная собака», и, прежде чем отправиться туда, прихватили литровую бутылку виски и упаковку из шести банок пива с кухни Либы. С этим добром они покинули Ашер и ко времени прибытия в «Красную собаку» были в стельку пьяны. В клубе они заказали еще пива и стали наблюдать за танцовщицами, которые с каждой минутой казались им все более привлекательными. Мальчишки пригласили двоих из них за свой столик и принялись сорить деньгами. Отец Брюса установил строгий «комендантский час» – возвращение домой не позднее часа ночи, – но стриптизерши и хмель сильно отодвинули его. Ребята с трудом вывалились из клуба лишь в половине первого, а езды до дома было два часа. Брюс на своем новеньком «камаро» с усиленным двигателем рванул на полной скорости, но вдруг остановился, потому что Рон сказал ему что-то обидное. Они начали ссориться и в конце концов решили выяснить отношения немедленно и на месте. Выкарабкавшись из машины, они затеяли кулачный бой прямо посреди Десятой улицы.

Однако, потолкавшись и полягавшись несколько минут, устали, быстро согласились на перемирие, забрались обратно в машину и продолжили путь. Ни один из них не помнил, из-за чего произошла ссора, эта подробность той ночи навсегда осталась покрытой туманом неизвестности.

Брюс пропустил нужный съезд, повернул не в том месте и решил сделать длинный объезд по незнакомым сельским дорогам, полагая, что сохраняет общее направление на Ашер. Поскольку «комендантский час» был уже нарушен, он мчался как угорелый. Его собутыльник в коматозном состоянии раскачивался на заднем сиденье. Вокруг царила непроглядная темень, пока Брюс не увидел красные огни, стремительно приближавшиеся сзади.

Впоследствии он помнил лишь, что остановился перед каким-то «Мясокомбинатом Уильямса», но плохо себе представлял, близ какого города находился. И даже – в каком округе.

Брюс вылез из машины. Патрульный из полиции штата исключительно вежливо поинтересовался, не выпил ли он.

– Да, сэр.

– Вы понимали, что превышаете скорость?

– Да, сэр.

Они поговорили еще немного, и казалось, что полицейский даже не собирался выписывать штраф, не то что арестовывать нарушителя. Брюс уже убедил его, что сможет осторожно доехать до дома, как вдруг Рон высунул голову из заднего окошка машины и грубо заорал что-то нечленораздельное.

– Кто это? – спросил офицер.

– Просто друг.

Друг выкрикнул что-то еще, и патрульный офицер велел ему выйти из машины. Почему-то Рон открыл дверцу не на шоссе, а с внешней стороны и выпал прямо в глубокий кювет.

Обоих арестовали и отвезли в тюрьму – сырое помещение, в котором не хватало кроватей. Тюремщик бросил на пол крохотной камеры два матраса, и парни, дрожащие, перепуганные, никак не трезвеющие, провели в ней остаток ночи. Позвонить отцам они не решились.

Для Рона эта ночь оказалась первой из множества проведенных за решеткой.

На следующее утро надзиратель принес им кофе, бекон и посоветовал позвонить домой. После долгих колебаний оба так и сделали и через два часа были отпущены. Брюс отправился домой на своей «камаро» один, Рону почему-то велели ехать в машине с мистером Либой и мистером Уильямсоном. Двухчасовая поездка показалась очень долгой, особенно в преддверии встречи с тренером Боуэном.

Оба отца настояли, чтобы их сыновья отправились прямиком к тренеру и рассказали ему правду, что те и сделали. Мерл, не произнеся ни слова, недвусмысленно дал им понять, что думает об их поведении, однако своего выдвижения не отозвал – оно касалось только их спортивных заслуг в минувшем сезоне.

До выпуска с друзьями больше никаких неприятностей не произошло. Брюс, которому поручили произносить торжественную речь, блистательно справился с задачей. С обращением к выпускникам выступил достопочтенный Фрэнк Эйч, всем известный окружной судья из соседнего округа Семинол.

В 1971 году ашерский выпускной класс состоял из семнадцати учеников, и почти для всех них окончание школы было знаменательным событием, вехой, которой гордились их семьи. Мало кто из родителей этих ребят имел возможность окончить колледж, иные не имели даже полного среднего образования. Но для Рона и Брюса церемония почти ничего не значила. Они все еще купались в славе чемпионов штата, куда более важной для них, чем школьный аттестат, и мечтали попасть в высшую лигу. Их жизни не должны были закончиться в сельской Оклахоме.

Спустя месяц оба были включены в сборную Оклахомы, а Рон занял второе место в рейтинге лучших школьных игроков 1971 года. Традиционная ежегодная игра сборной, составленной из звезд штата, проходила при огромном стечении публики, среди которой были «разведчики» всех команд высшей профессиональной лиги и многих колледжей. После игры двое из них – один от филадельфийской «Филлиз», другой от «Окленд эйз» – отозвали друзей в сторону и сделали каждому неофициальное предложение. Если они согласятся на бонус в 18 тысяч долларов каждому, то «Филлиз» возьмет в дублирующий состав Брюса, а «Окленд эйз» – Рона. Рон счел вознаграждение недостаточным и отказался. Брюса уже тогда начинали тревожить его колени, и он тоже полагал, что сумма недостаточна. Он попытался было выжать из «разведчика» побольше, сказав, что планирует два года поиграть в команде Семинолского двухгодичного колледжа. Предложи тот ему больше, Брюс, вероятно, и согласился бы, но больше ему не предложили.

Месяц спустя Рона отобрали в «Окленд атлетикс» во втором туре независимых выборов, он был назван сорок первым из восьмисот претендентов и первым из Оклахомы. «Филлиз» в свой дублирующий состав Брюса не взял, но предложил ему временный контракт. Он снова отказался, предпочтя колледж. Их мечта о том, чтобы стать профессионалами и играть в одной команде, начала меркнуть.

Первое официальное предложение «Оклендз эйз» казалось оскорбительным. Уильямсоны не имели, разумеется, ни агента, ни адвоката, но им и самим было ясно, что «Эйз» пытаются заполучить Рона по дешевке.

Рон один отправился в Окленд и встретился с руководством команды. Беседа между ними не была продуктивной, и Рон вернулся в Аду без контракта. Но вскоре ему снова позвонили, и во время второго своего визита он разговаривал с администратором Диком Уильямсом и несколькими игроками. Бейз-меном команды на второй базе был Дик Грин, дружелюбный парень, который вызвался показать Рону клубные помещения и игровое поле. Во время этой прогулки они столкнулись с Реджи Джексоном, самодовольной суперзвездой, самим «Мистером Оклендом». Узнав, что Рона предположительно берут в дублирующий состав, Реджи спросил, на какой позиции тот играет.

Дик Грин слегка подколол Реджи, ответив: «Рон – правый филдер». Правый фланг, разумеется, принадлежал Реджи. «Тогда, парень, ты так и умрешь в запасных», – бросил он и удалился. На том разговор и закончился.

«Оклендз эйз» не хотели платить крупный бонус, поскольку только планировали сделать Рона кетчером, но предстояло еще испытать его в этом качестве. Переговоры шли медленно, денег по-прежнему обещали мало.