Крылья огня - Чарлз Тодд Страница 10

– Простите… я не знал. – Значит, это она, та титулованная старая стерва, о которой с такой ненавистью говорил Боулс! Известие о смерти Питера потрясло Ратлиджа. Длинный список погибших друзей пополнился еще одним именем. Не раз он чувствовал вину за то, что остался в живых. Помолчав, он с трудом заставил себя продолжать: – Значит, вы считаете, что инспектор Харви и констебль Долиш недостаточно тщательно вели расследование?

– Да.

– Почему?

– Потому что… ах, я не знаю, просто чувствую. – Она поморщилась. – И прихожу к выводу, что в деле как-то слишком много совпадений. Три смерти в одной семье всего за месяц! Я… хорошо знала Ливию и Николаса; они вовсе не были такими, какими их описали журналисты: калека-поэтесса и ее преданный брат. Все не так; они не могли покончить с собой из-за слабого здоровья!

– Насколько я понимаю, Оливия Мэн… Марлоу… в детстве переболела полиомиелитом. А Николаса Чейни на войне отравили газом.

– Ну да, – ответила Рейчел Ашфорд, словно защищаясь, – конечно, так оно и было, но не нужно преувеличивать. После болезни… в раннем детстве… у Оливии парализовало одну ногу. Сначала она ездила в инвалидной коляске, но потом Николас смастерил ей особую шину, и она смогла сама ходить повсюду, где захочет. Просто чудо! До сих пор помню, как она смеялась от радости, когда впервые попробовала сделать несколько шагов. Мы все ждали на пороге ее комнаты. Когда няня приладила ей шину, Оливия засмеялась, Николас, стоявший рядом со мной, запрыгал на месте и закричал что-то в знак ободрения. Розамунда плакала, а Ричард от волнения ничего не мог сказать и просто замолотил кулаками в дверь… – Голос у нее сорвался, и она вызывающе посмотрела на лестницу, как будто боялась снова услышать детские голоса. – Если Оливия и покончила с собой, – после паузы продолжила Рейчел, – то не из-за ноги! Она смирилась с ней, сжилась, привыкла к боли – нет, не болезнь довела ее до отчаяния и самоубийства.

Солнечный свет, льющийся в открытую дверь, не доходил до них и не согревал просторный холл. И все же Ратлидж слышал пение птиц снаружи.

– Допустим, Оливия все же хотела покончить с собой… по неизвестной причине… – заговорил он. – Почему она позволила Николасу присоединиться к ней в смерти? Почему не позаботиться о том, чтобы ее сводный брат продолжал жить, как бы трудно ему это ни казалось? Почему она не покончила с собой в собственной спальне, где ее никто не видел?

Рейчел прижала пальцы к глазам, как будто глаза еще щипало от слез. А может, она хотела спрятаться от него.

– После того как они… я и сама задавала себе этот вопрос сто… нет, тысячу раз! Они… Оливия и Николас… были очень близки. Если бы кто-нибудь удосужился спросить меня, я бы ответила, что Оливия скорее прыгнула бы ночью в море с обрыва, чем позволила Николасу умереть вместе с собой. Конечно, может статься, он последовал за ней в состоянии аффекта, но у Николаса была холодная голова, ясный ум. Он терпеть не мог драматизировать. Если бы она… умерла, он, возможно, на другой день бросился бы в море… – Опустив руки, Рейчел с горечью спросила: – Вы понимаете, что я имею в виду?

Ратлидж понимал, хотя Хэмиш и бормотал, что в ее словах нет никакого смысла.

– И все же они умерли вместе.

– Да, вот что внушало мне сомнение с самого начала. Я почти ничего не говорила остальным; мне кажется, они бы не пожелали слушать, как я тревожусь из-за того, что мы не в силах изменить. Или усугубляю положение, напрасно поднимаю панику… Но чем больше я думаю о случившемся, тем яснее для меня: здесь что-то не так. Уж очень все… необычно, странно.

– Вы считаете, кто-то из ваших кузенов… включая Стивена… способен был убить Оливию и Николаса?

Рейчел вскинула на него ошеломленный взгляд:

– Нет, что вы! Сюзанна и Стивен не способны никого убить. А Даньел… зачем ему?

Ратлидж улыбнулся:

– Если есть убийство, то, как правило, находится и убийца.

– Не ищите его среди нас! – встревоженно воскликнула Рейчел.

Как часто Ратлидж слышал такие слова, когда расследовал чью-то смерть, произошедшую при подозрительных обстоятельствах! Да, возможно, жертву убили… Но не ищите убийцу среди нас. Несчастного убил чужак. Психопат, маньяк. Завистливый сосед или сослуживец. Женщина из дома напротив. Но не кто-то из нас. Постепенно на поверхность начинали всплывать старые воспоминания, и родственники принимались тыкать друг в друга пальцами. В любой семье можно найти скелеты в шкафу.

– Тогда кто? – мягко спросил он.

– Поэтому я и позвонила Генри и попросила прислать сюда кого-нибудь из Скотленд-Ярда! Я хочу, чтобы дело открыли заново и еще раз внимательно изучили обстоятельства, при которых они умерли. Мне нужен человек объективный, опытный, который понял бы, что произошло здесь на самом деле. Не обычный деревенский констебль-увалень, который идет по пути наименьшего сопротивления. После такого, с позволения сказать, следствия остается больше вопросов, чем ответов. То есть… самоубийство – вещь сама по себе неприятная, ну а убийство стало бы… просто бедствием для семьи. – Она посмотрела на Ратлиджа так, словно впервые его увидела. Худое лицо, глаза, в которых затаилось страдание. В нем чувствовался ум, но не только, но что еще – она пока и сама не знала.

– Я побывал в комнатах наверху, но не нашел там ни одной фотографии. Есть ли у вас семейные снимки, которые я мог бы позаимствовать на время? – Главным образом его интересовала Оливия Марлоу, женщина, написавшая такие стихи. Но и на других взглянуть тоже небесполезно – ведь он приехал на место происшествия слишком поздно.

– Мы все забрали. Скоро дом выставят на продажу, и мы не хотели оставлять ничего личного… сейчас я пришла за кораблями, – взволнованно объяснила Рейчел. – Я… мне не хватало духу прийти сюда раньше. Ведь корабли в той комнате, где они… где все случилось. У меня есть фотографии, я их найду. Где вы остановились?

– В «Трех колоколах», – ответил Ратлидж, которого заинтриговала ее горячность. – А что вы можете рассказать о смерти Стивена Фицхью?

Рейчел Ашфорд вздрогнула и невольно отвела взгляд от лестницы:

– Ужас… Он лежал у подножия, широко раскрыв глаза… У щеки растеклась лужица крови – не знаю, вытекла она из уха или изо рта. Кормак сказал, что он умер, пока мы смотрели на него, но я не заметила никакой перемены, ничего не услышала… ни вздоха, ничего. А я ведь стояла рядом с ним на коленях, положив руку ему на грудь, звала его по имени. Знаете… мне доводилось видеть, как умирают люди. Я была в Лондоне во время налета цеппелинов, видела, как погибших выносили из разрушенных домов. Но в тот раз передо мной был не кто-нибудь, а Стивен… – Она с трудом взяла себя в руки и повернулась к открытой двери и вздохнула. – Пожалуй, мне сейчас лучше уйти. Мужчины не любят, когда женщины плачут, а мне иногда трудно бывает…

Он не стал возражать и смотрел вслед стройной фигурке, которая удалялась в сторону моря.

Значит, вот она какая – леди Ашфорд, урожденная Рейчел Марлоу, кузина Оливии и Николаса, которые жили в Тревельян-Холле! Жена Питера. Точнее, вдова. Ратлидж живо представил себе Питера – высокого, спортивного, уравновешенного. Ему удавалось все, за что бы он ни брался. У него была способность к языкам; он учил иностранные языки практически без усилий и говорил на них, как на родном. И все его таланты погибли напрасно в попытке отвоевать гору в Восточной Африке, которую королева Виктория в свое время подарила кайзеру… Ужасно нелепо… Англичане гибли, пытаясь отвоевать гору у немцев. Но немцами руководил опытный стратег фон Леттов-Форбек; он стремился отвлечь на себя силы британцев, тем самым ослабляя их позиции на Западном фронте.