Сумерки большого города - Марина Серова Страница 10

– Кого-нибудь постороннего в округе вы в последнее время замечали?

– Да вроде нет. Только один раз видел я какого-то странного мужика... издали.

– Что в нем было странного?

– Шел он по проселочной дороге один, без машины. А одет был дорого, не для прогулки на природе.

– Спасибо, Леонид Евгеньевич. Позовите Ирину, пожалуйста.

Кухарка у Мухина оказалась совсем не такой, какими обычно люди представляют себе женщин этой профессии. Молоденькая, не слишком симпатичная, испуганная девушка, но зато явно с добрым сердцем и хорошим характером. Разговор с ней получился куда более приятным и спокойным.

У Ирины я выяснила, что на такую «удаленную» работу она согласилась потому, что сама родом из районного центра. Здесь ей не приходилось тратить часть зарплаты на съем квартиры. Жить тут ей было, конечно, скучновато, но и в городе особо близких друзей у нее не было, они остались в ее родном райцентере. Туда-то она и направляется, когда нет работы и хозяин уезжает в отпуск или по делам. О ключах она рассказала то же самое, что и сторож. Моя последняя надежда теперь была на уборщицу.

Она оказалась просто кладезью всяческих сведений. Я даже вопросы ей не успевала задавать, так много ей хотелось мне поведать.

Сначала я узнала, что все мои предыдущие собеседники считают меня дилетанткой, выкачивающей деньги из их хозяина. Но сама Тамара Ивановна многое на своем веку повидала и вовсе так не думает. Поэтому она мне все-все расскажет, как на духу.

Водитель Игорь, по ее мнению, – просто раздолбай, совершенно случайно и незаслуженно получивший такую прекрасную работу. Даже если бы у него под носом обворовывали их хозяина, Игорь ничего не заметил бы.

Сторож, конечно, более надежный человек, но уж больно он медлительный, нерасторопный. Конечно, а каким ему еще быть, с его-то работой? Он разведен, но часто навещает своих детей по выходным. Обязанности свои он исполняет педантично, но при этом может запросто не заметить, что соседи, например, забор перекрасили.

Когда же речь зашла об Ирине, моя собеседница заговорщически мне подмигнула и сообщила, что у девушки есть ухажер. Причем, он живет где-то в городе и изредка наведывается к ней прямо сюда.

– Она мне ничего не сказала, – озадаченно пробормотала я.

– Ну конечно! Станет она говорить! Из-за этого ее вполне могут выгнать с работы!

Я понимающе закивала и спросила:

– А как он выглядел?

– Не могу точно описать, я издалека его видела! – сокрушенно вздохнула Тамара Ивановна. – Хорошо одет, наверняка, он на машине добирался. Да, и приходил он, разумеется, когда хозяина дома не было. Я-то два раза в неделю прихожу – всегда... – и вот как-то застала ее голубка...

Выспрашивать у Ирины об ее ухажере я не стала. У меня было еще одно дело, которое требовалось осуществить на глазах у Мухина. Когда мы все вновь оказались в гостиной, я попросила проводить меня к сторожке, где хранился набор запасных ключей.

Строение пряталось в глубине сада, заметить его с улицы было вообще невозможно. Меленькая будочка с различным садовым инвентарем была заперта, и никаких следов взлома я не обнаружила. Сторож Леонид быстро открыл замысловатый замок, и мы оказались внутри.

Металлическая коробка с ключами, тщательно рассортированными и содержащимися в полном порядке, стояла на дальней полке. Сторож торжественно открыл ее и жестом фокусника продемонстрировал всем, что ключи на месте. Все ячейки были заняты.

– Какой из них от «Газели», в которой перевозили картины? – поинтересовалась я.

– Вот этот, – уверенно указал на нужный ключ Леонид.

Я увидела, что под гнездом для ключа приклеена бумажка с записанным на ней номером машины. Я потянулась за ключом, обратившись к Мухину:

– Сейчас эта машина в гараже? Я могу попробовать ее завести?

– Разумеется, – непонимающе нахмурился хозяин.

Вся толпа свидетелей – теперь уже заинтересованно и без каких-либо призывов с моей стороны – двинулась к гаражу.

Там стояла белая «Газель», к которой я и направилась. Как я и ожидала, ключ, найденный в сторожке, не подходил к дверце «Газели». Попросту говоря, это был совсем не тот ключ! И когда на самом деле пропал настоящий, теперь уже не узнаешь.

Впечатленный моей «демонстрацией», Мухин напряженно молчал. Игорь невнятно выругался, Ирина издала какой-то невнятный всхлип. Похоже, нечистая совесть все же не давала ей покоя. А сейчас она впервые заподозрила, что ее поведение могло дать преступнику возможность осуществить свой план. Я не стала наседать на нее при всех, но решила проработать вариант с ее кавалером попозже.

После моего эксперимента в гараже все вернулись в дом с мрачными физиономиями. Хозяин был страшно недоволен, и слуги понимали, что им крепко достанется. Напряженную атмосферу неожиданно разрушил чей-то жизнерадостный голос:

– Так, значит, «Сумерки» нашлись?

Я удивленно оглянулась и обнаружила расположившегося на диване в гостиной художника Гончарова.

– Я позвал Михаила, чтобы он посмотрел на свою картину и решил, не причинили ли ей каких-либо повреждений, – поспешно пояснил Мухин.

– Это очень хорошо, – улыбнулась я. – Я как раз собиралась задать ему несколько новых вопросов.

– Татьяна! – обрадовался моему присутствию художник. – Я всегда рад вам помочь.

Мухин отпустил своих людей и провел Гончарова и меня в свой кабинет.

– Это она, – заявил Михаил, осматривая холст. – Никаких серьезных повреждений. Кое-где краска облупилась, но, по-моему, это только придает ей шарм. Конечно, если вам хочется, я могу убрать эти недостатки.

– Пожалуй, не стоит. Теперь у этой картины самая богатая история из всего собрания моей коллекции, – отозвался хозяин дома.

Он вкратце рассказал художнику, каким образом мне удалось найти его картину, тот слушал с неподдельным вниманием.

– Вы считали, что в раме мог находиться тайник? – удивленно переспросил Михаил у меня, когда Мухин закончил свой рассказ. – Вы ее тоже нашли там, прямо на улице?

– Да. И рама оказалась самой обычной, без каких-либо секретов, – вынуждена была признать я. – Видимо, похитители не захотели возиться с громоздкой картиной и тут же ее распотрошили.

– А задник вы тоже нашли? – прищурился Михаил.

– Что такое задник? – переспросила я.

– Ну, это кусок картона или пластика, закрывающий картину с изнаночной стороны. Если они ее прямо на улице распотрошили, как вы выразились, то и его должны были там же бросить.

– Ничего похожего я не заметила, – нахмурилась я. – У всех ваших картин есть задники?

– В том-то и дело, что у моих – нет!, – торжествующе улыбнулся художник. – Но в Москве они сами поставили мне задники на все работы, чтобы мои полотна соответствовали их выставочным стандартам.

Конец ознакомительного фрагмента