Колесница времени - Татьяна Степанова Страница 10

— Мамин дал показания? — спросила Катя.

— Дал. Но ты сама знаешь — сегодня дал, завтра отказался… Но я это дело до конца доведу. — Лиля постукивала маленьким кулачком по коленке.

— Тебе форма очень идет, — сказала Катя, — форма красивая.

— Новая форма красивая, — согласилась Лиля, — но некоторые все равно увольняются.

Катя молчала.

— Как дома дела? — спросила она потом.

— Ничего, все путем.

— Муж твой все в экспертах?

— Нет, — Лиля покачала головой, — как раз он уволился. Теперь в одной частной фирме медицинской. Услуги определения отцовства по ДНК. Он в этом дока, ты же знаешь.

— Я помню его, — Катя улыбнулась. — Я думала — вот вы с ним поженитесь, и у вас будет куча детей.

— Мы тоже так считали. А теперь… Нет, насчет детей я сейчас что-то уже не загадываю.

Катя и на это не знала, что сказать.

Если только то, что и она представляла свою встречу с подругой и коллегой совсем не так.

— Потерпевших сейчас в больницу повезут фиксировать побои, — сказала Лиля. — Слышала, что эта Кора говорила?

— Да, что на нее не раз уже нападали.

— Она говорила, что надо противостоять. Я вот одного не понимаю. Почему где-то все проходит в форме карнавала, прикола — перформанса, пусть и эпатажного, и может, странного на первый взгляд и не совсем пристойного, но веселого, черт возьми, как с этой бородатой певичкой Кончитой… А у нас все сразу превращается в мрачный кровавый мордобой, в разборку, когда женщину бьют ногами в грудь и трансвестита бьют в промежность, — Лиля закрыла глаза. — Эта Кора сказала, что пытается сопротивляться. А я подумала — я сейчас все Анну Ахматову читаю… Она считала, что человек в некоторых вопросах, если они истины касаются, должен оставаться твердым. Помнишь ее стихотворение Сталину после того, как ее сына арестовали? Она написала стихотворение о том, как к падишаху, отведавшему на пиру ягненка, явилась в образе черной овцы — матери ягненка, и спросила: по вкусу ли был тебе мой ребенок, о падишах? Знаешь, я вот подумала, что женщины иногда выбирают своеобразный путь, чтобы противостоять тирании. Одна является к тирану во сне в образе черной овцы-матери. Другая отращивает бороду и ходит так по городу, не удаляет волосы в салоне эпиляции, несмотря на то, что на нее нападают и бьют.

Катя слушала подругу. Лилька Белоручка читает Ахматову, находит время на стихи.

— Тебе не стоит об этом случае писать, Катя, — сказала Лиля. — Я сама уж как-нибудь тут буду сражаться.

— Честно говоря, я приехала совсем по другому делу, — ответила Катя. — Вообще-то я очень хотела с тобой увидеться после твоего перехода сюда с Петровки. И просто искала повод. Прочла в сводке об убийстве: тут у железнодорожной станции велосипедиста застрелили. Вот я и поехала к тебе. Наверное, не бог весть что за дело, бытовуха или грабеж, да?

— Да нет, на бытовуху или грабеж это не похоже. Парень имел с собой деньги, их не взяли. Всегда знала, что у тебя есть оперативное чутье.

— Нет, что ты, Лиль, я просто… А что с этим убийством, что-то не так?

Лиля внимательно глянула на Катю.

— Да как сказать… — ответила она.

— Лиля, я только в общих чертах знаю, что в сводке прочла, — сказала Катя. — Там написано, что некий Фархад Велиханов, уроженец Уфы, ехал вечером на велосипеде тут у вас в Прибрежном к железнодорожной станции и схлопотал пулю в спину.

— Две пули, — ответила майор Белоручка, — согласно судмедэкспертизе смерть наступила от первого выстрела, пуля в сердце попала, но ему уже мертвому еще и в голову выстрелили.

— То есть контрольный выстрел?

— Контрольный, чтобы уж наверняка.

— Я решила, что это нападение с целью ограбления, — сказала Катя.

— Деньги при нем остались, то есть не наличные, а карточка банковская. Ни ее, ни бумажник у него не взяли.

— А он вообще кто? Гастарбайтер? На строительстве в Прибрежном работал?

— Парень снимал в Москве что-то типа койко-места в квартире с другими приезжими. Мы проверили. — Лиля открыла сейф и достала тоненькую папку. Потом оттуда же из сейфа достала флешку и подключила ее к ноутбуку. — Вроде как учился в Москве то ли дизайну, то ли искусству. Как вечный студент. А на учебу деньги зарабатывал. Он работал в Прибрежном водителем в одной богатой семье. От них в тот вечер как раз и возвращался. Торопился на электричку в Москву. Пока не много у меня информации, неделя еще не прошла с тех пор, — Лиля включила ноутбук. — Вот что узнать удалось: он водил машину «Ауди» в качестве личного шофера некой Евгении Савиной. А в тот вечер он забрал «Ауди» из сервисного центра, там какой-то ремонт делали небольшой, и перегнал ее сюда в Прибрежный, в их дом, и поставил в гараж. А сам на своем велосипеде отправился к станции. И по дороге был убит.

— Хулиганы местные? Напали на гастарбайтера? — предположила Катя.

— Возможно, только хулиганы с битами, с кастетами. А тут у нас пули от пистолета «ТТ». Гильз мы так и не нашли.

— Ну понятно, там же лесная дорога к станции, просека?

— Аллея. — Лиля открыла в ноутбуке файл с фотографиями с места происшествия и повернула экран к Кате. — Вот, смотри. Тело обнаружили только в половине шестого утра, пассажиры шли с первой электрички из области. И наткнулись. Всю ночь шел дождь. Мы осмотр делали сначала рано утром при свете фар от наших машин, потом уже днем. Искали гильзы с металлоискателем — и ничего не нашли.

Катя смотрела на снимки в ноутбуке.

Велосипед в кювете…

Асфальтовая дорожка — вся в глубоких лужах.

Тело…

Мертвец, лежащий в луже ничком.

А вот его перевернули в ходе осмотра — молодой, темноволосый. Смерть не красит.

— А вот так он выглядел на фото паспорта, — Лиля показала новый снимок.

Молодой, темноволосый, серьезный, как на фото для документов, но очень симпатичный парень.

Фархад из Уфы.

— А эти его богатые работодатели что говорят? — спросила Катя.

— Я Евгению Савину сюда вызывала в ОВД. Беседовали мы с ней. Она очень расстроена смертью своего водителя. Хвалила его — мол, такой исполнительный, вежливый, аккуратный. Сказала, что его нашел и нанял ее муж — через Интернет. Она сама за руль не садится из-за какой-то старой истории с автомобильной аварией. В день убийства она его не видела, он просто забрал машину из сервисного центра и перегнал к ним домой.

— А муж ее что сказал?

— Его я пока не допрашивала. Я к ним в дом приехала, но там лишь горничная-иностранка. Филиппинка, — Лиля усмехнулась, — совсем по-русски почти не понимает. Я лишь добилась от нее, что этот Фархад-шофер действительно в тот вечер пригнал к ним в гараж машину из сервисного центра. И сам поехал на велосипеде домой. От ужина отказался, взял на кухне только бутерброд с мясом. Я про время спросила — когда он точно приехал на машине. Так она на часах мне цифру восемь показала. А убит он был спустя полчаса-час, то есть где-то в районе девяти. Но тело обнаружили, как я уже сказала, лишь наутро, а это нам дополнительные сложности создало во всем. Там еще в доме находился хозяин… Отец семейства. Но меня к нему горничная не пустила — его как раз то ли врач семейный консультировал, то ли медсестра уколы делала в тот момент. Он инвалид, прикован к креслу. С ним в другой раз побеседовать придется.