Ромео - Элиз Тайтл Страница 10

— Я — Эмма Марголис, и вы смотрите программу «Опасная грань». Оставайтесь с нами. После паузы вы услышите продолжение захватывающей беседы известного психиатра, доктора Мелани Розен со следователями по уголовным делам Джоном Аллегро и Майклом Вагнером о маньяке-убийце Ромео, «который похищает женские сердца». Беседа была записана сегодня днем во Дворце правосудия в Сан-Франциско.

Сара уже была готова переключить канал. Она знала, что Мелани — частая гостья вечерней информационной программы «Опасная грань», но сознательно избегала смотреть эти выпуски. Ее серьезно беспокоило чрезмерное увлечение сестры этим маньяком Ромео. Мелани уже давно ангажировали в качестве эксперта-психиатра не только местная телестудия, которая вела репортажи о кровавых похождениях сумасшедшего убийцы, но и спецподразделение полицейского управления Сан-Франциско, созданное для поимки преступника.

Однако любопытство все-таки взяло верх. Вместо того чтобы сменить канал, Сара отключила звук на время рекламной паузы. Вскоре на экране опять появилась Мелани со своими собеседниками. Их имена высвечивались в нижней части кадра по мере того, как камера выхватывала всех по очереди крупным планом: сначала Мелани, потом молодого детектива Вагнера и следом за ним детектива Аллегро — того, что постарше, Разглядеть их лица на тускло светящемся экране было практически невозможно.

Когда Сара включила звук, говорил как раз Джон Аллегро…

— До сих пор мы имели дело с маньяками-убийцами, жертвами которых, как правило, были «женщины с дурной репутацией» — проститутки, наркоманки, бездомные. Встречались и типы, которые охотились за школьницами — молоденькими, беззащитными, доверчивыми. Но сейчас мы расследуем совершенно особый случай. Интерес преступника распространяется на удачливых, умных, весьма привлекательных деловых женщин. Его жертвами уже стали юрист, профессор, биржевой брокер, коммерсант. И стиль его поведения тоже не укладывается в привычные стереотипы.

— Проститутки и школьницы — слишком легкая добыча для Ромео, — авторитетным тоном заявила Мелани, вступая в дискуссию. — Его возбуждает ощущение собственной власти над женщинами, которые хотя бы внешне производят впечатление уверенных в себе, выдержанных, наделенных силой воли.

— Вы говорите: внешне? А что же скрывается под этой маской самоуверенности? — прервал ее детектив Вагнер. — Если я правильно понял, вы имеете в виду информацию, которую мы собрали по двум жертвам, оказавшимся пациентками сексопатологов?

Мелани смело встретила его взгляд.

— Мне кажется, всех этих женщин влекло к нему тайное желание ощутить сексуальное преимущество партнера, оказаться в его власти. И они кидались в этот омут… из которого не суждено выбраться.

Вагнер подался вперед.

— Но почему они шли на это? Откуда в женщине желание непременно стать жертвой?

— Некоторые женщины склонны к самобичеванию, они чувствуют, что заслуживают унижения и даже оскорбления, детектив Вагнер, — менторским тоном заявила Мелани. Камера вновь выхватила ее лицо. — Это может превратиться в навязчивую идею. Стать своего рода наркотиком. А Ромео как раз мог удовлетворить это необъяснимое желание. Самые безумные фантазии превратить в реальность. И не осудить за них.

— Да, он не судил этих бедняг, — проворчал Аллегро. — Просто потрошил их.

Последовала короткая пауза, которую прервал детектив Вагнер.

— Что еще вы можете рассказать нам об этом чудовище?

— В том-то и проблема, — прохладно заметила Мелани. — С первого взгляда Ромео не покажется вам чудовищем. Да, в общем, и со второго тоже. Внешне он, судя по всему, весьма притягателен.

— Вы имеете в виду, привлекателен? — спросил Вагнер.

Мелани пожала плечами.

— Оценка внешности — дело субъективное. Я бы, например, сказала, что он обладает неким магнетизмом, обаянием. Хотя в итоге все это и оборачивалось вандализмом, изначально Ромео все-таки удавалось расположить к себе этих женщин. Осмотрев места происшествий, вы же сами убедились в том, что встречи замышлялись как любовные свидания. Трое из четырех жертв даже накрыли столы для романтического ужина на двоих. Свечи, шампанское.

— То есть вы хотите сказать, что этого парня нельзя принимать за сумасшедшего? — спросил Аллегро.

— Если вы имеете в виду, что он криминально опасный псих, — всем тем же авторитетным голосом произнесла Мелани, — то, смею вас заверить, эта версия заведет вас в тупик. Ромео — сексуальный психопат. Формально его нельзя назвать сумасшедшим. Потому что сексуальный психопат без труда отличит дозволенное от недозволенного. Здесь мы имеем дело с иными мотивами. Ромео, как и все сексуальные маньяки, втайне страдает от комплекса незащищенности. Только ярость и жестокость способны подавить в нем это чувство. Ритуальные убийства, исполненные особого садизма, дают ему ощущение собственного превосходства. И это безумное желание чувствовать свое могущество выражается не только в насилии над жертвами. Мне кажется, он находит удовольствие и в противостоянии таким властным структурам, как полиция.

— Да, пожалуй, вы правы, — сердито бросил Аллегро. — Четыре женщины изнасилованы, садистски убиты, выпотрошены, а мы и близко не подобрались к преступнику. Что скажете, док? Действительно Ромео так умен, или ему до сих пор просто везло?

— Думаю, сказалось и то, и другое, — ответила Мелани.

— Жаль только, что его жертвам не хватило ума и везения, — с горечью заметил Вагнер.

У Мелани впервые за всю передачу дрогнул голос. — Жаль? Я бы сказала, что это величайшая трагедия, инспектор.

Сара выключила телевизор. Она находила всю эту историю с Ромео возмутительной. У нее в голове не укладывалось, как мог Всевышний сотворить такое мерзкое чудовище. И еще: как могли женщины, внешне такие благополучные, на самом деле носить в себе столь низменное стремление к порабощению. Отвратительно было и то, что ее родная сестра делала блестящую карьеру на таком кровавом материале.

Никому, кроме тебя, не понять моей внутренней борьбы.

Потеряв тебя, я потеряю и себя.

Дневник М.Р.

В пятницу, в восемь двадцать утра, сержант полиции Джон Аллегро и его коллега, детектив Майкл Вагнер, подъехали к дому Мелани Розен на Скотт-стрит. Дом уже был оцеплен. Полицейский охранник, стоявший у входа, кивнул им и посторонился, пропуская в дом. В вестибюле они встретили Джонсона и Родригеса — дежурных полицейских, прибывших по вызову, когда был обнаружен труп. К выходу направлялась бригада медиков. Сегодня работы для них не было, разве что констатировать смерть.

— Кто плачет? — спросил Аллегро Родригеса, услышав доносящееся откуда-то сверху приглушенное всхлипывание.

Родригес, жилистый парень лет тридцати пяти, пожал плечами.

— Тип, который нашел ее и вызвал полицию. Похоже, у него не все дома. Мы из него ничего не вытянули, кроме имени. Перри. Роберт Перри. Он был ее пациентом. Может, вам удастся разговорить его, а мы пока пройдемся по соседям. Судя по всему, убийство произошло сегодня поздно ночью. Проверим, может, кто и видел ночного гостя. Кто знает — вдруг повезет? Хотя бы на этот раз.