Кража с обломом - Дарья Калинина Страница 10

Задыхаясь от нехватки кислорода в измученных и горящих огнем легких, мы с Маришей плюхнулись на траву возле него. Едва переведя дыхание, Мариша все же высвободила из пальцев Ленчика его оружие и тут же воскликнула:

— Что за чертовщина?!

Я взглянула на нее. У нее на ладони матово поблескивал в лучах пробивающегося сквозь листву солнца нож, который, судя по описанию, был орудием убийства Никиты. На его белой рукояти резвились и нежничали лошадки самых разных размеров и пород.

Его брат-близнец еще сегодня утром, по словам Мариши, отправился вместе с другими вещественными доказательствами в следственное управление.

— Вот как, — озадаченно сказала я, — их, оказывается, было два.

— Да, — признала очевидный факт Мариша, — но что-то я не припомню, чтобы делала дубликат.

Такие шедевры делаются по вдохновению, а вдохновение такая штука, что два раза подряд не приходит.

И кроме того, откуда он у Ленчика и почему он хотел нас прирезать?

— Не нас, а тебя, — внесла я коррективы. — А про второе он нам сам ответит. Надо только его связать, а то вдруг он снова в буйство впадет.

Мы стянули с неподвижного Ленчика футболку, которая на вид казалась достаточно прочной, чтобы послужить некоторое время вместо веревки, и связали ею Ленчиковы руки у него за спиной.

— Ноги тоже свяжи, — посоветовала Мариша.

Я послушно связала бантиком шнурки на кроссовках у Ленчика, так как ничего более подходящего для этой цели поблизости не нашлось. Получилось очень симпатично. Шнурки были толстые, с капроновой ниткой, поэтому выдержали бы пяток таких, как Ленчик. Едва я справилась с задачей, Ленчик тут же открыл глаза и, как только понял, что не может шевелить по своему усмотрению ни рукой, ни ногой, начал скандалить и злиться.

— Немедленно развяжите меня! — потребовал он, пыхтя и шмыгая носом.

— Не раньше, чем ты объяснишь мне, что ты против меня имеешь, — возразила Мариша.

— То же, что и против всех вас, — все еще стараясь освободиться, пробухтел Ленчик. — Вы нам мешаете.

Мы с Маришей обменялись недоуменными взглядами, и после этого Мариша сказала:

— Если ты, придурок, не скажешь мне всю правду, то я тебя живым в землю зарою. Так что ты меня лучше не зли.

Ленчик тревожно покосился на нож, до которого ему теперь было ни за что на свете не дотянуться, и сдался.

— Только не притворяйся, что ты ничего не поняла, когда увидела нож, — заканючил он.

— Так оно и есть, — заверила его Мариша.

— Это же все твой ненаглядный Никита придумал. Чтобы тебя позабавить.

Мы повторно переглянулись с Маришей: конечно, Никита был со странностями, а кто из нас их лишен, но все-таки воткнуть себе в спину нож только для того, чтобы позабавить любимую, это уж слишком.

— Ты уверен? — недоверчиво спросила Мариша.

— Конечно, — уверенно ответил Ленчик, — он со мной консультировался и даже нож мне притащил, чтобы я отдал дубликат сделать. Вот я и сделал.

А ты и в самом деле решила, что он умер? Вот умора, это же шутка. Неужели он тебе не рассказал?

— Кто рассказал? — в отчаянии прошептала Мариша.

— Да он сам — Никита. Неужели не рассказал?

Может быть, ты сбежала, не дождавшись, пока он поднимется, весь окровавленный, и не начнет…

— Нет-нет, — поспешно сказала Мариша. — Я не дождалась.

— Ну и дурочка, — расхохотался Ленчик. — Я сразу и не врубился, когда ко мне твоя подружка наведалась. Думаю, в чем дело? Твердит, что Никиту убили, и спрашивает про какие-то ключи от квартиры.

Думаю, при чем тут ключи, если Никита должен был тебя поджидать возле квартиры.

— Он был внутри, — с каменным лицом сказала Мариша. — А зачем ты за нами погнался?

— Так надо же было поддержать друга! — жизнерадостно воскликнул Ленчик. — Я только не ожидал, что вы от меня припустите, а потом еще и свяжете.

Это же шутка была, теперь-то тебе ясно?

— Ты это только что придумал, чтобы от себя подозрения отвести. А на самом деле ты и убил Никиту, и сделал это по просьбе своей кровожадной и корыстолюбивой сестры, — сказала я Ленчику. — Убил, а когда я к тебе наведалась, ты испугался и от страха решил и нас прикончить.

— Что ты! — испугался Ленчик. — Я никого не убивал. Маринка, скажи ей, что я даже петуха зарезать не смог, хотя он, паразит, мне все ноги исклевал, и хозяин соглашался продать его. А у меня рука не поднялась, ты же помнишь, скажи ей.

— Петуха он точно не смог прикончить, — задумчиво согласилась Мариша и тут же добавила:

— Но это вовсе не показатель, что он не смог бы прикончить нас с тобой. Пусть тут полежит, пока мы в милицию наведаемся и расскажем им про этих шутников.

— Зачем милиция? — заголосил Ленчик, который оказался на редкость скандальным типом: то ему не так, это ему не этак, но мы не стали вступать с ним в пререкания и быстро удалились, не забыв прихватить с собой вещественное доказательство.

Мы сели на метро и вернулись к себе. В милиции, куда мы из вредности приперлись, Доронина не оказалось, нам сказали, что он на выезде и будет не раньше, чем через час. Чтобы не тратить время попусту, мы решили зайти к Марише и узнать, как там обстановка. Подразумевалось, что Мариша будет выяснять обстановку относительно потусторонних явлений в своей квартире, а я буду ей ассистировать и подбадривать, а также следить, чтобы она не удрала.

На площадке возле лифта мы столкнулись нос к носу с Дорониным, который очень обрадовался, завидев Маришу, и не обратил на меня никакого внимания.

Я даже немного обиделась, ну и что с того, что мы с ним не знакомы, это ровным счетом ничего не значит. Поздороваться-то он мог. Но ему, видимо, было не до правил приличия. Он сказал, обращаясь к Марише и не видя никого вокруг:

— Я к вам. Зачем же вы нас обманули, что покойный не является вашим знакомым?

— Я как-то не сообразила сразу, — нерешительно начала Мариша и почти сразу же заткнулась, и хорошо сделала, потому что Доронин очень странно смотрел на нее, словно всерьез сомневаясь, в своем ли она уме и стоит ли тратить время на выяснение этого или лучше сразу доставить ее в психушку.

— Ну, заходите, — пригласила гостеприимная Мариша, распахивая дверь и пропуская его вперед.

— У-у! — протянул Доронин, едва оказавшись внутри. — Это уж слишком.

Мы с Маришей слегка побледнели и с внезапно возникшим холодком вдоль позвоночника заглянули через плечо Доронина. Нехорошее предчувствие томило нас, но мы не позволяли ему разыграться. «Не может быть, чтобы там оказался еще один труп», — утешали мы себя. Увы, в коридоре в позе зародыша скорчился рослый мужчина, одетый в светлые брюки, испачканные чем-то вроде болотной тины. Мужчина был мертв на все сто процентов. В этом не оставляла сомнения его голова, которая у него была свернута почти на сто восемьдесят градусов.