Спарта. Игра не на жизнь, а на смерть - Леонид Петропольский Страница 10

Выслушав эту горячую тираду, капитан ничего не сказал, только принялся крутить очередную скрепку. И задал неожиданный вопрос:

— Вы что-нибудь знаете про игру «Спарта»?

— Что-то знакомое, — ответила Царева. — А я должна знать?

— Она установлена на компьютерах в кабинете информатики. В нее, вроде бы тестируя, играет весь одиннадцатый класс. Игнат Антонович говорит, что игра ему не нравится, но ваш предшественник Русанов дал указание ее установить. Якобы за это фирма-изготовитель обеспечила класс новыми компьютерами.

— Знаете, у меня до этого просто руки еще не дошли… — растерянно произнесла Царева. — А там что-то опасное? Это имеет какое-то отношение к смерти Анастасии Николаевны?

Крюков пожал плечами:

— Не знаю… Игнат Антонович — он ведь был влюблен в нее, верно? Возможно, она давала ему какие-то поводы для ревности?

Вот это был вопрос! Царева исподтишка бросила на участкового испуганный взгляд.

— У Игната с Настей, насколько я знаю, — осторожно произнесла она, — никогда не было близких отношений…

Однако у Крюкова были заготовлены еще несколько вопросов в том же духе.

— А с кем были? — спросил он. — С Мариной Ивановной?

— Я вас не понимаю… — испуганно произнесла директор.

Крюков внимательно посмотрел на нее и спросил:

— А где сейчас ваш физрук?

Час от часу не легче!

— Он… на больничном! — ответила Царева первое, что пришло в голову. — Он заболел.

Крюков покачал головой:

— Сложно как у вас все! Людмила Михайловна, вы можете составить для меня табличку, чтобы я не путался: у кого из преподавателей были, как вы выражаетесь, близкие отношения?

Царева просто ушам своим не могла поверить:

— Вы серьезно?!

— Предельно.

— Я не стану этого делать! — заявила директор. — Это неприлично, в конце концов!

— Жаль, — заметил участковый. — Это сэкономило бы мне кучу времени…

Царева уже не могла сдержаться:

— Может быть, вы и ко мне в постель собираетесь заглянуть?!

Капитан смотрел на нее с улыбкой; кажется, он был доволен произведенным впечатлением.

— Черт, что я несу! — произнесла Царева. — Вы все-таки вывели меня из себя! У вас еще есть ко мне вопросы?

— Только один. Меня интересует отец одной из учениц, Иры Шориной. Вы не в курсе, кто он?

Это было не так страшно, как вопрос про физрука, и Царева охотно заговорила:

— Насколько я помню, он с ними не живет, и я его ни разу не видела. Но я могу попытаться разузнать, если это важно…

— Не стоит, я сам, — ответил Крюков.

Он вышел из кабинета директора, спустился на первый этаж, открыл дверь школы… И внезапно ему стало плохо. Одной рукой схватился за дверь, другой лихорадочно шарил в кармане. Где таблетки? В кармане было пусто. Крюков медленно побрел через школьный двор…

Он сам не помнил, как добрался домой. Не раздеваясь, прошел на кухню, открыл шкафчик, достал коробки с таблетками. Выпил несколько штук и сел на стул, ожидая, пока лекарство подействует.

И вдруг раздался звонок в дверь. Крюков пожал плечами, убрал таблетки и пошел открывать. На пороге стоял Барковский.

— Какими судьбами? — спросил участковый.

— Ну… я поговорить хотел, — объяснил школьник.

— До свидания. В школе увидимся, — ответил Крюков и закрыл дверь.

Тут же снова позвонили. И он снова открыл.

— А если это важно? — спросил лидер класса. — Для вашего расследования?

— В рабочее время, — ответил Крюков.

— Ну, ясно… — усмехнулся Барковский и повернулся уходить.

— Чего тебе ясно? — разозлился капитан. — Ты меня пристыдить хочешь, малолетка?

— Я не малолетка. Не хотите общаться — не надо.

— Захочу общаться — вызову на допрос, понял?

— Да понял, понял. Извините за беспокойство. Думал, вы другой. Показалось, наверное…

И стал спускаться по лестнице.

— Да что тебе от меня вообще надо? — спросил Крюков ему в спину.

Барковский нехотя обернулся.

— Да ничего мне от вас не надо, — сказал. — Просто мы в прошлый раз нормально поговорили.

— А как ты меня нашел? — спросил капитан.

Барковский улыбнулся, пожал плечами. А Крюков в ответ мотнул головой в сторону квартиры: заходи, мол.

…На площадке спорткомплекса шла тренировка: игроки отрабатывали буллиты. Вот подошла очередь Довженко. Он подхватил шайбу, приблизился к воротам, бросил… и промазал.

К нему подъехал тренер, спросил:

— Гоша, в чем дело? Ты что вареный такой в последнее время? В запас захотел?

— Рука болит… — пожаловался Довженко.

— А задница не болит?

— Чё? — обиженно протянул Гоша.

Тренер приблизился вплотную к нему, зло процедил:

— Ничего! Тут тебе не школа! Ты мне не девочка, а я тебе не Баграмов, в дочки-матери не стану с тобой играть! Вылетишь из команды в две минуты, голубок!

Довженко окрысился:

— Кто голубок? Я голубок?

Он был в ярости. Но тренер только улыбнулся:

— Докажи на площадке. Пока ребята не узнали.

…Крюков и Барковский сидели за столом с чашками в руках. Капитан рассуждал:

— Вы, конечно, инопланетяне. Я бы в твоем возрасте в жизни домой к милиционеру не поперся. У нас вообще ментов боялись как огня. И учителей, кстати. Вот у нас историчка была… Выйдешь к доске, блин… Все выучил — и ни слова не можешь выдавить: страшно! А вы? Макароны в столовке на салаты заменить заставили, моратории какие-то вводите на гаджеты… Попробовали бы мы что-то такое директору заявить… Точно, инопланетяне. Вообще никого не боитесь?

— Ну… вас я точно не боюсь, — заявил Барковский.

— А остальные боятся. «Эк-мэк», «не знаю, не помню…»

— Ну, это же понятно. Учительница погибла, можно сказать, на глазах. Стресс, все психуют. А тут вы… Извините, как слон в посудной лавке… Ходите, смотрите, вопросы какие-то странные…

— Чем это они странные?

— Ну, не знаю… «Откуда деньги?»… «Кто у Шориной папа?»… При чем тут Анастасия Николаевна?

Крюков не мог скрыть удивления.

— Ну да, мне рассказали, — объяснил Барковский. — А почему нет? Я же свой. А вы — чужой.

— Да не в этом, похоже, проблема. Не то что чужой, а просто взрослый. Трудно вас понять. А может, ты мне поможешь?